Заседание рейхстага обявляю открытым

Она хотела на некоторое время переселиться в Берлин, привести в порядок самые необходимые дела. Но совершенно правильно поступили ее друзья, не допустив этой поездки. Германская столица была в те дни самым опасным местом для коммунистов, а в составленном реакцией списке лиц, подлежащих физическому уничтожению, имя Клары Цеткин стояло на первом месте, о чем она знала.

«Я часто задаю себе вопрос, почему именно я должна продолжать жить»,— писала она Матильде Якоб. По мнению товарищей, в Штутгарте Клара находится в относительной безопасности, правда лишь относительной. Убийцы и тут ходили за ней по пятам. Она никогда не должна была выходить из дому без охраны. «Однажды,— рассказывал ее сын Максим,— отряд контрреволюционеров прибыл в Зилленбух и окружил наш дом. У ворот и ограды стояли вооруженные люди. Один из них перебрался через нее, и тогда на него набросился наш большой дог. Человек и собака сцепились в клубок, бандит хотел застрелить пса, но пистолета у него не было, а пустить в ход ружье он в этой ситуации не мог. Другие бандиты не стреляли, опасаясь попасть в своего сообщника. Несмотря на это, налет мог стоить всем нам жизни, если бы, к счастью, бандиты не забыли перерезать телефонный провод. Мать позвонила в Штутгарт, прося о помощи, и, когда бандиты увидели, что к дому подходит отряд вооруженных рабочих, они скрылись».

Хотя Клара Цеткин, следуя желаниям товарищей, осталась в Штутгарте, она отнюдь не ограничилась, как того хотели ее друзья, только литературной деятельностью.

«Все эти дни я работаю до изнеможения,— сообщала Клара в письме к Матильде Якоб.— Листовка для здешних людей. Длинные передовицы по вопросам обобществления. Листок к женскому дню, большую часть которого должна была подготовить я сама, так как не оставалось времени для того, чтобы поручить эту работу моим сотрудницам. Много докладов, некоторые связапы с дальними поездками по железной дороге, они отнимают много времени и приезжаю я оттуда совершенно разбитая... Я охрипла, и каждый день, когда я возвращаюсь, домашние сокрушенно покачивают головой. Почти не сплю...»

Пять дней спустя, 29 марта, во Франкфурто-па-Майпе открылась общегерманская конференция Коммунистической партии Германии, конференция, на созыве которой настаивала Клара Цеткин и на которой она присутствовала. Ее избрали в состав ЦК партии. Конференция официально подтвердила данное ей поручение об издании партийной женской газеты, поручение, которое ей передал еще Лео Иогихес, и с ним тогда вопрос был обсужден во всех деталях.

Наша скорбь— это боевая клятва...

Годы, последовавшие после Великой Октябрьской социалистической революции, были насыщены волнующими событиями, богаты революционными восстаниями, полны страстного стремления трудящихся к созданию нового мира.

Заря, взошедшая для человечества вместе с Октябрем, ярко осветила земной шар, вселив в сердца угнетенных всех континентов мужество, надежду и пробудив в них жажду деятельности.

В большинстве капиталистических стран одна массовая забастовка следовала за другой. Рабочие решительно выступали за свои права, требовали повышения заработной платы, сокращения рабочего дня, национализации крупных предприятий, проводили мощные акции солидарности с молодым Советским государством, которое вело историческую битву с реакционными силами мирового капитализма. Советская Россия олицетворяла надежду всех угнетенных, эксплуатируемых и борющихся трудящихся.

21 марта 1919 года в Венгрии была объявлена Советская республика, восторженно встреченная международным рабочим классом. Она просуществовала до 1 августа. Разрастаясь вширь и становясь все более целеустремленным, набирало силу национально-освободительное движение в Китае, Индии, Корее, Турции и других странах.

В самой Германии за январскими боями, в которых рабочий класс потерпел поражение, последовали новые революционные события. В феврале и марте 1919 года начались крупные забастовки в Рурской области и Средней Германии, ожесточенные стычки происходили в Галле, забастовки в Верхней Силезии и в Берлине. В апреле вновь пачались забастовки в Руре и всеобщая забастовка в Вюртемберге. Кульминационным пунктом массовой пролетарской борьбы весной 1919 года явилось создание 13 апреля Советской республики в Баварии. Она сумела продержаться, защищаясь от наступления контрреволюции, до начала мая.

