Петр Шелест

После этого заседания Петр Ефимович вышел с тяжелым сердцем и именно в тот день записал: «Я впервые задумался, как быть дальше? И пришел к выводу, что надо уходить, ибо в таком ералаше дальше работать было невозможно». Видимо, это состояние (а может, и что-то иное) и помешало Шелесту проинформировать членов ЦК Компартии Украины о состоявшемся критическом разговоре и нелестных оценках ситуации на Украине, хотя пленум ЦК КПУ состоялся на следующий день. Это ему припомнят. Он вернулся в Киев. Теперь на него смотрели через «увеличительное стекло». И Шелест уже не мог сдержать репрессивную активность Федорчука. 18 апреля 1972 года Иван Дзюба был арестован. Начиналась новая страница борьбы с ним и с его трудом «Интернационализм или русификация?».

Начиналась и новая страница в биографии Шелеста. Его опять вызвали в Москву. 19 мая 1972 года в Свердловском зале Кремля открылся очередной Пленум ЦК КПСС. Обсуждали обмен партийных билетов и международное положение. Вот тогда-то Леонид Брежнев и сделал предложение, от которого Петр Ефимович не смог отказаться. Предложение о «повышении», о работе в должности заместителя Председателя Совета Министров СССР. То есть Шелест должен был стать замом у Алексея Косыгина, который искренне считал, что украинский язык вообще не следует изучать в школах Украины.

Все произошло достаточно быстро. Во время выступлений на пленуме Брежнев вызвал Шелеста в комнату президиума для разговора о переводе в Москву. Петр Ефимович все понял и просил отпустить его на пенсию. На это он услышал такой ответ: «По работе к тебе претензий нет, но так надо сделать для общей пользы дела. Отпустить тебя сейчас на пенсию не можем. Пройдет время, и уйдешь на пенсию, и хорошую пенсию. А сейчас ты должен быть в Москве. Дай согласие, и все члены Политбюро правильно поймут этот твой шаг. Насчет работы, ее объема в дальнейшем посмотрим».

Петр Ефимович поинтересовался, а кто же будет вместо него. Брежнев сначала ушел от прямого ответа. Тогда Шелест начал высказывать свое мнение, в частности, предложил в качестве своего преемника Александра Ляшко. Высказался он и по остальным возможным кадровым передвижкам. Брежнев ничего не комментировал, но первому секретарю проговорился: «У нас там есть член Политбюро». Стало ясно, что на Украине на партийном троне однозначно будет восседать Владимир Щербицкий.

Шелесту надо было решать. «Решительный», «жесткий», «авторитарный», как его называли, Петр Ефимович не стал устраивать политического демарша. Конечно, он мог «упереться», заявить, что он просто подаст заявление, уйдет в отставку, потеряет все, но с Украины никуда не поедет… Едва ли даже Брежнев с его возможностями смог бы «сломать» такую комбинацию. Но Шелест поступил иначе. Он просто ответил: «Ну что ж, если по-другому нельзя поступить, делайте как хотите». Брежнев встал обрадованный, обнял и расцеловал Шелеста и почему-то сказал: «Спасибо». Яков Погребняк, присутствовавший на пленуме, вспоминал: «Через некоторое время в зал пленума вслед за Брежневым вошел Шелест, побагровевший, взбудораженный, – мы догадывались: произошло что-то неприятное для Шелеста».

Вечером того же дня состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС, на котором Брежнев сообщил о согласии Шелеста перейти в Москву и извинился перед ним, что не смог переговорить раньше.

Александру Ляшко довелось вместе с Шелестом и Щербицким (то есть между двумя противниками) возвращаться в Киев на самолете ТУ-134 в переднем салоне. Он вспоминал о том, каким тягостным был этот казавшийся бесконечным полет. Вспоминал и то, что Петр Ефимович велел принести красного вина, фруктов и сказал: «Что бы то ни было, давайте выпьем. Может быть, не скоро придется вот так посидеть».

В Киеве он прямо из аэропорта Борисполь поехал на дачу в Межигорье. Как он сам признавался потом: «Ночь была кошмарной. Не раз подкатывали слезы, давило горло от незаслуженной обиды». На следующий день был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о назначении П. Е. Шелеста на новую должность.

