Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin

Словночтобы подчеркнуть возрастающее чувство собственного достоинства группы, навнутренней части оригинального складного конверта — «целиком моя идея», кактеперь говорит Джунипер, — был изображен подсвеченный золотой дирижабль,парящий над древней конструкцией, подобной акрополю, под которой находилисьчетыре похожих на гробы колонны, на каждой из которых было написано имяучастника группы. Опять-таки глубокое значение этого никогда не былоустановлено, хотя мотивы Вознесения кажутся ясными — идея, что объединениенауки и религии — это следующий эволюционный шаг былого «естественного»человеческого состояния к бессмертию и загробной жизни, пирамида, увенчаннаясолнцем (смотри масонское клеймо на американской долларовой банкноте). Не точтобы наиболее горячие сторонники альбома обязательно поняли все это,внутренняя часть конверта рассматривалась, главным образом, как переноснойподнос, на котором можно было сворачивать косяки. Остальное были простосимпатичные рисунки, дружище...

Колледжискусств был ничего. Там, конечно, было полно симпатичных девочек. И несколькопсихов. Тебе нравилось рисовать, и писать картины, и целыми днями слоняться бездела. Но на самом деле это не могло превзойти игру на гитаре. Ты замечал, чтодаже чудаки, вокруг которых собирались девчонки, те, кто и вправду мог рисоватьи вести себя как Джексон Поллок, все эти сигареты, и солнечные очки, изаляпанные пятнами Levis, ты замечал, как все это просто... растворялось,дружище, в тот момент, когда ты доставал свою гитару и начинал бренчать,затерявшись в собственном мире, словно не замечая реакции, которую вызывал увсех этих юбок. Даже другие молодые парни подстраивались под тебя, даже еслистарались этого не показывать, даже если ненавидели тебя за это. Получай,Пикассо! Но даже во всем своем великолепии колледж искусств не мог поборотьсилу гитары — нечто, с чем ты познакомился, когда в самый первый раз ступил насцену. Плюс, знаешь, ты уже был не там, а на дороге, куря, выпивая и подмигиваявсем этим хорошеньким личикам, устремившим свои взгляды на тебя, грязныекоровы. Было трудно просто вернуться обратно... в обычное состояние. Жуткаяидея...

Иты шел в Marquee, всегда беря с собой гитару, точно не зная, зачем, простопотому что без нее ты был бы как все, а кто хочет быть как все? Не ты. Отвали!Следующее, и вот ты снова здесь, играешь во временной группе, стоя рядом сДжеффом... Когда Джон Гибб из The Silhouettes однажды вечером подошел к тебепосле выступления и сказал, знаешь, бла-бла-бла, приходи помочь, — ты едва лиобратил внимание. Но он, казалось, был серьезен, и ты прислушался: похоже, онимел в виду именно это, поэтому в конце концов ты записал адрес и время, и где,и когда, и, черт возьми, что это вообще такое? Сессия, — сказал он. Тысомневался. Уже был случай однажды, когда Глин Джонс сказал что-то подобное —мол, заходи, будет здорово, ты сможешь поиграть и тебе заплатят, будет здорово,заходи. Но когда ты пришел, тебе под нос сунули лист бумаги. О нет! Ряд точек,похожий на «ворон на телеграфных проводах», пошутишь ты позже, но в тот моментэто не было так смешно. Тебя это, черт возьми, задело, ты понятия не имел, чтовсе это значит. Чувствовал себя настоящим дураком! Тебе не пришло в голову, чтоони хотят, чтобы ты читал музыку. Тебе не надо было читать музыку, когда ты былна сцене, ведь так? Да, черт подери, не надо! Потом они притащили того другогопарня, какого-то старого беднягу, понимая, что ты не умеешь этого, и дали тебежалкую акустику, а твое лицо стало красным от стыда. А то, что делал этотдругой парень, было так просто. Всего лишь простой пустяковый рифф.Да-да-да-ди-да! Любой идиот может так сыграть! Боже, ты чувствовал себя глупо.Глупо и рассержено. Ты не позволишь этому снова произойти...

Итеперь тут стоял этот парень, Джон Гибб, и говорил о EMI, Studio B и всемтаком... что если они тоже сунут тебе листок бумаги? Просто импровизируй, —сказал ты сам себе. Ты мог импровизировать. Почему нет? Просто выдайчто-нибудь. Будет несложно. Ведь так? Стоя этим поздним вечером во вторник убара в Marquee, ты сказал себе: «Да...» Джон улыбнулся, и вы ударили по рукам...

