Григорий Шелихов

- Если ваша милость... - растерянно начал Ларкин.

- Звал Александром Андреевичем, а к своим попал - "вашу милость"

вспомнил. Не раздумал покинуть нашу жизнь, говори?

- Отпустите, Александр Андреич! - после минутного колебания

ответил Ларкин.

В каюте, с наслаждением прихлебывая черный кофе, Баранов коротко

рассказал О'Мору события минувшей ночи.

- Только мы колошей сбили и в лес погнали, а тут и ваши

появились, по пятам индейцев из штуцеров и батарейки на ускорение

ретирада смазали... Премного дружбе и помощи вашей обязан, господин

арматор! Ну, сели поутру победу отпраздновать, однако неприятность меж

нас вышла... Богослов сей, - Баранов с усмешкой кивнул на Ларкина, - и

люди ваши пистолетами вздумали меня постращать, чтобы домой его

отпустил. Я прогулку им присоветовал, а батарейку сам взялся

доставить...

Пояснения Ларкина, переводившего слова Баранова, сопровождаемые

неодобрительным покачиванием головы Чандры, привели Мора в великое

смущение. Мор припомнил, что Ларкин в прошлый приезд, пользуясь

барановским непониманием английского языка, просил его избавить от

русского плена, и он, арматор, в присутствии своих людей обещал

бесшабашному богослову возвращение на родину.

Престиж капитана в те времена держался на острие ножа. Экипаж

"Феникса" после плавания на Молукки и встреч с малайскими пиратами был

пополнен из портов Бомбея и Калькутты. Кто знает, чего можно ожидать

от людей, избалованных авантюристическими нравами и порядками,

усвоенными англичанами в Индии? Настаивать на отпуске пленного земляка

- он не знал, что Ларкин был дезертиром, нашедшим приют у русских, -

Мор не решался. Мужество и смелость правителя, помимо личного интереса

и симпатий, которые он вызывал, исключали мысль о столкновении.

Пришедшее накануне русское судно хотя и было меньше "Феникса", но Мор

видел, как ловко и уверенно лавировало оно в этом забитом островами и

подводными камнями заливе. "Ночной десант отлично удался русским, а

моя шлюпка, - думал Мор, - едва успела к шапочному разбору..."

- Господин арматор, - сказал Баранов, как бы угадывая в молчании

Мора его затруднения, - чтобы дружба наша крепкой была, не сделаем ли

менку? Я вам богослова этого предоставлю, а вы мне Чандру отдайте,

если пойдет Чандра к нам на службу.

- Ричард! - обрадовался Мор найденному выходу. - Его матросы мои

Ричардом зовут, господин губернатор... Ричард! Господин губернатор

берет тебя к себе на службу...

- Душой и телом буду служить сахибу до конца! - скрестив руки на

груди, низко поклонился Чандра Баранову.

- Прощай, Яков! Тебе и на берег съезжать не надобно. Рухлядишку,

ежели какая имеется, пришлю. В получении долга, что остался за тобой

компании за водку, чай, сахар, я распишусь, а младенца, которого ты

прижил с каюркой Ульяной, без тебя воспитаем. Небылиц про нас в

отблагодарение за хлеб-соль нашу не сочиняй... Прощай на счастливую

жизнь!

Все закончилось к взаимному удовольствию Мор был доволен, что

престиж капитанского имени и слова остался непоколебленным и он так

или иначе сумел внушить даже диким русским зверобоям уважение к

свободе и личности природного англичанина.

А Баранов тоже был доволен мирным разрешением происшествия.

Жизнью простого народа в Англии, особенно земляков своих ирландцев,

Ларкин не хвалился, но соблазнял промышленных бреднями о благоденствии

мужика и рабочего в американских Штатах.

Сбывая Ларкина с рук, правитель был доволен не меньше Мора.

- Мясо принято, сэр! - войдя в каюту, весело доложил боцман. -

Девяносто пудов и... весьма порядочное мясо! Рыбы тоже доставлено

пудов сто. Бочки налиты водой. Фок-мачта исправлена. Люди с берега

вернулись без единой царапины, а угостили их там... - боцман лукаво

взглянул на правителя, - только затылки чешут. Какие будут приказания?

