Смейся, паяц!

– Ребята, вы ещё этого не знаете, но вы все – члены художественного совета нашего театра, театра «Гротеск». Для открытия театра нужны деньги. Денег у нас нет, но есть имена, которые принесут нам деньги: мы сделаем две гастрольных поездки в другие города и половину заработанного отдадим театру. Надеюсь, вы согласны?

В общем, все согласились. Только Эдик предупредил:

– Только две поездки. Две!.. А то тебе понравится, и ты начнёшь гонять нас по городам и весям!..

Я дал торжественную клятву ограничиться двумя гастрольными поездками, и спустя две недели мы выехали в Харьков, а затем в Архангельск. Заработали денег и стали соображать, как открыться, как заявить о себе. Надо было придумать что-то необычное для Москвы – и возникла идея: «Ночь Смеха», с восьми вечера до восьми утра, действие происходит попеременно, то в зале, то в фойе. Как уже рассказывал выше, я обзвонил всех самых известных артистов, писателей, вокалистов, и сказал: «Денег мало, всё, что заработаем, разделим между вами – помогите создать театр!». И что здорово – все откликнулись.

Имея созвездие самых популярных имён, мы сняли ближайший от нас кинотеатр на тысячу сто мест и решили там организовать наше шоу. Вести его я предложил Леониду Якубовичу, которого знал как остроумного и находчивого тамаду. Но он стал отказываться:

– Ты что! Там будут такие зубры!..

– А если мы пригласим и Вадика Жука? С ним вместе – согласен?

– С Вадиком, да!

Вадим Жук, ленинградский театровед, потрясающе остроумный человек, организатор театра пародий «Четвёртая стена», худой, забавный, обаятельный. Они очень дополняли друг друга, он и Якубович, хорошо смотрелись и прекрасно вели свой парный конферанс, импровизируя на ходу. Но это после. А пока надо было зазвать зрителей в новый неизвестный театр. Почти все деньги, которые мы заработали на гастролях, ушли на рекламу. Было несколько вариантов афиш. Первая, анонсная, клеилась к стенду только верхней частью. На ней было написано: «Подними меня». Когда её поднимали, можно было прочитать, когда и где всё произойдёт. Внизу снова надпись: «Опусти меня». У этой афиши всегда стоял народ, её читали, смеялись, поднимали, опускали, пока она не отрывалась…

Но слух уже пошёл. Затем была более подробная афиша под названием «Кто вам приснится», с фамилиями всех участников.

Потом я выступал по радио в передаче «Доброе утро», по телевидению, давал интервью в газетах и журналах. Словом, когда начали продавать билеты, их раскупили за один день, мы даже не успели оставить «заначку» для друзей и приятелей – два дня до премьеры я не подходил к телефону, потому что звонили обиженные и требовали пропуска или билеты.

В день премьеры у входа в кинотеатр собралась такая толпа желающих проникнуть во внутрь, что пришлось вызывать милицию, а опоздавших брата Лёню и редактора «Крокодила» Владимира Пьянова, как я уже рассказал выше, сама милиция протискивала сквозь специально приоткрытое окно туалета, потому что пробиться сквозь толпу было невозможно.

Когда зрители входили, они сразу начинали улыбаться: у входа, на стенде из грубо сбитых досок, были запечатлены названия организаций-спонсоров нашего театра, а у стенда стояли две девушки в восточных костюмах и, истово и самозабвенно, обвеивали их опахалами.

Меня нашёл встревоженный администратор кинотеатра:

– У нас ЧП: на лестнице сидят два нищих, поют куплеты про перестройку, им бросают деньги… Надо их немедленно выставить!

– Сейчас, при людях?.. Нельзя, – ответил я, – Надо было раньше следить, а теперь, раз пришли, пусть поют.

Администратор не знал, что это были два молодых артиста нашего театра, а эти куплеты написал я. Мы нашли им какие-то кошмарные телогрейки, поставили рядом две алюминиевых кружки, в которые они себе периодически подливали какое-то пойло, и, выпивая, крякали и занюхивали рукавами. Один играл на гармошке, второй – на мандолине, оба пели блатными охрипшими голосами. Перед ними лежала старая помятая шляпа, в которую благодарные, смеющиеся слушатели кидали мелочь и очень скоро её наполнили до краёв. Ребята потом нашли меня и спросили, что делать с этими деньгами. Я ответил, что это их заработок. Они обрадовались и сказали, что готовы петь и в дальнейшем, перед всеми нашими спектаклями.

