Сказ Про Иванушку-Дурачка. Закомуришка тридцатая (СИ)
Сказ Про Иванушку-Дурачка. Закомуришка тридцатая (СИ) читать книгу онлайн
Закомуришка тридцатая посвящена в основном поэзии. Здесь можно узнать про Лермонтова и Жуковского много полезного для сдачи ЕГЭ. Здесь же мы бегло знакомимся с колоритными фольклорными персонажами – Сазошкой Корносым и Киришкой Ухатым, узнаём об их славной профессии и знакомимся с их зоркими взглядами на макроэкономику. Но всё это – бегло, ну очень бегло. Кроме того, в закомуришке тридцатой активно обсуждается, нужна ли на Руси полиция. Автор Сказа – народ – авторитетно разъясняет, когда именно на Руси не станет воров. Однако обсуждай не обсуждай, а Смерть и пень Древа Смерти не дремлют, в связи с чем, в заключение оной закомурины, мудрость народная, которая несудима, неистощима, безмерна и в гимне воспета, – заявляет, что есть главное в жизни.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Надувшаяся как мышь на крупу Пегашечка клацнула зубами и совершенно лишилась языка, зато я презрительно прошипел моему Унутреннему Голоску:
– Ну ёшкина кошка! Да цыц-ка ты, ня чуць ничога, ни гамани, Гошка!
Тута мой Внутренний Голосище – а он сатане в дядьки годится – возвышает свой голосище:
– Ш-ш-ши-и-иш-ш-ш! Умный бы ты был, Ивашка, человек, – кабы не дурак! Фиг с ней, с лошадкой и ее стишками, больше она их не продекламирует! Езжай, Иван, поживей по лесной дороге в чащу, всё дальше и дальше, ищи, понимаешь, дичь! И не вздумай сбалакать: «Ш-ш-ши-и-иш-ш-ш!»
Ну, я и еду: день и ночь, день и ночь, однозначно! Прислушиваюсь, как ветер, по выражению поэта (неужели – Надсона?), «звоном однотонным // Гудит-поет в стволы ружья»: «Ш-ш-ши-и-иш-ш-ш!» Еду я швидко по лесной дороге дальше да и бормочу себе под нос:
– Люди Иван, и я Иван: Иван в России – больше, чем Иван! Ну хватит всё о себе да о себе, надобедь молвить и о людях! А что люди? Люди – как люди! Люди Иван, и я Иван; люди в ружье – и я в ружье! Ружье дорогой товарищ! С ружьем ничего не бойсь: небось пронесет! Ружье всему делу голова! Русский человек без ружья не живет! Пиф-паф! Пиф-паф! Пиф-паф! Русский человек без пальбы не живет! Пальба – всему делу голова! Пиф-паф! Пиф-паф! Пиф-паф!
Туто мой Внутренний Голосина – а его сам сатана пестовал – возвышает, понимаешь, голосину:
– Ну вот, Иван! Умный бы ты был, Ивашка, человек, – кабы не дурак! Вишь, двых трудолюбивых портных обидел: без заработка оставил! А ведь портной в России – больше чем портной: он – надежа макроэкономики! Как тебе не стыдно, Иван!
А сам на ромашке гадает, лепестки рвет – и где он ее только зимой достал, ромашку-то? – да шепчет:
– Иван – баран! Иван – баран! Иван – баран!
– Отстань, не голцы, помолцы! – говорю я ему. – Я мысль из-за тебя потерял!
– Какую такую мысль?
А сам на ромашке гадает, лепестки рвет – и где он ее только зимой достал, ромашку-то? – да шепчет:
– Иван – барон! Иван – барон! Иван – барон!
– Отстань, не гукай, молцы, ни гугу! Я думу думаю!
– Какую такую думу?
А сам на ромашке гадает, лепестки рвет – и где он ее только зимой достал, ромашку-то? – да шепчет:
– Иван – баран… Барон – баран… Барон – баран…
– Отстань, не гами тут, разгамишь всех, уснуть не дашь! Я вывод делаю!
– Какой такой вывод?
А сам на ромашке гадает, лепестки рвет – и где он ее только зимой достал, ромашку-то? – да шепчет:
– Иван – баран… Иван – баран… Иван – баран…
– Слюхай, штё рецяю, Гоша! А вывод мой таков: Иван без ружья – баран, а с ружьем – Иван! И даже Иван Иваныч. И даже – подумать страшно! – Иван Иваныч, барон де Баран, однозначно!
Туто-с мой Внутренний Глаголос – а он сатане в дядьки годится – подает свой глаголос:
– Ну вот, Иван! Умный бы ты был, Ивашка, человек, – кабы не баран! Вишь, двых работящих портных обидел: ружьем, понимаешь, застращал! А ведь портной в России – больше чем портной: он – опора макроэкономики! Как тебе не стыдно, Иван!
А сам на ромашке гадает, лепестки рвет – и где он ее только зимой достал, ромашку-то? – да шепчет:
– Ружье – старье! Ружье – старье! Ружье – старье!
– Отстань, не голцы, помолцы! – говорю я ему. – Я мысль из-за тебя потерял!
– Какую такую мысль?
А сам на ромашке гадает, лепестки рвет – и где он ее только зимой достал, ромашку-то? – да шепчет:
– Старье – ружье! Старье – ружье! Старье – ружье!
– Отстань, не гукай, молцы, ни гугу! Я думу думаю!
