После Чернобыля. Том 1

    Советское правительство обратилось к правительствам и фирмам ряда стран с просьбой о помощи. Нужные машины были в ФРГ и в других странах, но отовсюду пришел отказ. Лишь итальянская фирма “Касагранде” сразу же откликнулась на этот призыв.

    Фирма “Касагранде” гарантировала поставку в течение трех месяцев 14 комплектов оборудования типа С-50 (экскаватор с телескопической штангой и напорным грейфером для глубины до 45 м), а также оборудование для подготовки и очистки раствора. Гарантировалась и дальнейшая поставка 10 комплектов сменного оборудования С-90 (стреловое оборудование и фреза) для глубины до 100 м, а также дополнительное растворное оборудование. Все это — с запасными частями. Весь контракт оценивался в 28 млн. американских долларов.

    Головные машины из Италии стали прибывать в середине июня. Первой же проблемой, возникшей при получении этого оборудования, стал вопрос, где и как принимать технику. Из Италии машины доставляли автомобилями “Совтрансавто”. Тяжеловесное и негабаритное оборудование (база экскаватора, фрезы) прибывали на трейлерах поставщика. В связи с тем, что иностранный автотранспорт из-за опасности радиоактивного загрязнения в 30-километровую зону не допустили, руководство Минэнерго СССР по просьбе Днепровского СУ приняло решение разгружать их на площадке Киевской ГАЭС в г.Вышгороде Киевской области. Самих итальянских специалистов, по контракту обязанных обеспечивать техническое руководство сборкой и наладкой машин, в 30-километровую зону тоже не допустили. По этому двоих рабочих из Днепровского СУ: А. Горохова и М.Ф. Шведенко, а также главного механика объединения A.M. Мариничева заранее срочно командировали в Италию для освоения таких экскаваторов.

   Эти люди стали основными наладчиками итальянских машин. В помощь им привлекали и других рабочих и специалистов объединения, в том числе машинистов буровых установок С-10: "Касагранде” близки по устройству установкам С-50.

     — В Италии мы должны были освоить машину во всех режимах, — вспоминает Шведенко, — Освоили быстро: в течение одного дня пробурили 12 метров. Правда, я ее сначала сломал — не тот двигатель для такой операции поставил. Но все-таки итальянцы по столько не бурят, работают по 6 часов за смену, не торопясь. Затем обязательная профилактика. А мы всю проходку в тот день пришли за 4 часа, до обеда.

   Оборудование от фирмы “Касагранде” было на особом счету. Для его приема устроили площадку в 2 га, с покрытием сухой бетонной смесью, политой водой. Оснастили двумя козловыми кранами грузоподъемностью 25 и 50 т. Площадку огородили, осветили, обеспечили электроэнергией от отдельной подстанции и даже выставили милицейскую охрану.

   Работа по приему грузов была организована круглосуточно. Даже в темное время при электрическом свете там работали 1-2 машиниста крана и двое рабочих. В день здесь принимали до десятка автомашин из Италии с оборудованием. Затем на эту же площадку стали прибывать транспорты из Никополя с установками СВД.

   — Доставку оборудования строго контролировали. Однажды на площадку заехала даже Правительственная комиссия во главе с зампредом Совмина Маслюковым. Замминистра Корсун бывал на этой площадке чуть ли не ежедневно. От Украинского правительства се часто посещал Костенко в сопровождении работников КГБ, — вспоминает главный механик Днепровского СУ В.А. Шатохин, “дирижер” приемочной кампании.

   В то время все дороги в Чернобыль были забиты грузами. Случалось, конкретную машину разыскивали по телефонам. В Чернобыле находился транспортный штаб, и начальники дорог порой там работали, как рядовые диспетчеры. Это никого не удивляло, главное — результат.

   Случалось, водители привозили свой груз ночью. Напуганные рассказами про радиацию, они требовали немедленной разгрузки. Но приемочную документацию имел право подписывать только Шатохин. За ним посылали машину в г.Чернобыль. Водитель же, видя, что никто не умирает прямо на глазах, успокаивался, ложился спать. А Шатохина отвозили обратно — какой уж тут сон. Обычно его вез один и тот же водитель, кажется, Магомедов. Он работал на ЗИЛе-самосвале на монтажной площадке. Весь день он работал, а спать оставался здесь же в машине. Отбыв положенный месяц, попросился на второй срок.

