Заседание рейхстага обявляю открытым

Один из участников этого собрания, Генрих Рау, рассказывал автору книги: «Боль утраты она переживала острее каждого из нас, тем не менее именно она нас всех ободряла, убеждала, что для убийц и подстрекателей может быть только один ответ: лучше, упорнее бороться за великие цели, за которые павшие отдали свои жизни».

В конце февраля Клара выехала в Берлин, чтобы принять участие в подготовке съезда Независимой социал-демократической партии, который состоялся с 2 по 6 марта.

4 марта, выступая на съезде, она полностью воздала должное правому руководству партии. В многочасовой речи Клара Цеткин раскрыла перед делегатами всю порочность и лживость политики партийного руководства, которое оказало поддержку мошенническим маневрам, направленным на срыв обобществления средств производства, допустило вооружение контрреволюции, выступало в защиту сложившегося в те бурные дни соотношения сил под предлогом сохранения якобы «спокойствия и порядка». Она убедительно показала, как правые лидеры партии удерживали массы от борьбы, скрываясь от протестующих за плотно закрытой дверью. Клара Цеткин привела яркие примеры двусмысленной позиции руководства Независимой социал-демократической партии по отношению к большевикам. Она четко охарактеризовала внутренний разлад в партии, наличие в ней революционного и оппортунистического направления и потребовала отделения от правых.

«Позвольте мне,— сказала Клара в заключение,— добавить кое-что по личному вопросу, хотя я не люблю говорить о личном перед широкой общественностью. Однако сложившаяся ситуация ставит меня перед необходимостью принять самое тяжелое и горькое решение в моей жизни. Положение вещей таково, что я вынуждена открыто заявить: для меня лично невозможны дальнейшие совместные действия с правыми Независимой социал-демократической партии. Я поставлена перед необходимостью со всей силой и остротой провести резкую границу между мной и этим направлением. Вот уже почти сорок лет я борюсь за социалистические идеалы. Хоть я и стара — у меня впереди уже немного дней,— я хочу то время, в течение которого я еще могу действовать, находиться там и сражаться там, где настоящая жизнь, а не там, где друг другу сопутствуют разложение и слабость. Я не хочу, будучи живым человеком с живой душой, ощущать на себе отвратительное дыхание политической смерти».

Она говорила о себе, но не для себя. Клара апеллировала к совести всех присутствующих, всех немецких рабочих.

«Мы живем в революционный период, который несет с собой острейшие, тяжелейшие бои. Ближайшее будущее будет проходить под знаком революционной приливном волны, когда она то вздымается высоко вверх, то убывает.

В подобное время, в часы великих событий карликам делать нечего. В эти часы нам нужны настоящие, решительные и мужественные люди, готовые всегда, в любой момент напрячь все свои силы. Но сделать это они смогут только в том случае, если будут выступать под настоящими, боевыми лозунгами. И здесь возможно только одно: либо по эту, либо по ту сторону баррикады — капитализм или социализм».

Слова поседевшей в боях социалистки, произнесенные в дни, когда в Берлине с новой силой вспыхнули бои и вновь свирепствовал белый террор, произвели глубокое впечатление на делегатов, равно как и на многих рабочих за пределами зала заседаний съезда, которые узнали о выступлении Клары Цеткин от своих товарищей или из печати.

«Партия живет и борется»

Хотя до партийного съезда в марте 1919 года Клара Цеткин еще оставалась членом Независимой социал-демократической партии, она после основания Коммунистической партии Германии чувствовала, что полностью принадлежит последней, и ни на один день не прерывала связей со штутгартскими товарищами, организовавшими в январе 1919 года местную группу членов КПГ. Они постоянно советовались с Кларой, во множестве случаев прибегая к ее помощи. Сама Клара защищала программу и требования коммунистов как на публичных собраниях и конференциях, так и в разрабатывавшем конституцию вюртембергском земельном парламенте, в который она была избрана по списку Независимой социал-демократической партии и где была единственной коммунисткой.

