Самсон. О жизни, о себе, о воле

Тогда впервые в жизни я перекрестился и быстро пошел прочь. Впереди меня ждала новая жизнь. Жизнь настоящего вора в законе…

* * *

Почувствовав усталость, я решил, что на сегодня хватит. Отложив в сторону ручку, прилег на шконку. В моей голове роились разные мысли. Я размышлял о том, почему в нашей жизни так много несправедливости и почему Бог, если он есть, спокойно на все это смотрит. Взять хотя бы меня. Почему сейчас, когда я наконец-то понял, в чем истинный смысл жизни, мне приходится снова продолжать жить этой блатной жизнью, а не находиться рядом с семьей? Неужели даже сейчас, под конец жизни, мне не дано прожить ее остаток спокойно? Видимо, нет…

Постепенно от размышлений о бренности жизни я плавно перешел к настоящим событиям и проблемам. Прошло уже больше двух недель, как в промзоне заработал мебельный цех. По правде сказать, вся эта задумка поначалу показалась мне утопичной, но вот прошло какое-то время, и на самом деле этот цех стал приносить неплохие дивиденды. Опять же с машинами, которые приезжали за мебелью в зону, передавалось немало грева. Единственное, что не давало мне покоя, это то, что все складывалось слишком ровно. Опять же меня не покидало чувство, что за моей спиной идет какая-то мышиная возня. «Надо бы дернуть к себе Кота и узнать, что там нового на «промке». К тому времени я договорился, чтобы его перевели в ночную смену, и теперь он работал на производстве мебели. С этими мыслями я и уснул.

Так как до поверки оставалось совсем немного времени, сон мой был чуткий, поэтому, как только в зоне заработал сигнал на утреннее построение, я поднялся со шконки. Все было как всегда. Шаман замутил чифирь, я принял свои таблетки и отправился на поверку.

– После построения найдешь мне Кота Краснодарского, – сказал я Шаману, прежде чем выйти из барака.

– Сделаем, Самсон.

Но искать проигравшего каталу не пришлось – как только менты произвели подсчет нашего отряда, он сам подошел ко мне на плацу.

– Здорово, Самсон. Разговор есть, – озираясь по сторонам, сказал Кот. – Как закончится поверка, я приду к тебе.

На том и порешили.

По дороге в барак я тормознул Матроса.

– Ко мне сейчас подходил Кот; по-моему, у него есть для меня какая-та информация, поэтому предлагаю тебе тоже поприсутствовать. Если будет что-то стоящее, то будет о чем потом помозговать.

– Добро. Пошли, послушаем этого каталу, – согласился Матрос.

Когда мы вошли в барак, Кот уже топтался возле дверей. Даже невооруженным глазом было заметно, что он нервничал. Пройдя к себе в проход, я указал на место напротив.

– Садись, Кот, рассказывай, что привело тебя к нам. – Я посмотрел на Матроса, давая понять, что он тоже будет присутствовать при разговоре.

Сразу после того, как Кот пошел работать на промзону, я объяснил ему, что он должен всеми правдами и неправдами добывать мне информацию о том, что творилось в мебельном цехе. На такое мое предложение Кот, естественно, вытаращил глаза, сказав, что он не сексот и стучать ни на кого не намерен. Тогда мне пришлось ему напомнить, что если бы не я, то он сейчас бы ходил в фуфлыжниках или и того хуже – в петухах.

– Вот если бы я тебя, Кот, попросил докладывать обо всем, что творится в мебельном цехе, гражданину оперу, это и было бы стукачеством. А так ты просто будешь рассказывать, какие движухи происходят на промзоне.

Я видел, что мои слова не очень-то убедили каталу, но больше мы к этой теме не возвращались.

Вот и сейчас, сидя напротив нас с Матросом, он чувствовал, что совершает что-то непорядочное. Это было видно по его поведению. Он все время озирался по сторонам и теребил свои четки.

– Хватит мандражировать, Кот, рассказывай, – я протянул ему кружку с чифиром.

Хлебнув пару глотков, он выдал:

– Похоже, на «промке» готовится неслабый побег.

– Че ты плетешь?! – наехал на него Матрос.

– Да гадом буду – сам видел.

– С этого момента поподробнее – что, как и где видел, – положив ему руку на плечо, сказал я, давая понять, чтобы он не боялся.