Все эти выступления рабочих были потоплены в крови контрреволюционными войсками Носке. Немецкие рабочие потеряли своих лучших руководителей и оплакивали ^тысяч убитых и тяжелораненых. Тюрьмы были переполнены заключенными. Правые социал-демократические лидеры усугубляли муки террора насмешками и разглагольствованиями о напрасно пролитой рабочей крови.

Несмотря на огромные страдания, которые причиняли Кларе Цеткин эти потери, она все время подчеркивала, что борьба продолжается, что трудящиеся всего мира пришли в движение, что Советское государство — их могучий оплот в этой борьбе. В январе 1920 года вышла ее брошюра «Революционные бои 1919 года и борцы революции», посвященная Розе Люксембург, Карлу Либкнехту, Лео Иогихесу, Евгению Левинэ, Францу Мерингу и «всем вер-пым и смелым бойцам года 1919».

Подводя итоги боям рабочего класса весной 1919 года, Клара Цеткин указала на их историческое значение для немецкого рабочего класса и всего немецкого народа, напомнила о жертвах в период крестьянской войны в Германии, провела параллель между вождями рабочего класса и Томасом Мгонцером. Она подчеркнула, что кровь была пролита не напрасно, не напрасны были принесенные жертвы.

«Вспомним, что промежуток времени, начинающийся январским восстанием в Берлине и заканчивающийся провозглашением Советской республики в Мюнхене, был отмечен непрерывными волнениями, забастовками и революционными столкновениями, в которых обе борющиеся стороны проявляли величайшее ожесточение.

В Бремене, Дюссельдорфе, Рейнско-Вестфальском каменноугольном бассейне, в Брауншвейге, Галле, Эрфурте, Гамбурге, Штутгарте, Хемнице, Лейпциге, в Верхней Силезии и в ряде других мест было пущено в ход оружие для того, чтобы показать рабочим все благодеяния капиталистического строя. Трудно указать промышленный город в Германии, где земля не обагрилась бы в эти дни кровью восставших пролетариев.

Распыленность революционной борьбы, а может быть, и близость ее к нам по времени мешают нам видеть все ее величие, правильно судить о ее размерах и значении. Но если соединить отдельные, разбросанные явления в одно целое, восстановив их внутреннюю связь, и если взглянуть на это целое в исторической перспективе, то невозможно не признать, что за эти несколько месяцев авангард германского пролетариата сделал грандиозный, полный величайшего значения шаг вперед по пути революционной, освободительной борьбы...

Но разве,— спрашивает она далее,— несмотря на рост сознательности, авангард немецкого рабочего класса пе шел все время от поражения к поражению? Ведь он потерял тысячи своих самых неустрашимых борцов, он лишился своих незаменимых вождей; не значит ли это, что вся борьба была напрасна? Где политические и экономические достижения этой революционной борьбы, продолжавшейся с января до мая?..

Да и верно ли вообще, что революционная борьба принесла пролетариату одни только жертвы и не дала ему никаких выгод? Нет, безусловно неверно, отвечает на этот вопрос история. Освободительная борьба пролетариата движется все время неудержимо вперед, но она не может постоянно развиваться по прямой линии, от победы к победе. Она делает повороты и извилины, у нее бывают свои подъемы и падения. Характерно для нее, однако, то, что даже поражение возвышает пролетариат, ведет его вперед, приближает к цели...

Революционные бои обогатили немецких рабочих бесценным опытом, отсутствие которого болезненно сказывалось как на их психологии, так и на их истории. В огне гражданской войны пролетарии Германии научились революционной борьбе... Так-так-так— строчили пулеметы, и этот однообразный, монотонный звук врывался в уши пронзительным криком, молотом стучал в их сердца. В их душе крепло сознание того, что бывают в истории моменты, когда пролетариат без колебаний и сомнений должен отдать всего себя, отдать всю свою жизнь ради достижения великой цели...