Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Соединенные Штаты должны были обеспечить идейно- политическое руководство борьбой в этих странах и на этих территориях. «Эти покоренные нации обращаются к Соединенным Штатам, как к цитадели человеческой сво­боды, в поисках руководства для достижения их освобож­дения и независимости с тем, чтобы вернуть им возмож­ность пользоваться христианскими, иудейскими, мусуль­манскими, буддистскими или другими религиозными свободами и их индивидуальными свободами». С этой це­лью предлагалось, чтобы члены Конгресса «ясно вырази­ли этим людям соответствующим и официальным обра­зом, что народ Соединенных Штатов разделяет с ними их стремление вернуть свою свободу и независимость». Ре­золюция поручила президенту США отмечать «неделю по­рабощенных наций» «каждый год до тех пор, пока свобода и независимость не будут достигнуты порабощенными на­циями мира».

Эта резолюция, подтверждавшаяся затем ежегодно, определила основы политики США как в отношении СССР, так и всех стран социализма. Утвержденная президентом США 17 июля 1959 года прокламация провозгласила еже­годное посвящение третьей недели июля теме «порабо­щенных наций». Подписывая прокламацию, Д. Эйзенхауэр призвал «народ Соединенных Штатов отмечать каждую неделю соответствующими церемониями и действиями», «изучить бедственное положение наций, порабощенных Советами», и «посвятить себя поддержке народов этих по­рабощенных наций».

Принятие резолюции вызвало крайнее возмущение Председателя Совета Министров СССР Н.С. Хрущева. Ко всему прочему «неделя порабощенных наций» совпала с намеченным на конец июля визитом вице-президента США Р. Никсона в Москву. Н.С. Хрущев не без основания расценил акцию Конгресса как вызов СССР и провокацию против развития советско-американских отношений на принципах равноправия и мирного сосуществования. Приезд Р. Никсона в Москву под шум пропаганды Вашинг­тона о порабощенных нациях лишь обострил советско- американские отношения. Сенатор Дуглас постарался за­верить Советское правительство в том, что антисоветская направленность резолюции не была случайной. Он зая­вил: «Советский премьер прав в одном: принятие этой ре­золюции — это часть кампании по дискредитации комму­низма и имеет цель нанести удар по коммунизму в одном из его уязвимейших мест — контроль над различными на­циональными группами».

Объясняя эти контрпропагандистские соображения, руководитель Всеамериканской конференции по борьбе с коммунизмом Ф. Макнамара подчеркивал: «Москва тре­бовала самоопределения во всех частях света в течение многих лет, постоянно бросая обвинения в колониализме в отношении западных держав и требуя, чтобы народ в Ла­тинской Америке, который якобы порабощен американ­ским империализмом, народы Азии, Африки и так далее получили возможность определять свою форму правле­ния, получили независимость. И вот, по сути дела, впер­вые Соединенные Штаты официально бросили вызов Хру­щеву в этом вопросе. Мы... потребовали, чтобы он позво­лил самоопределиться нациям, которые он, великий империалист, поработил».

Организаторы кампании стремились также развенчать представление о советских научно-технических достиже­ниях, объявляя их «потемкинскими деревнями». Лев Доб- рянский утверждал, что «хрущевские спутники, лунники, ракетники — это средство отвлечь внимание... от посто­янного порабощения более чем двадцати наций в ваших огромных империях».

Поскольку признание в лице СССР равноправного партнера лежало в основе развития отношений мирного сосуществования с США, авторы резолюции о «неделе по­рабощенных наций» атаковали политику мирного сосуще­ствования, энергично' проводившуюся советским руко­водством, и поддержку этой политики в США. «После за­пуска спутника в этой стране зазвучали странные речи, — говорил Добрянский. — Их стенания о сосуществовании или взаимном уничтожении, урегулировании или войне, эволюции или революции, разоружении или гибели и про­чие прилипчивые темы... не являются принципами дейст­вия».

Советской политике мирного сосуществования проти­вопоставлялась активная психологическая война против Советского Союза для достижения военно-политической победы. «Главная борьба, — подчеркивал конгрессмен Флад, — не в ядерной, военной или экономической облас­ти, а, скорее, в общей тотальной пропаганде и психологи­ческой сфере, охватывающей все другие отдельные обла­сти... Именно в этом виде войны, которую ведет Москва, а до этого вел Санкт-Петербург, мы должны сравняться и победить».

Поддержав Флада, член палаты представителей Конг­ресса США Дорн посетовал, что «в течение многих лет США были в обороне». Принятие плана Флада, по мнению Дорна, «заставило бы Советский Союз за пять минут уйти в оборону». Переход к активному наступлению означал не только непризнание послевоенных изменений в Европе, но и игнорирование государственного суверенитета СССР. Эту особенность резолюции 1959 года сознавали ее авторы.

Оценивая эффект резолюции через год после ее при­нятия с точки зрения внешнеполитической стратегии США, ее автор Лев Добрянский заявлял: «Эта резолюция открывает нам много каналов, много измерений в области пропаганды, дипломатии, даже в экономической облас­ти». Л. Добрянский особо подчеркивал возможность испо­льзования межнациональных противоречий для ослабле­ния мощи СССР: «Большинство ресурсов СССР сосредо­точено в нерусских областях: сельское хозяйство на Украине, Туркестане и Грузии, уголь на Украине и Турке­стане, нефть в Азербайджане и Идель-Урале, 90 процен­тов марганца в Грузии и на Украине, железная руда на Кавказе и Украине... Сорок три процента вооруженных сил СССР — это не русские».

По сути, это означало переход к борьбе, направленной на раскол Советского Союза, ослабление его военно- стратегического потенциала путем провоцирования меж­национальной розни и сепаратистских настроений. Эти расчеты воплощались в планах, постоянно разрабатывав­шихся в государственных учреждениях США и других странах Запада. Эти планы предполагали тщательную ко­ординацию антисоветских выступлений как на националь­ных окраинах СССР, так и в его центре.

Глава 5 ПРИБАЛТИКА - КУЗНИЦА, ЖИТНИЦА И ЗДРАВНИЦА СССР

В 60-х — начале 80-х годов планы разрушения СССР казались несбыточными. Советский Союз укреплялся с каждым годом, а разрыв между ним и передовыми капита­листическими странами по уровню производства неуклон­но сокращался. Доля Советского государства в мировом промышленном производстве возросла с 3% в 1917 году до 20% в начале 80-х годов. Выступая с отчетным докла­дом на XXV съезде КПСС (1976 г.), Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев заявлял: «Еще внушительнее стал перечень важных видов продукции, по объемам про­изводства которых Советский Союз вышел на первое мес­то в мире. К углю, железной руде, цементу и ряду других продуктов в последние годы добавились сталь, нефть, ми­неральные удобрения».

На каждом съезде КПСС руководители Компартий Лат­вии, Эстонии, Литвы в своих выступлениях говорили о грандиозном скачке в развитии трех республик, совер­шенном ими за годы Советской власти, и подчеркивали собственные успехи в соревновании со странами Запада. А.Э. Восс заявлял на XXIV съезде КПСС: «Всего лишь 20 с небольшим лет составляет период мирного экономиче­ского развития Латвийской ССР, если вычесть годы войны и первые послевоенные годы, ушедшие на восстановле­ние хозяйства. За эти годы созидательного труда респуб­лика прошла путь, равный целому столетию. В 27 раз уве­личился объем промышленного производства по сравне­нию с уровнем довоенного 1940 года. Среднегодовые темпы прироста промышленной продукции в Советской Латвии за последние 20 лет составляли 11,7%. В Дании за тот же период они составляли 5%, в Швеции — 5,1%, в

Норвегии — 5,3%... Наша республика на душу населения производит в год более 700 килограммов молока, тогда как Франция — около 650, ФРГ и Швеция — примерно 400 килограммов. Производство мяса на душу населения со­ставляет: в Латвийской ССР — 85 килограммов, в ФРГ — 73, в Швеции — 61 килограмм».

Каждая пятилетка знаменовалась новыми значитель­ными шагами в развитии народного хозяйства трех рес­публик. Говоря об итогах пятилетки 1966—1970 годов, И.Г. Кэбин в своем выступлении на XXIV съезде КПСС зая­вил: «Промышленное производство выросло в 1,5 раза, перевыполнены задания по производству многих важней­ших видов промышленной продукции. Уровень произво­дительности труда в промышленности, предусмотренный на конец пятилетки, был достигнут досрочно. В настоящее время только годовой прирост промышленного производ­ства более чем в 2 раза превышает весь объем выпуска промышленной продукции Эстонии 1940 года».