У Южного полюса

спускавшиеся с острова двумя потоками, в свое время—и не

очень давно—прошли по всему острову и унесли с собой свободно

лежавшие обломки сланца. В середине южной полосы острова

герцога Йоркского были также видны обломки сланца,

торчавшие рядами, как зубцы, и тянувшиеся с правильными

промежутками с севера на юг. Лишь там, где пролегли жилы кварца,

глетчерный лед не оставил следов своего прохождения.

В больших количествах мы встречали кристаллы серного

колчедана; эти кристаллы отливали металлическим блеском.

Во внутренней части острова этих кристаллов много.

Располагаясь неровным слоем над сланцем, они, по-видимому, меньше,

чем окружающие их породы, поддаются влиянию ветра, снега,

льда.

Отдельные кристаллы сидели в сланце, как «расшатанные

зубы», и без большого труда их можно было вытащить оттуда

рукой или выбить камнем.

Кварц содержал в себе, по всем данным, железо.

Сланцевые слои, как уже упомянуто, резко различались друг

от друга по цвету; на эти слои действовали, очевидно, различные

температурные условия.

Местность к востоку от острова герцога Йоркского сложена

исключительно из ноздреватого базальта. Фактически она

образует основу для горного хребта, который заканчивается к северу

мысом Адэр. С осадочными породами базальт встречается на той

же линии, что и остров герцога Йоркского; он как бы скользит

наподобие ледника по горному хребту из серого сланца.

Последний образует наружную границу выступающих на поверхность

и идущих к югу осадочных горных пород.

Мне хотелось бы здесь кстати упомянуть, что на пути дальше

к югу мы опять встретили серый сланец, в частности в бухте Вуд.

Предыдущие экспедиции обнаруживали к северо-востоку в

менее высоких широтах такие же точно или подобные им

осадочные горные породы, поднявшиеся с морского дна. Эти горные

породы наблюдаются также на Земле Грейама к югу от мыса

Горн, свидетельствуя о возможности геологической связи

между Австралией и Южной Америкой через южную половину

Земли Виктории.

Моя надежда найти окаменелости, д сожалению, не

оправдалась. Надежда эта покоилась на открытии нового острова из

серого сланца и том обстоятельстве, что капитан Ларсен нашел

окаменелости в такой же каменной породе на Земле Грейама.

Я не мог себе пока что объяснить, почему не прибывает

вспомогательная группа под командой Колбека. По всей

вероятности, эта группа, отправившись в путь, вынуждена была

вернуться на основную базу из-за той снежной бури, которая на три

дня засыпала меня и лапландцев. Однако с тех пор они могли бы

добраться до нас. Для дальнейшего продвижения нам крайне

необходимы были дополнительные запасы, которые они должны

доставить. Прождав девять дней, в течение которых о Колбеке

не было ни слуху ни духу, я решил возвратиться на основную

базу. Не было ничего невозможного в том, что со

вспомогательной группой что-нибудь случилось.

Однако, когда мы после сравнительно легкого обратного

пути прибыли вновь на мыс Адэр, все оказалось в порядке.

Как я и предполагал, Колбек со своей вспомогательной группой

был остановлен снежной бурей и в данный момент еще не

закончил приготовлений ко второму рейсу. Друзья очень беспокоились

и с восторгом встретили нас, когда мы, проделав путь без

малейших осложнений, неожиданно появились на санях на мысе Адэр.

Я принял решение организовать на острове принца Йоркского

постоянную вспомогательную базу, которая бы служила

отправным пунктом для наших дальнейших поездок. 14 августа с этой

целью я послал новую группу на санях под начальством Берначчи.

Ему было дано задание построить на острове каменную хижину,

пригодную для длительного пребывания в ней.

В качестве сопровождающих Берначчи получил Ивенса.

Фоугнера и Элефсена. Они разместились на 4 санях и захватили

с собой на 14 дней провианта. Сани тянуло 28 собак.

27 августа Берначчи с Ивенсом уже вернулись обратно.

Элефсена и Фоугнера Берначчи оставил на острове, чтобы

строить, если будет возможно, хижину.

В то время, когда Берначчи покидал остров, им еще не

удалось раздобыть нужный для постройки материал. Быть может,

главным виновником того, что они ничего еще не построили,

являлся мороз, который в эти дни был очень свиреп.

По возвращении на основную базу Берначчи следующим

образом отчитался о своей поездке:

«Мы втерли в лицо и руки для защиты от холода глицерин

и сердечно распрощались с товарищами. После этого начали свой

трудный путь между громоздившимися друг на друга глыбами

льда.

Уже через несколько часов на одних санях сломались полозья,

и мы затратили изрядное количество времени на необходимый

ремонт. Ледовая обстановка была такова, что каждую минуту

мы должны были останавливаться, чтобы перетаскивать сани

с их тяжелой поклажей через глыбы льда, преграждавшие дорогу.

Как только мы наталкивались на такого рода препятствие,

довольные собаки укладывались на отдых и сочувственно

смотрели на нас, пока мы напряженно работали, чтобы обеспечить

дальнейший путь нашего каравана.

Я лично обращался с животными не слишком терпеливо,

и хлестал их своими большими меховыми рукавицами. Рукавицам

при этом приходилось хуже, чем собакам. В качестве единствен-

ного результата я добивался только всеобщей свалки. Как

только я начинал хлестать собак рукавицами, они, чтобы

избежать ударов, начинали прыгать друг на друга, постромки их при

этом перепутывались и затягивались в узлы. После этого нам

приходилось окоченевшими пальцами растаскивать

огрызающихся собак и развязывать образовавшиеся узлы.

К полуночи мы добрались до одного айсберга и сделали там

привал. Температура была минус 40 градусов по Цельсию; мы

едва не отморозили себе руки, распаковывая провиант и

снаряжение.

Пятнадцатого числа было холодно и ясно. В 11 часов мы

выбрались из спальных мешков; я из-за холода мало спал.

Мы наскоро поели, укрывшись в пещере внутри айсберга.

Солнечные лучи падали внутрь пещеры, ледяные кристаллы

разлагали их на все цвета спектра, грот был разноцветно освещен,

кофе кипело.

За завтраком разыгралось следующее событие. Ивенс,

известный сластена, жевал, как обычно, большой кусок замерзшего

солодового экстракта. Солодовый экстракт очень липок и при

нормальной температуре, когда же он замерзает, то накрепко

пристает ко всему, с чем соприкасается. На этот раз солодовый

экстракт завладел передними зубами Ивенса. Как тот ни бился,

ничего не помогало, пока, наконец, солодовый экстракт не

одержал победу: его удалось оторвать только вместе с одним из

передних зубов. Это происшествие, став достоянием гласности, вызвало

всеобщее веселье. Зуб, оказалось, был вставным,

привинченным к сломанному корню и отодран от него вместе с солодовым

экстрактом.

Около часа пополудни мы наблюдали очень интересный мираж.

Большие айсберги, удаленные не меньше чем на 30—40 миль

и недоступные зрению при обычных обстоятельствах даже

с основной базы, благодаря преломлению световых лучей

отражались совершенно отчетливо в воздухе на высоте 900 футов,

то есть приблизительно на той же высоте, как вершина,

выступающая на севере мыса Адэр. Угол отражения непрерывно

менялся; становилась видимой то одна, то другая часть горизонта.

Временами мираж открывал нам на сотню миль вдаль

береговую линию, идущую к северо-западу.

День был тихим. Мы могли бы продолжать нашу поездку, но

сломанная пара саней требовала ремонта. Нелегкая это работа—

сгибать шершавые, тугие от мороза ремни, чтобы прикрепить