Когда, миновав нищих, зрители поднимались по лестнице в фойе, у них разбегались глаза от обилия приятных и забавных неожиданностей. Слева от входа были выставлены карикатуры лучших в те годы мастеров этого жанра: Михаила Златковского и Виталия Пескова. Справа, за импровизированным прилавком, продавались фирменные майки театра «Гротеск» и микробы театра «Гротеск». Майки, по нашему заказу, сделал и привёз Одесский кооператив, а микробы… История их появления такова: на улице, тайком от милиции, какая-то женщина торговала маленькими чудиками из меха. Мне они понравились, я спросил, сколько она продаёт за день? Она ответила, что не больше двадцати. «Хотите за один вечер продать сразу штук двести?» спросил я. Она от восторга всплеснула руками. Я дал ей адрес кинотеатра, она пришла часа за три и принесла целый мешок этих мохнатиков.

Мы их обозвали микробами, они пользовались успехом, и их всех раскупили. Счастливая, она пыталась всучить мне процент от прибыли. Когда я отказался, пообещала сделать мехового человечка с большим носом, похожего на меня, и завтра же принести. Но не принесла: или загуляла на заработанные деньги, или на мой нос не хватило материалов.

Я уже упоминал, что действие проходило попеременно то в зале, то в фойе: там выступали клоуны, исполнялись шуточные танцы, желающие позировали Пескову и Златковскому, которые рисовали дружеские шаржи. И разыгрывались лотереи: дженежно-пищевая и денежно-лещевая. В денежно-пищевой было несколько серий билетов, если выигравший номер получал живую курицу, то все остальные номера – по яйцу, мол, высиди сам, и так далее, в таком роде. Был и супервыигрыш: право «выкушать» в буфете любых продуктов на любую сумму. Победительница, молодая девушка, получила от меня письменную гарантию оплатить всё, съеденное ею (буфетчики были предупреждены).

Под утро она, пресыщенная, раздувшаяся, подошла ко мне и посетовала, что съела столько сладостей, что уже даже смотреть на них не может, о чём завтра, конечно, будет жалеть. Я оплатил стоимость всего «выкушанного» и взял в буфете ещё коробочку пирожных ей назавтра «опохмелиться».

В денежно-лещевой лотерее призами были вяленые лещи и бутылки пива. Кто выигрывал пиво, ждал того, кто выиграл леща, и наоборот. Мы их соединяли – и у этой пары сразу была и выпивка, и закуска.

Зал был забит до отказа, сидели в проходах, стояли вдоль стен. В кинотеатре нет закулисного пространства: стена, на ней экран, перед ним – маленькая сцена, и всё. Поэтому все участники этого представления сидели на двух первых рядах, которые удалось отбить у зрителей.

Я вышел на сцену и объяснил, что руководить в таких условиях невозможно, я надеюсь только на мастерство и профессионализм всех артистов, певцов, писателей, которые будут сегодня выступать. А ведут это ночное шоу Леонид Якубович и Вадим Жук. Если вам понравится, хвалите меня – это я придумал, если не понравится – ругайте их, значит, это они испортили. А вообще – это эксперимент, за который отвечаем не только мы, но и вы, зрители. Поэтому, давайте все постараемся, чтобы получилось хорошо.

Как я уже говорил, наш эксперимент удался: Лёня и Вадим блестяще вели концерт, все номера шли под бурные аплодисменты, зрители не расходились до восьми утра. В финале ведущие провели аукцион, на котором разыгрывались: скатерть с автографами всех участников и книжки Горина, Арканова, Задорнова, Жванецкого и моя.

Шли бурные торги, каждый хотел иметь память об этой весёлой ночи. Скатерть была куплена за какие-то сумасшедшие деньги председателем одесского кооператива.

– Зачем она вам, это же очень дорого? – спросил я. Он ответил: