Сказ Про Иванушку-Дурачка. Закомуришка тридцатая (СИ)
Сказ Про Иванушку-Дурачка. Закомуришка тридцатая (СИ) читать книгу онлайн
Закомуришка тридцатая посвящена в основном поэзии. Здесь можно узнать про Лермонтова и Жуковского много полезного для сдачи ЕГЭ. Здесь же мы бегло знакомимся с колоритными фольклорными персонажами – Сазошкой Корносым и Киришкой Ухатым, узнаём об их славной профессии и знакомимся с их зоркими взглядами на макроэкономику. Но всё это – бегло, ну очень бегло. Кроме того, в закомуришке тридцатой активно обсуждается, нужна ли на Руси полиция. Автор Сказа – народ – авторитетно разъясняет, когда именно на Руси не станет воров. Однако обсуждай не обсуждай, а Смерть и пень Древа Смерти не дремлют, в связи с чем, в заключение оной закомурины, мудрость народная, которая несудима, неистощима, безмерна и в гимне воспета, – заявляет, что есть главное в жизни.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
– Кирюшка! Сазошка!
– Що?
– Що?
– Що, що! Миляги, идите скорее к нам! И Ивана с собой непременно прихватите! С его Внутренним Голосом! А также с Пегасом! С нетерпением ждем неминуемой встречи!
– И-го-го! И-го-го!
– Що вы! Нам некогда, симпатяги! – прошептали Сазон и Кирила и аз и мой Внутренний Голосяга с ними вместе. – Впереди много всяческих дел!
– И-го-го! И-го-го! И-го-го!
– У-у-у, противные вы деляги!
– И-го-го! И-го-го!
Но больше не промолвили портные ни единого слова и бросились, понимаешь, как по команде тикать по сугробам! Хотел я за портными броситься в погонку, шобы догнать и попытаться убедить, шо они не так меня поняли и шо надо жить в дружбе, щобы на небеса не попасть, где нас с нетерпением ждут. Однако же аз, понимаешь, не смог разорваться: ведь портные потикали в противоположные стороны. Так я и остался на месте, подпрыгивая то на одной, то на другой ножке, а также пращу над головою вращая!
Туто мой Внутренний Бормот – а его сам сатана пестовал – подает свой бормот:
– Иван!
– Шо?
– Мне кажется, аз др-р-р... пр-р-р... продрог, однозначно!
– И-и-и-го-го!
– Ну и шо, Го-го-гоша?
– Шо, шо! Мне кажется, шо ты пр-р-р... др-р-р... продрог то́жде*!
– И-го-го! И-го-го!
– Кто, я?
– Да, ты, Ваня!
– Др-р-р... пр-р-р... продрог?
– Да, пр-р-р... др-р-р... продрог, однозначно!
– Сильно др-р-р... др-р-р... продрог?
– Сильно, пр-р-р... пр-р-р!..
– В самом деле?
– Да, в самом деле!
– Ты в этом убежден, Гоша?
– Абсюлютно убежден!
– В чем именно?
– В том, что ты дюже др-р-р... пр-р-р... продрог, Иван!
– И-го-го!
– Разве? Г-хм! Да, аз пр-р-р... др-р-р... продрог! Ну и шо, Гоша?
– Шо, шо! Мне кажется, надо др-р-р... пр-р-р... принимать меры, шобы согреться!
– И-го-го! И-го-го! И-го-го!
– А-а-а! Сейчас я пр-р-р... др-р-р... повращаю пращу да попрыгаю – и согреемся!
– Тьфу! Иван!
– Шо?
– Мне кажется, твое решение – полумера!
– И-го-го! И-го-го! И-го-го!
– Мне так не кажется, Го-го-го-гоша!
– Почему, Ваня?
– Потому що я в этом уверен, пр-р-р... пр-р-р!..
– Ну так прими не пр-р-р... мр-р-р... полумеру, а полноценные меры!
– И-го-го! И-го-го! И-го-го!
– Это какие ж?
– А вот видишь три кучи одёжи?
