Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Глава 3

РАСПАД ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВЫ

Последствия капитуляции на Мальте не заставили себя долго ждать. Получив соответствующие сигналы из Ва­шингтона, сепаратисты перешли в решительное наступле­ние.

25—26 декабря 1989 года состоялся внеочередной пле­нум ЦК КПСС. Срочность его созыва была вызвана реше­нием XX съезда Компартии Литвы отделиться от КПСС. Вы­сказав обычные для него похвалы перестройке и заявив, что «мы выходим на самое острие проблем, от решения ко­торых зависит судьба социализма», М.С. Горбачев в своем докладе на Пленуме сказал: «Что преподнесли нам наши литовские товарищи? Они нанесли тяжелый удар по КПСС, которая находится сейчас с самом трудном положении, удар и по перестройке. Но я бы не хотел считать, что про­цесс там уже завершился. И я призываю товарища Браза­ускаса и других должным образом еще раз обдумать».

Горбачев спрашивал собравшихся: «Что же делать? От­менять сейчас будем решение XX съезда КП Литвы? Или сделаем перерыв в нашем Пленуме и поручим генсеку и членам ЦК выехать в Литву, провести там дискуссии? Со всем уважением к литовскому народу, к Компартии Лит­вы... Ведь настоящего-то разговора с ними еще не было. Не уверен, что вы, литовские руководители, адекватно вы­разили здесь мнение коммунистов Литвы. В партию про­брались оппозиционеры и навязали там такие взгляды. А с народом вы не поговорили. А ведь решаете не свой во­прос, а взяли на себя фактически решать вопрос, касаю­щийся всей страны. Сколько веков шли к единству! Не по­следние 40 лет, не 50, 200 лет Литва была в составе Рос­сии. Это все прямо надо народу говорить. У нас большие планы: в настоящей федерации мы еще не жили. А уже на­чинаем рушить, что есть... Я уверен: у народа есть здравый смысл! У каждого! Несерьезно сейчас, прямо вот здесь, требовать от Бразаускаса за ночь изменить позицию».

После этого путаного выступления слово взял В.А. Медведев, который зачитал проект постановления, объявлявший неправомерными все решения, связанные с созданием самостоятельной Компартии Литвы. Пленум стал обсуждать вопрос о персональном составе комис­сии, которая должна была разработать конкретные шаги для преодоления кризиса.

Первоначально было предложено, чтобы в комиссию вошли 4 члена Компартии Литвы, выступавшие за ее отде­ление от КПСС, и 4 члена, выступавшие против этого шага. Некоторые члены ЦК стали выступать против вклю­чения в состав комиссии Бразаускаса и других сторонни­ков отделения. Заместитель министра иностранных дел

СССР Никифоров, первый секретарь Адыгейского обкома Джаримов предложили исключить из партии Бразаускаса, Березова, Палецкиса.

Против таких мер выступил Б.Н. Ельцин, заявив: «Нель­зя не считаться с реальной обстановкой в Литве. Надо ис­кать выход из положения с учетом этого и необходимости консолидации, объединения всех демократических сил. Если будет нажим на республику, принуждения и исключе­ния, тем более какие-то крайние меры, они могут еще бо­лее восстановить население республики против Центра, против Москвы. Надо поехать в Литву Горбачеву, Шевард­надзе, Маслюкову. Главное — не расколоть страну. Под­держиваю доклад Горбачева».

В заключение выступил Горбачев. Он сказал: «Предла­гаю, одобрив доклад, отложить принятие окончательных решений. Но после Пленума группе членов Политбюро и членов ЦК, включая Генерального секретаря, выехать в Литву для встреч с коммунистами и трудящимися респуб­лики. А по возвращении вновь обсудить этот вопрос и принять необходимые решения». Фактически ЦК КПСС опять ушел от решения ключевых вопросов в отношениях с Прибалтикой.

