Заседание рейхстага обявляю открытым

В этих боях мы получили тяжелые раны. До нашего последнего дыхания они будут причинять нам невыносимые страдания. Мы понесли потери, которые никто никогда не возместит. И тем не менее, несмотря на все это, из груди нашей вырывается громкий возглас: «Вопреки всему!» Да, вопреки всему и несмотря ни на что, «Спартак» навсегда останется верен своей борьбе и готовности к великим жертвам. Революционные бои «красного года» не были напрасны, наши самые тяжелые жертвы не были тщетны...

Наше надгробное рыдание над прахом вождей, которых враги вырвали из наших рядов,— это боевая клятва, наша скорбь о них — не уныние, усталость и грустная покорность судьбе, а готовность к новым боям... Наши незабвеп-ные, павшие соратники продолжают бой... То, чем они были, то, что они нам дали всем своим существом, всей своей деятельностью,— это бессмертно. Все это вошло в плоть и кровь бесчисленного множества пролетариев и в них претворилось в сознание, волю, действие. Пролетариат Германии и мировой пролетариат должны иметь тысячи Либкнехтов, Люксембург, Иогихесов, Мерингов и Левина, тысячи новых борцов, равных убитым вождям по силе и чистоте убеждения, по стойкости характера и верности долгу, по смелости и самопожертвованию. Поэтому не ста-йем оплакивать наших погибших товарищей, будем бороться!»

Свою главную задачу Клара теперь видела в том, чтобы всячески способствовать усилению и укреплению Коммунистической партии Германии. КПГ должна была стать революционной, массовой, боевой партией, способной вести трудящихся к дальнейшим боям. Немногие товарищи понимали так хорошо, как находящийся в Зиллепбухе поседевший в боях рабочий вождь Клара Цеткин, сколь многое зависит от этого в будущем. И она без устали продолжала борьбу.

В этой трудной и упорной борьбе она глубоко была уверена. что навсегда ушедшие руководители партии были бы сейчас полностью на ее стороне. В этом Клара черпала мужество. Придавало ей бодрости и то, что испытанные соратники времен «Союза Спартака» боролись за те же цели: Вильгельм Пик, Фриц Геккерт — руководитель коммунистов в Хемнице, ее штутгартский друг Якоб Вальхер и многие другие испытанные и деятельные активисты в округах.

Самым срочным делом она считала создание новой коммунистической газеты для женщин, которая предоставила бы ей трибуну для распространения своих политических взглядов среди массы членов партии.

К этому важному делу она начала готовиться еще перед франкфуртской конференцией КПГ в марте 1919 года. Но в начале апреля вспыхнула всеобщая забастовка в Вюртемберге. Бастующие требовали освобождения политических заключенных, восстановления неограниченной свободы собраний, новых выборов Совета рабочих и солдатских депутатов.

Коммунисты придали забастовке политический характер. Вместе с представителями социал-демократов и Независимой социал-демократической партии они заседали в местном комитете действия. От Клары Цеткин, самой популярной среди вюртембергских коммунистов, эти события потребовали крайнего напряжения сил.

После того как с помощью воинских частей над забастовщиками была учинена кровавая расправа, коммунисты подверглись жестоким преследованиям. Повсеместно производились обыски, полиция захватила партийную типографию, все руководящие партийные работники оказались под угрозой ареста и вынуждены были скрываться. Клару Цеткин защищала депутатская неприкосновенность, именно потому вся ненависть реакции обрушилась против нее. Но это не остановило Клару. Вскоре после окончания забастовки она выступила в вюртембергском земельном парламенте с обвинением правительства Блосса и его помощников. Во время ее выступления на Клару обрушился град оскорблений. Правые депутаты выкрикивали ругательства, не стыдились оскорблять память убитой Розы Люксембург.

Но Клара Цеткин расправилась с ними так, как до этого расправлялась со своими политическими противниками на многочисленных собраниях. В заключение председательствующий, призывая к порядку находившихся в зале депутатов, сказал: «Я попросил бы депутатов проявить хоть немного уважения к прекрасному полу, который представляет оратор». На это Клара мгновенно бросила реплику: «Я рада, что господину президенту, обычно, как всем известно, лишенному остроумия, удалась хоть одна острота, правда весьма дешевая».

