Земные наши заботы

производства продукции для нашего материального благосостояния, взять их под

охрану закона, объявить их памятниками природы и заказниками.

Честь и слава народным избранникам, выдвинутым в

Рязанский областной Совет народных депутатов. Это они осознали всю силу

культурного и морального воздействия природы на человека и, помня слова

Паустовского, что «патриотизм немыслим без чувства родной природы и без

любви к ней», приняли решение объявить памятниками природы и заказниками все

примечательные объекты. Этим же решением передали их под охрану конкретно

названных предприятий, организаций и учреждений, оформили охранные

обязательства. А чтобы решение это не истолковывали как кому вздумается,

установили и режим охраны.

На территории прекрасных ландшафтов и прилегающей к ним зоне запрещено

рубить лес и искусственно изменять состав растительного мира, возводить

постройки и распахивать землю, заезжать на транспорте, а по водоемам плавать

на моторных лодках, охотиться и пасти скот, разводить костры и ставить

палатки. Запрещается все то, что способно нанести пусть и малейший, но ущерб

естественному состоянию памятника.

— И, заметьте, в его зоне запрещены мелиоративные работы. Нельзя здесь и

воду брать на орошение, чтобы не допустить изменения уровня грунтовых вод

или гидрологического режима данного озера, болота, старицы, — обратил Иван

Иванович мое внимание именно на эти строчки в решении.

— Выходит, вы сами себе преграду воздвигли?

— И не единственную, — улыбнулся Дорофеев. — Кроме карты памятников

природы, а это в основном водоемы, рощи, мы составили еще и карту тех болот,

к которым тоже нельзя прикасаться. Это верховые болота, питающие водой наши

реки, это многие клюквенные болота, ну и, конечно, болота, на которых

обитают редкие виды птиц или растут реликтовые или исчезающие виды трав. Их

неприкосновенность тоже будет узаконена подобным решением облисполкома.

— И вот теперь вам дали задание на проектирование объекта...

— Прежде всего мы смотрим, нет ли на его территории памятника природы,

заказника или заповедника, не попадает ли он в охранную зону, выделенную

вдоль всех водотоков и водоемов области.

— Допустим, объект этот оказался верховым болотом, питающим речку?..

* * *

А спросил об этом вот почему. Совсем недавно мне довелось повстречаться с

человеком редкой пока еще профессии, ученым-экологом. Он сказал:

— Чтобы разумно, без ущерба для нее, пользоваться природой, мы должны

хорошо знать законы ее развития, понимать и предвидеть все возможные

изменения природных условий во времени и в пространстве при том или ином

вмешательстве человека. А познать, понять и предсказать мы можем лишь на

основе широких научных исследований.

— Вы полагаете, — спросил я, — если хозяйственники заранее будут знать,

что, к примеру, уровень грунтовых вод, полноводность рек и климат данного

района во многом зависит вот от этого верхового болота, «отнимающего»

несколько тысяч гектаров земли, то они воздержатся от его осушения?

— Знать об этом будут не только хозяйственники, но и многие другие,

поэтому, думается, осушение такого болота не состоится. Ведь сейчас в

подобных случаях, когда из-за осушения верхового болота понизился уровень

грунтовых вод и обмелели реки, что выставляют в оправдание? «Не знали, не

предвидели последствий». К сожалению, так оно и есть. А если бы эти

последствия были заранее предсказаны учеными? Если бы ученые предупредили

хозяйственников о неминуемых бедах? Не думаю, что нашелся бы такой ретивый

человек, который не посчитался бы с подобным предупреждением. И сейчас

немало тревог высказывается, в том числе и учеными, но, как правило, после

драки, когда то или иное вмешательство в природу уже совершено...

— Однако и сейчас, прежде чем приступить к строительству оросительной или

осушительной системы, обязательно проводятся научные исследования, а уже на

их основе даются рекомендации.

— Проводятся, но чаще не с природоохранных, а с хозяйственных позиций:

каким способом лучше всего осушить это самое верховое болото и сколько

сельскохозяйственной продукции можно будет получать с освоенной площади.

— Тогда как на соседних землях из-за понижения уровня грунтовых вод

урожаи заметно снизятся. Но это в расчет не принималось.

— Потому что не было комплексной оценки природных ресурсов данного

региона. А значит, и роль болота в этом природном комплексе не была изучена.

Поэтому мы считаем: нужна комплексная оценка природных ресурсов того или

иного региона. Должны быть разработаны мероприятия по их охране,

воспроизводству и рациональному использованию. Без этого проектирование

мероприятий по охране и рациональному использованию природных ресурсов то же

самое, что отправляться в путешествие без компаса — придешь, но куда?

* * *

Поэтому я и спросил Ивана Ивановича:

— Допустим, объект этот оказался верховым болотом, питающим речку?

— В этом случае мы пишем заключение, что объект не подлежит мелиорации по

таким-то причинам.

— Однако, будем реалистами, хозяйство и район настаивают, потому что

именно этот объект, после осушения, позволит обеспечить кормами растущее

поголовье скота.

— Был один такой случай, — улыбнулся Иван Иванович. И по этой скупой

улыбке я догадался, что случай этот причинил ему немало беспокойства, а то и

неприятностей. — Из гослесфонда передали совхозу огромное болотище.

Добивались передачи именно с этой целью — осушить, чтобы мелиорированное

поле было. А знаете, должно быть, что передача такая не просто делается,

нужны соответствующие решения правительства. Получили мы задание на

проектирование, поехали на изыскания, а болото оказалось верховым.

Проектировать его мы отказались.

— Не просто, значит, и отказаться было.

Не вдаваясь в подробности, Иван Иванович ответил:

— И все же с нами согласились. Ничего хорошего там бы не получилось,

потому что торф на верховых болотах маломощный, не сросшийся с подстилающими

грунтами. Это даже не торф еще, а моховая подушка — на водной линзе. Так что

пользы от осушения было бы мало, а вред природе нанесли бы ощутимый. Наша же

цель как раз обратная — проектировать улучшение природы.

Проектировать улучшение природы...

Знаю, многим специалистам это утверждение покажется всего лишь красивой

фразой. Знаю, нередко проектировщики ограничиваются «начертанием» дренажной

сети: главное, чтобы поле было сухим. Нет, высшая цель в другом: гармонично

вписаться в природные процессы, осторожно поправить этот сложный

естественный механизм, каким является природа, ничего в нем не разрушая.

Преобразование разумно и полезно лишь там, где человек действует по великим

законам природы, а не вопреки им, где осушая не иссушает, не избавляется от

влаги, а отводит ее в каналы или копани — так на Рязанщине называют пруды,

вырытые на осушаемых торфяниках. И делает он это для того, чтобы избыточная

влага, губительно действовавшая на весь растительный мир, стала для него

живительной. Для этого он и проектирует инженерные системы, обеспечивающие

двойное регулирование водно-воздушного режима почв: в период избыточного

увлажнения аккумулируют воду в зашлюзованных каналах и копанях, а когда нет

дождей и начинается жара, снова подают, теперь уже живительную, влагу на

поля по тем же дренам или с помощью дождевалок.

— ...А торфяники если загорятся или леса, то отсюда воду можно брать на

тушение пожара, так что служат они и природоохранительным целям.

В другой раз Иван Иванович скажет:

— Слов нет, системы двойного регулирования значительно повышают