- спохватился вдруг боцман, заметив предостерегающий взгляд арматора.

- На рассвете поднять паруса, курс зюйд-вест! Возвращаемся в

Калькутту, - ответил Мор и, заметив одобрительный кивок Баранова,

добавил: - На север в этом году не пойдем... Но чем я могу оплатить

вашу помощь, господин губернатор? Если бы провидение не устроило нашу

встречу... Ступайте, Кадоган, и передайте мое приказание мистеру

Конелли! - отослал Мор боцмана к вернувшемуся с берега помощнику. - Я

говорю: не поставь провидение вас на нашем пути, мы погибли бы от

голода и жажды или еще чего-нибудь худшего среди изобилия, которым

дышит эта дикая земля и которым она поделилась с нами рукой своего

хозяина...

- А как же иначе? - просто ответил Баранов. - Я не получал

вестей, что англичане нам неприятели, и кто мы, чтобы осмелиться

нарушить связи и мирные трактаты высоких дворов! - Правитель всегда

говорил голосом официального представителя русских государственных

интересов в Америке, если опасался их умаления или отрицания с чьей бы

то ни было стороны. - Что до меня касаемо, как есть я, Баранов

Александр, сын Андреев, каждый может надеяться, что никогда я не

нарушу священных прав страноприимства и человечества. Мы вам, вы нам

подмогли - и квит!

- Дружба дружбой, а деньги счет любят, - настаивал Мор.

- Что ж, извольте - посчитаемся! - охотно согласился Баранов.

Нужды "губернаторства" были бессчетны, а касса пуста, к тому же убытки

от прекращения промысла на все время стоянки "Феникса" в Нучеке были

немалые. "На покрытие этих убытков и корабля твоего не хватит, друг

мой распрекрасный", - подумал Баранов, принимая поданные Мором счеты.

- Ну, первое мясо. Говорит боцман - девяносто пудов доставили? Второе

- рыба. Рыбы сто пудов. Мясо положим на пуд два рубля серебром - сто и

осемьдесят рублев, рыба по рублю за пуд - сто... Теперь, доставка воды

- пятьдесят сорокаведерных налили - двести, скажем, рублев, и лесина

на мачту - двадцать... Пятьсот рубликов серебром или - на кантонские

пиастры перевести - тысяча пиастров, ежели недорого будет, причитается

с вас.

- If you like! О, thank you... If you please* - растерялся

арматор, удивленно глядя на счеты. - Ларкин, спросите господина

губернатора, не ошибся ли он? - Учитывая обстоятельства места и

времени, Мор ожидал услышать гораздо большую сумму. (* Пожалуйста! О,

благодарю... Прошу... (англ.).)

- Все чохом тысячу пиастров! - подтвердил Баранов и, подозревая

желание Мора оспаривать поставленные им низкие цены, холодно добавил:

- Не торгуемся! Ежели дорого али денег нет, как потерпевшего

ослобоняю... И скажи: денег не ищу, огнестрельным запасом нуждаюсь -

порох, пули...

Мор был огорчен неудовольствием, которым правитель встретил его

благодарность, и с тем большей охотой старался доказать свое

расположение, когда Ларкин перевел ему слова Баранова.

- Пороху? Свинца? О, понимаю! Могу десять пудов пороху и столько

же, а если нужно - втрое свинца...

Довольный пополнением огнестрельного запаса партии, истощенного

ночным нападением колошей, Баранов встал и начал прощаться, желая Мору

попутного ветра и счастливого плавания.

- Вы понимаете, мои молодцы, что сделал для нас господин

губернатор? - счел нужным обратиться к своей построенной на палубе

команде арматор, пожимая руку отъезжающему Александру Андреевичу. - Вы

были на берегу и сами убедились, чего может стоить мясо и вода,

добытая в лесах этих гор! Простив ваш петушиный задор и недостойное

поведение после боя, господин губернатор по моей просьбе отпустил

Джима Ларкина... Господину губернатору и русским отважным людям -