Покосившись на Матроса, Кот стал объяснять:

– В общем, иду я как-то по цеху и вижу…..

Из рассказа каталы мы с Матросом узнали, что в цеху, где производилась мебель, есть одна бытовка, в которую никому не разрешают заходить и возле которой всегда дежурит кто-то из блатных. Каждый раз, когда в зону заезжает машина с воли, чтобы забрать готовую продукцию, туда сносятся какие-то сумки и мешки. А однажды, как поведал нам Кот, он проходил мимо; как раз в этот момент дверь открылась, и из бытовки вышел кто-то из окружения Графа. Так вот, Кот успел заметить, что на столе бытовки лежали вольные вещи, а сверху – три сотовых телефона.

– Ну что ж, Кот, за информацию спасибо, а сейчас иди и помни: то, что ты сейчас нам тут поведал, не должен знать никто. Уяснил?

– Конечно, Самсон. Могила. – Катала чиркнул себя по горлу большим пальцем.

После того как Кот ушел, я спросил у Матроса:

– Что думаешь по этому поводу?

– Говорил я тебе, Самсон, что с этим цехом не так все просто. Был бы кто-то другой – это ладно, а вот от Графа другого я и не ждал.

– Значит, получается следующее, – начал я свои размышления. – Граф готовит побег кому-то из своих корешей. Этим самым он убивает двух зайцев. Во-первых, сам понимаешь, что побег – это святое дело, а значит, воры с легкостью одобрят такой поступок Графа. Во-вторых, когда все произойдет, первое, что сделают менты, это придут ко мне как к смотрящему. Ведь если ты не забыл, именно я просил об открытии этого цеха, будь он неладен, – выругался я. – А что последует за этим, даже дураку понятно. Меня сначала упекут в БУР, попрессуют там с полгода, ни тебе посылок, ни тебе свиданий. За это время менты решат, как отправить меня туда, где Макар телят не пас. После этого зона остается без смотрящего, а такого быть не должно. Соответственно, на мое место автоматически становится Граф. А так как в зоне больше нет ни одного вора в законе, он будет единовластным хозяином зоны. Все ясно как белый день, – закончил я.

Наступила минута молчания. Каждый, и я, и Матрос, думал о сложившейся ситуации. Матрос был не дурак и понимал, что при таком раскладе ему тоже не поздоровится. Граф был из тех людей, кто навряд ли оставил бы его без внимания, помня, кем Матрос был для меня.

– Что думаешь делать? – первым прервал тишину Матрос.

– Надо постараться обыграть Графа, только в таком случае мы сможем избежать всех дальнейших последствий. Но прежде необходимо хорошенечко подумать, здесь спешка не нужна. Согласен, Матрос?

– Так и есть. Не нужна, Самсон. Но и тянуть не стоит. Кто знает, на какое время назначен побег… Как бы не опоздать.

– Впереди у нас есть еще целый день, – успокоил я его.

Мы простились, и Матрос ушел к себе. Не откладывая все в дальний ящик, я решил сразу же навестить Графа, но, придя к нему в барак, узнал, что он находится в промзоне. «Ладно, – подумал я. – Сделаем по-другому». Не возвращаясь к себе в барак, я направился сразу к нарядчику.

– Здорово, Каленый, – бросил я.

Нарядчиком был бывший блатной, который когда-то прокатал в карты, и ему ничего не оставалось делать, как податься к красным.

– Здорово, здорово, Самсон, – засуетился Каленый, и неспроста, – ведь раньше я никогда не заходил к нему за все время своего пребывания в зоне.

– Мне нужно выйти в промзону, – коротко объяснил я цель своего визита.

– Завтра?

– Сейчас.

– Сейчас? – Каленый вытаращил глаза, понимая, что задача не из легких, так как вывод на работу уже закончился и теперь, чтобы решить мой вопрос, надо было пробежаться по кабинетам, объясняя причину, по которой на промку надо было запустить еще одного осужденного.

Как правило, такие варианты не прокатывали. Ментам просто не хотелось связываться, и они говорили, что кому надо – тот уже на работе, а всем остальным придется ждать до завтра. Но ждать я не мог, поэтому всеми правдами и неправдами мне надо было попасть на «промку». Мне как смотрящему Каленый не мог отказать – ведь это было в его интересах, тем более что я пришел к нему в первый раз.