Царламентское заседание было не единственным, где Кларе приходилось выдерживать натиск целой своры реакционеров. Все это происходило в промежутке между собраниями в самом Штутгарте и за городом, совещаниями и журналистской работой, стычками с политическими противниками и лжефилософами из религиозных сект, пытавшимися после Ноябрьской революции усилить свое влияние в рабочих массах.

«После обеда направилась в парламентское чистилище,— писала она Матильде Якоб 27 мая 1919 года после одного заседания парламента,— и там искупала все свои прошлые, настоящие и будущие грехи, выполнив свою задачу и выступив по делу товарищей, которые под угрозой ареста вынуждены вести бродячий образ жизни. Домой

.90 . ». *

я ушла с довольно плачевным итогом: два министра выступили с насквозь лживыми заявлениями, опровергнуть которые оказалось невозможным, ибо все «народные представители», включая здешних шейдемановцев, были против обсуждения внесенного нами запроса. В пятницу опять заседание парламента, а вечером огромное собрание, организованное КПГ в Эслингене, что все вместе означает пребывание на ногах в течение почти пяти часов. В субботу опять парламент, а для разнообразия еще и конференция, где я должна была ссориться с последователями Штайнера (Клара Цеткин имеет в виду антропософию.— Прим, авт.), которые пытаются здесь сбивать с толку рабочих».

И все же, несмотря на все трудности, газету для женщин «Коммунистки», которая должна была выйти к 1 мая, Клара Цеткин выпустила с опозданием всего на несколько дней. Она представила газету читателям как преемницу «Гляйхайт» и приложения для женщин к «Лейпцигер фольксцайтунг», объявила себя сторонником Коммунистической партии Германии, Советской России и III, ленинского Коммунистического Интернационала, основанного в Москве в начале марта 1919 года.

«Коммунистин» показала себя не только достойной своих предшественниц, но даже превзошла их. С одной стороны, это объяснялось тем, что Клара Цеткин смогла вести газету без помех, чинимых оппортунистами, с другой — в ее деятельности нашел отражение тот, начавшийся после Октября, процесс духовного роста, который быстро привел к овладению лепинским учением.

Как до этого «Гляйхайт», а затем и приложение для женщин к «Лейпцигер фольксцайтунг», «Коммунистин» приступила к освещению проблем, связанных с положением женщин после войны, когда жизнь выдвинула множество новых сложных задач. Газета пропагандировала требования, которые предъявляли массы трудящихся женщин, а также программу Коммунистической партии в области социальных преобразований, предусматривавшую: равную оплату женщинам и мужчинам за равный труд, одинаковую помощь и социальное обеспечение безработных женщин, справедливое распределение продовольствия и текстильных товаров, смягчение жилищного кризиса, учет 22 Луиза Дорисманн

дворцов и огромных жилищ, занимаемых богачами, защиту в общегосударственном масштабе интересов матери и ребенка, проведение других мероприятий по облегчению положения трудящейся женщины.

Она установила — и это было ее особой заслугой — первые контакты с женщинами Советской России. Среди опубликованных в «Коммунистип» больших статей по женскому вопросу мы находим статьи Надежды Крупской, Александры Коллонтай и Инессы Арманд, отчет о первой советской женской конференции, на которой тысяча делегаток, которых послали работницы и крестьянки, с энтузиазмом приветствовали Советскую власть. Почетными председателями конференции в числе других были избраны Роза Люксембург, Карл Либкнехт и Клара Цеткин.

В значительно большей мере, чем ее предшественницы, «Коммунистин» была газетой политической. Уже во втором номере газеты читатели получили возможность ознакомиться с первой из крупных политических работ Клары Цеткин, написанных после Великой Октябрьской революции. Номер этот вышел 11 мая 1919 года, через неделю после того, как стали известны условия мира, предъявленные Германии империалистами США, Англии, Франции и их союзниками. Против таких условий из всех государств заявила протест только Советская Россия.