Уже в конце января 1919 года в своей первой большой речи Клара Цеткин выдвинула требования Коммунистической партии и подвергла уничтожающей критике социал-демократическое правительство Блосса, подчеркнув, что его программа является не только пе социалистической, по даже не демократической. Она потребовала сообщить, где находятся арестованные коммунисты.

Какое серьезное, более того, решающее влияние оказывала Клара на ход революционной борьбы в Вюртемберге, показывают два письма, направленные ею по возвращении из Берлина 9 и 11 марта работавшим там товарищам.

В письмах содержатся дополнительные замечания к беседе, которая состоялась у нее 8 марта с руководством Коммунистической партии Германии. Она требует немедленно развернуть активную работу среди мелких крестьян и батраков Швабии, указав, каким, по ее мнению, должно быть содержание распространяемых листовок. Главное внимание Клара Цеткин уделяет вопросам, связанным с организацией в Штутгарте партийной печати. Она вносит предложение о составе редакции и потом пишет: «Для меня — потребовать совещательного голоса во всех важных деловых и чисто редакционных вопросах».

Что касается общепартийной работы, Цеткин в первую очередь занялась подготовкой к Международному женскому дню. Работу среди женщин, создание в партии специального женского секретариата, о котором она упоминает и в более поздних письмах, Клара всегда считала делом важным и особенно срочным еще и потому, что в связи с предоставлением женщинам избирательного права среди пих активизировали свою деятельность все остальные политические партии, в том числе и крайне правые. Всеми средствами, используя даже неприкрытую, грубую лесть, пытались они привлечь массы женщин на свою сторону.

Еще до поездки в Берлин Клара Цеткин подготовила к женскому дню специальный листок, который должен был называться «Кемпферин», но так как Независимая социал-демократическая партия выпустила листок под тем же названием, он вышел с заголовком «Социалистин».

Однако, когда Клара отправила свои письма, произошло событие, после которого значительно возросли и ее ответственность за положение дел в партии, и количество работы, павшей на ее плечи. От рук контрреволюционеров 10 марта погиб Лео Иогихес. Для Клары Цеткин это был новый тяжелый удар. Но опа понимала, какая ответственность ложится теперь на нее — единственную оставшуюся в живых представительницу старого руководства немецких левых (Фрапц Меринг умер 29 января 1919 года), и Клара Цеткин приняла эту ответственность па себя.

«Да, это так,— писала опа 24 марта Матильде Якоб, к которой сильно привязалась в это столь тяжелое для нее время,— убив Лео, преступники вторично убили Розу. С ним для нас продолжала жить Роза. Какая утрата!.. Когда я читала Вашу корреспонденцию о похоронах, слезы застилали мне глаза, а потом я так сильно зарыдала, что не могла все прочесть до конца...

Ну, а теперь о делах. Ко мне приезжали два друга из Б., и я сказала им свое мнение... Мы должны показать, что партия продолжает существовать, даже если умер самый крупный ее деятель, что она жива и борется. Вся организационная и агитационная работа должна быть продолжена. Прежде всего должен выходить центральный орган, все равно где, чтобы была установлена живая, действенная, творческая связь между членами партии и отдельными ее организациями. Следует далее временно пополнить состав ЦК. Наконец, хорошо бы подготовить об-щегермапскую конференцию. Как можно скорее должен начать функционировать женский секретариат. Надо хорошо подготовить собрания, посвященные Международному женскому дню, и поставить в известность членов организации, что к этому дню я издаю листок «Кемпферин», и потребовать, чтобы дали на пего заказ местному издательству. Должны по-прежнему выходить листовки и брошюры — так, будто ничего не произошло. К изданию газеты для женщин я приступлю как только это будет возможно по техническим условиям. Должен выходить и штутгартский орган... Центральный орган вновь выходит, но иод старым боевым названием» (Клара Цеткин имеет в виду вышедшую вместо запрещенной «Роте фане» газету под названием «Спартак».— Прим. авт.).