Когдаотредактированная версия ‘Whole Lotta Love’ в январе 1970 года достиглачетвертой позиции в американском хит-параде синглов, попутно разойдясь более900 000 копий, судьба группы на грядущее десятилетие была предопределена.Плевать на критиков, это Led Zeppelin, крошка. Рядом с ними The Beatles и TheStones казались воистину старомодными. Это не остановило Пейджа от протестовпротив идеи выпуска наиболее знаменитого крика души группы без длящейсяболее минуты психоделической средней части, его величайшего на тот моменттриумфа в качестве продюсера. Но он вынужден был принять логику Atlantic, когданекоторые радиостанции начали сами вносить правки в альбомный трек, чтобыподогнать его под трехминутный формат. В результате, одинаковые крошечные версиипесни добрались до первого места в Германии и в Бельгии. Однако когда Atlanticрешила повторить процесс в Британии с официальной датой выхода 5 декабря,Джимми настоял, чтобы Джи сказал свое веское слово и наложил вето на эту идею,к великому огорчению только что назначенного лондонского руководителя AtlanticФила Карсона. Это было сделано, несмотря на предварительно анонсированноенамерение группы выпустить первый британский сингл, озвученное в интервьюжурналу Top Pops в сентябре. Будет ли это преднамеренной попыткой сделатьхитовый сингл? — спросил журнал. «Все говорят, что они не будут делать этого, —ответил он, — но я полагаю, мы этим займемся. Однако не думаю, что нам нужнокомпрометировать собственные стандарты. Jehtro Tull сумели сделать качественныйсингл», — добавил он, имея в виду ‘Living in the Past’, занявший третьеместо в Британии летом 1969 года, хотя и не включенный ни в один альбом Tull.

Подобнымобразом официальный пресс-релиз, изданный офисом Гранта в начале декабря,объяснял решение не выпускать ‘Whole Lotta Love’ на семидюймовойпластинке отказом не от синглов как таковых, а конкретно от этого, говоря: «LedZeppelin не намереваются выпускать этот трек в качестве сингла, так какполагают, что он был написан как часть концепции их альбома». Также былипроцитированы слова Пейджа: «Мне просто не нравится выпускать треки с альбомовсинглами. Эти две области, на мой взгляд, не связаны между собой». Далеедобавлялось, что группа выпустит специальный неальбомный трек в качестве ихпервого британского сингла в новом году, хотя он еще не определен. По словамисторика Led Zeppelin Дэйва Льюиса, им должна была стать либо доведенная доконца версия ‘Jennings Farm’, «очень броской инструментальнойкомпозиции, над которой группа работала на сессии в Olympic примерно в то жевремя» (и которая впоследствии вновь всплывет в видоизмененной форме на ихследующем альбоме как ‘Bron-Y-Aur Stomp’), либо, возможно, ‘Baby ComeOn Home’, трек, отложенный со времен первой сессии 1968 года в Olympic,когда он назывался ‘Tribute To Bert Burns’, который Льюис описывает как«очень технический, блюзовый. Суть в том, что в то время на сингл в Британииоказывалось очень большое давление, но они были абсолютно против выпуска ‘WholeLotta Love’, потому что Джимми питал ненависть к необходимости урезать ее.Возможно, они рассматривали вариант мини-альбома или макси-сингла, что сделалиJehtro Tull, или специального «стерео-сингла», так как большинство синглов в тевремена еще сводились в моно для двухдюймовых колонок радиоприемников. Вконечном счете, все это только теории, ведь они так никогда и не выпустилисингл».

ФилКарсон, в частности, был убежден, что группа ошибалась, решив не выпускать ‘WholeLotta Love’ синглом в Британии. «Я встретился с Питером Грантом, — впоследствиивспоминал он, — и пытался сказать: „Ну, знаете, это я тут гений маркетинга, и яговорю вам — если вы хотите продавать альбомы, вам нужен сингл“. В итоге он всвойственной ему искусной манере заверил меня, что сингл не должен увидетьсвет». Грант был, — добавил он, — «действительно настойчив». Как оказалось, Джибыл прав, потому что спровоцированная отказом от выпуска сингла шумихапомогла распродавать Led Zeppelin II так быстро, как в те времена мограсходиться сингл, с дополнительными заказами на три-пять тысяч копий в денькак раз во время оживленного рождественского периода. После этого, — сказалКарсон, — «я больше никогда не мог сказать «нет» Питеру Гранту».