– Какую такую думу?
А сам на ромашке гадает, лепестки рвет – и где он ее только зимой достал, ромашку-то? – да шепчет:
– Ружье – старье... Ружье – старье... Ружье – старье...
– Отстань, не гами тут, разгамишь всех, уснуть не дашь! Я вывод делаю!
– Какой такой вывод?
А сам на ромашке гадает, лепестки рвет – и где он ее только зимой достал, ромашку-то? – да шепчет:
– Старье – ружье... Старье – ружье... Старье – ружье...
– Слюхай, штё рецяю! А вывод мой таков: старье в России – больше, чем старье!
– Шо?
– Тьфу ты! Не так выразился! Слюхай, штё рецяю! А вывод мой таков: ружье в России – больше, чем ружье!
Тута мой Внутренний Глагол – а его сам сатана пестовал – подает свой глагол:
– Ну вот, Иван! Умный бы ты был, Ивашка, человек, – кабы не баран! Вишь, носишься со своим ружьем по полям, по лесам, как с писаной торбой! Лучше бы поэзией подзанялся! Ты же Лермонтова от Жуковского не можешь отличить! Эх ты, жертва яги! Яге! Эге! Как тебе не стыдно, Иван, ты же все последние международные олимпиады продул! По всем предметам!
А сам на ромашке гадает, лепестки рвет – и где он ее только зимой достал, ромашку-то? – да шепчет:
– Лермонтов – Жуковский! Лермонтов – Жуковский! Лермонтов – Жуковский!
Ну ни фига!
– Отстань, не голцы, помолцы! – говорю я ему. – Я мысль из-за тебя потерял!
– Какую такую мысль?
А сам на ромашке гадает, лепестки рвет – и где он ее только зимой достал, ромашку-то? – да шепчет:
– Жуковский – Лермонтов! Жуковский – Лермонтов! Жуковский – Лермонтов!
– Отстань, не гукай, молцы, ни гугу! Я думу думаю!
– Какую такую думу?
А сам на ромашке гадает, лепестки рвет – и где он ее только зимой достал, ромашку-то? – да шепчет:
– Лермонтов – Жуковский... Лермонтов – Жуковский... Лермонтов – Жуковский...
– Отстань, не гами тут, разгамишь всех, уснуть не дашь! Я вывод делаю!
– Какой такой вывод?
А сам на ромашке гадает, лепестки рвет – и где он ее только зимой достал, ромашку-то? – да шепчет:
– Жуковский – Лермонтов... Жуковский – Лермонтов... Жуковский – Лермонтов...
– Слюхай, штё рецяю, Гоша! А вывод мой таков: те стишки сочинил представитель реалисчического направления в хрестоматийной литературе...
– Лермонтов, Ваня? Жуковский, Ванёк?
– Тютчев, Гоша!
– И верно, Иван! Да ты, оказывается, подлинный знаток поэзии! Шарма-а-ан!
– Вестимо, шарма-а-ан!
– Ива-а-ан!
– Шо-о-о, Го-о-оша?
– Ну теперь-то ты, наконец, понял, що поэзия – это сладостный голос с небес, который снисходит на нашу грешную землю, дабы в горестной нашей жизти снабдить нас духовной пищей заоблачной сладости?
– Да-а-а! Но абсолютно реалисчический голос! – сказал аз, приложил ладони к ушам и уставил глаза в свинцовые небеса.
И аж обомомлел!
Там из-за ближайшего черногривого облака выглянули пнюшка и Смертяшка и завопили нам, помавая мерцающей косой да копошащимися корешками:
– Ваня-я-я! Го-о-оша! Пега-а-аша-а-а! Ну шо же вы, душки? Мы ж вас всех с нетерпением ждем, понимаешь! Наша встреча неотвратима! Эй, бегите ж, наконец, к на-а-ам!
Пегашка глаза выпучила, хотела заржать: «И-го-го!», но не смогла: язык-то откушен!
А мы с Гошкой дружно прошептали:
– Ах, нет, извините, нам некогда, душки: впереди еще множество всяческих дел, множествозначно!
– Ш-ш-шо-о-о? Ш-ш-шо-о-о? – завопили пнюшка да Смертяшка. – Не слыш-ш-шим! Ответьте иш-ш-шо-о-о!
– Ш-ш-ши-и-иш-ш-ш! Ш-ш-ши-и-иш-ш-ш! – дружно зашепетали мы с Гошей. – Пегаш-ш-ша! Скачи со всех ног! – и я ущипнул лошадку за хвост!
Ну, Пегашка тут ка-а-ак припустила! Ах, ветер так и загудел в стволы ружья, по выражению поэта. (Знаешь, кого именно? Естественно, Тютчева!)
Ах, что будет, то будет, что было, то было, а главное – энто была бы кобыла! Растак, перетак и разэдак! Ведь так?!
Высокоумные примечания
* Гло́кт – глоток.
* Талды́ – тогда.
* Реця́ть – речи́, говорить.
* Оби́жда – обида.
* Еще́жды – еще раз.
* Ешто́ – еще.
* Заде́р – задор.
* Не побив коллектива, не пить и пива! – Т. е. на мировой.
* Ergo bibamus! (Лат.) – Итак, выпьем!
* Ощо́ – еще.
* Опробова́ть – одобрить по испытании.
* А́либо – либо.
* Пе́жина – белое или светлое, крупное пятно по темной шерсти.