    Выезжал, бывало, по три раза в ночь по первому звонку и сам Шведенко: то лампочка загорится на “Касагранде”, то еще какой-нибудь сигнал на машине сработает — люди ведь не знают, в чем дело. Боялись поломать.

    Но были и такие, что не очень горели на работе (из среднеазиатских управлений). В Чернобыль их направили работать для приема оборудования. Однако они заявили, что они — подземщики по квалификации, будут работать только под землей. И усаживались в сторонке. Вскоре выяснилось, что эти рабочие опасались, как бы не прервался подземный стаж их работы, который дает немалые льготы при выходе на пенсию. В той суете им никто не объяснил, что на стаж здесь не влияет никакая работа.

    Оборудование поставлялось и использовалось комплексно; проходческий агрегат, растворные узлы и магистрали. Это, в конечном итоге, позволило оперативно и мобильно организовать работу по сооружению “стены в грунте”. И все-таки непосредственно монтаж машин “Касагранде” сам по себе стал историческим событием. Их конструкция была мало знакома, а сроки на монтаж — фантастически малые. Представители фирмы находились в Киеве. Вот и лазали в радиоактивной пыли под машины не только монтажники да наладчики, но и генеральный директор объединения “Гидроспецстрой” Н.В. Дмитриев, главный инженер М.Н. Розин и будущий директор Гидроспецпроекта, а в то время — главный технолог объединения А.М. Мариничев.

    И при этом в их сердце еще оставалось место для душевного тепла, даже нежности... На одной из стен пострадавшего энергоблока птичка нашла укромное местечко и свила гнездо, высиживала птенцов. Так вот каждое утро взрослые, бывалые мужчины находили минутку, чтобы пройти сотню метров до стены и убедиться, что птичка — на месте. А у нее вылупились птенцы, она учила их летать и, наконец, вся семья улетела по своим делам... Жизнь продолжается.

Порой проблемы возникали с самых неожиданных сторон, часто буквально из-за мелочей. Например, однажды Дмитриев приехал на площадку посмотреть, как бригада рабочих прокладывает рельсовый путь под СВД. Народу много, из разных управлений объединения, все в белых или синих спецовках. Вот и Дмитриев в своей синей спецовочке спрашивает рабочего, почему так медленно работает. Пилили шпалы — пропитанную, прочную древесину — обыкновенной двуручной пилой. Из-за пропитки зубья быстро забивались, опилки налипали на металл. Рабочий отвечает: “Если ты такой сильный, то становись и пили”. Дмитриев молча согласился и вместе с рабочим эту шпалу распилил. Вытер пот и уехал. А на следующий день участок получил 4 бензопилы.

   Мнение доктора физико-математических наук А Г. Зеленкова:

   — Ликвидаторы работали в варварских условиях. Например, в пыли 30-километровой зоны присутствуют чрезвычайно опасный плутоний и другие радиоактивные элементы, которые никто никакими счетчиками не контролирует, но они представляют большую опасность для здоровья. Увидев это, я обратился к В.А Легасову: “Хоть водой пыль прибейте!” Но тут воспротивились киевские медики: нельзя, попадет в грунтовые воды. Однако такие опасения совершенно нереальны, практически бессмысленны

    Пыль подавляли с самолетов жидкими полимерными растворами. Смысл в этом был, но для защиты работавших на поверхности земли, такие меры, конечно, недостаточны. Люди эти полимерные покрытия даже не замечали.

    ...Решили собрать сразу несколько машин типа “Касагранде", чтобы с помощью них и СВД можно было выполнять работы одновременно на нескольких участках, в зависимости от характера трассы. Так как “Касагранде” — грейферные машины, очень верткие, на гусеничном ходу, то их решили использовать для работы под ЛЭП, возле мостов, в районе трубопроводов, на северном участке трассы. Они рассчитаны на секционное сооружение стены из твердого материала-заполнителя. Агрегаты сами же и выкапывают траншею на глубину до 50 м. Фреза навешивается на экскаватор-кран марки С-90. Разбуренная пульпа удаляется насосом, смонтированным непосредственно под фрезой. Оборудование это производительное, не требует больших площадок, не загрязняет территорию, с его помощью можно производить выемку “щеки” даже в скальных породах. Разработку более прямолинейного, южного участка поручили отечественным роторным СВД-500-1М. В Чернобыле одинаково нужны были и те и другие машины.