В середине января 1990 года М.С. Горбачев выехал в Литву, где провел два дня на совещаниях и встречах. К это­му времени от руководства Компартии Литвы отделились противники раскола, создавшие ЦК «на платформе КПСС». Выступая 13 января на партийном активе, Горбачев призна­вал разгул сепаратистских настроений в Литве: «Пущены в ход такие большие понятия, как «свобода», «независи­мость», «самостоятельность»... Причем это стало своеоб­разным тестом: ты — за свободу или против? Ты — за само­стоятельность или против? Ты — за независимость? Ты — за независимость или нет? Если да, ты наш человек. Если на­чинаешь размышлять по этому поводу, уже надо подумать, наш ли... Вот лежат передо мной письма, записки, в которых приводят факты таких высказываний: вот, мол, вы нас 70 лет оккупировали, так теперь, мол, мы вас проучим и т. п.... Если... этот бытовой национализм... войдет в политику... тогда, товарищи, нас ждут худшие времена».

В качестве выхода из кризиса Горбачев предлагал «изме­нить все — и федерацию, и КПСС — так, чтобы то, что вы хо­тите, могли решать... Я уверен, что, если мы выйдем на та­кое понимание федерации и новой роли КПСС, ее внутрен­него построения и взаимоотношений всех звеньев КПСС, это удовлетворит всех... Давайте стараться услышать друг друга. Давайте использовать шанс для совместного раз­мышления... Сегодня надо быть и очень ответственными, и очень решительными в достижении наших целей».

Однако эти «решительные» слова на деле прикрывали готовность Горбачева выполнять мальтийские договорен­ности. Бывший член Бюро ЦК Компартии Литвы Юозас Ер- молавичюс вспоминал позже: «В январе 1990 года, когда Горбачев приезжал к нам и встречался с членами Бюро ЦК Компартии Литвы, я понял, что он отлично знает механизм разрушения Советского Союза. И чем дальше, тем больше я убеждался, что он ведет себя таким образом, чтобы не помешать действию таких механизмов. Более того, сам действует в соответствии с той же реакционной логикой международного антикоммунизма, под управлением тех же зарубежных сил. Нам в Литве особенно хорошо была видна его игра. Как в кукольном театре: артисты и режиссеры за океаном дергают за ниточки, а марионетки у нас дома по­вторяют все их замыслы по разрушению государства».

Очевидно, что эти хитрости Горбачева разгадал не то­лько Ю. Еромолавичуюс, но и руководители национал-се­паратистов. Они не воспринимали всерьез болтовню Гор­бачева о реформе КПСС и СССР, не желали его слушать и «размышлять» вместе с ним. Они уже давно устремились прочь из КПСС и СССР и на всех парах мчались на Запад. И они были очень «решительными» в движении к своим целям.

19 января 1990 года один из лидеров «Саюдиса» В.Ю. Чепайтис на страницах западногерманской газеты «Ди Вельт» утверждал, что лишь три народа Советского Союза — эстонский, литовский и латвийский — прошли фазу национального самоопределения и современной го­сударственности в 20—30-х годах, а поэтому имеют право на первоочередное вселение в общеевропейский дом». Видимо, по мнению В.Ю. Чепайтиса, фашистские режимы Сметоны, Пятса, Ульманиса, существовавшие тогда в Прибалтике, в наибольшей степени соответствовали со­временному уровню развития демократии в Европе. Че­пайтис призывал не бояться падения Советского Союза и доказывал, что развал Советской страны пойдет на благо «европейского дома».

Осуждение Яковлевым и II Съездом народных депута­тов СССР предвоенной политики СССР вдохновляло сепа­ратистов. В программе «Саюдиса», опубликованной перед выборами в Верховный Совет Литовской ССР, 24 февраля 1990 года, говорилось, что «в 1940 году СССР нарушил двухсторонний договор и совершил агрессию против Ли­товской республики, свергнул законное ее правительство, насильственным и сфабрикованным голосованием создал Народный сейм. Последний, присвоив суверенные права нации, провозгласил декларации, послужившие прикры­тием для аннексии Литвы, ее инкорпорации в состав СССР, превращения ее жителей в граждан СССР». Как подчеркивалось в заявлении «Саюдиса» о восстановлении государственности Литвы, «литовское государство в 1940 году было насильственно и незаконно включено в состав Советского Союза».

После этого, как констатировала предвыборная про­грамма «Саюдиса», «в 1941 — 1944 годах Литва была окку­пирована армией Германии». В обзоре исторических со­бытий это происшествие не вызвало никаких комментари­ев. Видимо, по сравнению с «агрессией СССР 1940 года» события 1941 — 1944 годов не стоили внимания, и созда­валось впечатление, что ничто не затронуло интересы ли­товского парода в эти годы.