Петр Ефимович начал разбирать бумаги, передал принадлежавшие ему подарки в киевский филиал союзного Музея В. И. Ленина и во Дворец пионеров, переговорил с некоторыми областными руководителями, решал собственный «квартирный вопрос». Он еще не подозревал, какие унижения ему уготованы. Два дня он пытался дозвониться Брежневу, но тот не отвечал, хотя Шелест знал, что генсек в Москве. Тогда Петр Ефимович дозвонился секретарю ЦК КПСС Андрею Кириленко, с которым у него состоялся неприятный, резкий разговор. Шелест интересовался, когда будет Пленум ЦК Компартии Украины и почему это держат от него в секрете. Кириленко ушел от ответа.

В тот же день Петр Ефимович «объяснился» с Владимиром Щербицким. Разговор так же был очень неприятный, резкий и, может быть, повлиявший на последующие действия Щербицкого. Шелест высказал все, что знал о его «действиях», о том, что его преемник – «неискренний, опасный человек, большой карьерист и подхалим». Можно не сомневаться, что об этом разговоре стало известно в Москве.

23 мая 1972 года Иван Лутак передал Шелесту требование Михаила Суслова немедленно вылететь в Москву. Петр Ефимович по-настоящему «взорвался» и ответил, что если Суслову что-то нужно, пусть звонит напрямую, без посредников. Брежневский «серый кардинал» перезвонил, пояснил, что пленум в Киеве откладывается, поэтому надо выезжать в Москву. Шелест собрал аппарат ЦК Компартии Украины, поблагодарил за совместную работу, попросил прощения за обиды, если они были, попрощался.

А 24 мая весь состав Политбюро ЦК Компартии Украины провожал Петра Ефимовича на киевском железнодорожном вокзале. Как только Шелест выехал, пришла московская директива: немедленно провести Пленум ЦК. Итак, на пленуме Шелесту не разрешили присутствовать. Это можно понимать так, что в Москве до определенной степени опасались: а вдруг предложение о смещении первого секретаря не будет поддержано членами ЦК Компартии Украины? Опасались, конечно, напрасно.

На следующий день (несмотря на то что 8-ю пятилетку УССР завершила согласно формальным признакам успешно) Петра Шелеста освободили от должности первого секретаря КП УССР. В протоколе заседания Пленума ЦК Компартии Украины это выглядело так: «О первом секретаре ЦК КП Украины (Предложение вносит тов. Лутак И. К.)

1. В связи с назначением тов. Шелеста П. Е. заместителем Председателя Совета Министров СССР освободить его от обязанностей первого секретаря и члена Политбюро ЦК КП Украины.

2. Избрать первым секретарем ЦК КП Украины тов. Щербицкого В. В.

Просить ЦК КПСС утвердить п. 2 этого постановления».

Как видим, никаких мотивов перемещений не было указано, но со временем их сформулируют. Вспоминая тогдашнюю ситуацию, Юрий Ельченко отмечает: «Мы знали, что у Брежнева Владимир Васильевич был более чем уважаемым человеком, выходцем из одного – Днепропетровского – «партийного гнезда». Не исключено, что Брежнев видел в нем и своего преемника. Но на пути стоял Шелест, которого и «выдвинули» в 1972 году на должность заместителя Председателя Совета Министров СССР. Щербицкий занял его пост на Украине. Как уже упоминалось, Петру Ефимовичу этак мягко приписали националистические наклонности. С тех пор он из «неудобного» (речь идет опять-таки о его резкости, прямоте и упрямстве) перешел в категорию «неугодного»… Считаю, что, несмотря на возможные недостатки в работе и, тем более, не воспринимаемые многими жесткие черты его характера, обошлись с Шелестом (прежде всего Брежнев) без должного партийного товарищества».

Смещение Петра Ефимовича вызвало многочисленные разговоры (на первом этапе непубличные) в Советском Союзе и массу комментариев на Западе. Особенно среди тех, кто следил за развитием событий на Украине. Как отмечал один из комментаторов, Теодор Кравчук, «падение Шелеста не было неожиданным; это могло случиться с кем угодно из сталинистов в нероссийской республике, который оппортунистически использовал национальный вопрос против великороссийских шовинистов в Кремле. Это было похоже на попытку балансировать на бесконечном канате».