– Ван, ту, фри! Уно, дуэ, трэ! Раз, два, три! Вижу, вижу, ёшкина кошка!
– И-и-и-го-го-о-о!
– Возьми для нас чьто-нибудь теплое, Ива!
– Да ведь это чужое, Го-гоша!
– И-го-го! И-го-го!
– Чье именно, Иван?
– Сазошкино да Кирюшкино, ёшкина кошка!
– Да ведь они это др-р-р... бр-р-р... добро бросили и ж-ж-ж... бж-ж-ж... убежали!
– Значит, это др-р-р... др-р-р... добро бесхозное, Гоша?
– Да! До тех пор, пока кто-нибудь его-го не найдет, пр-р-р... пр-р-р!..
– А-а-а! Я понял, понял!
– И-го-го! И-го-го!
– Шо же ты понял, понятливый Иоанн?
– Я понял, ёшкина кошка: надо кого-нибудь подождать, кто это др-р-р... бр-р-р... добро найдет, однозначно!
– И-го-го! И-го-го! И-го-го!
– Зачем?
– Шобы пр-р-р... пр-р-р... попросить у него немножко зимней одежды, невежда!
– И-го-го-о-о!
– Иван!
– Шо?
– Долго же тебе пр-р-р... др-р-р... придется ждать!
– И-го-го! И-го-го!
– Почему, Го-го-гоша?
– Сам подумай: ну кого можно дождаться в безлюдном, пр-р-р... др-р-р... дремучем лесу?
– Каких-нибудь людей!
– Энто безлюдный лес, однозначно.
– А они в лес пр-р-р... бр-р-р... проберутся – и он перестанет быть др-р-р... бр-р-р... безлюдным!
– Энто др-р-р... мр-р-р... дремучий лес, двождызначно.
– Ну и шо?
– Люди заблудятся и до нас с тобой не дойдут, понимаешь!
– И верно, ёшкина кошка! Я об этом как-то не подумал, Гошка! Так шо же делать?
– И-го-го? И-го-го? И-го-го!
– Шо, шо! Надобедь посмотреть на энто дело с тр-р-р... др-р-р... другой стороны!
– И-го-го-о-о!
– Это с какой же?
– А вот с какой! Положим, що всё энто пр-р-р... др-р-р... добро уже кто-то нашел!
– И-и-и-го-го-о-о!
– Кто же это?
– Догадайся!
– Не догадываюсь! Ну кто?
– Др-р-р... пр-р-р... подумай!
– Не пр-р-р... бр-р-р... др-р-р... думается! Ах, кто?
– Кто, кто! Ты!
– И-го-го-о-о!
– Кто, я?
– Да, ты, однозначно!
– И-го-го!
– И в самом деле! Го-гоша!
– Шо?
– Др-р-р... пр-р-р... бр-р-р... др-р-р!.. Я толькя шта ворох одёвы нашел! И еще, и еще! Ай, цвай, драй! Ван, ту, фри! Уно, дуэ, трэ! Ажно три вороха одёвы, Гошка!
– И-го-го! И-го-го!
– Ну и шо?
– Шо, шо! Можно теперь выбрать себе зимнюю одёву, ёшкина кошка!
– Ах, как хорошо!
– Но тольки др-р-р... пр-р-р... при одном условии, двождызначно!
– Пр-р-р... др-р-р... при каком, Ваня?
– Шо ты мне подскажешь, какую одёву выбрать, бр-р-р... бр-р-р!
– Хорошо!
– Ну вот и хорошо, Гоша!
– И-го-го! И-го-го! И-го-го!
Ну, я подпрыгивать да вращать пращу перестал, патроны из нее вынул да вставил назад в пулеметную ленту, а пращ сунул за пазуху. Засим с удовольствием выбрал себе по подсказочке Внутреннего Подсказочника валеночки черненькие, черную каракулевую шапку – пирожок и черную-пречерную епанчу, да еще чернейший вязаный шарфичек в придачу. Надел я всё это на себя поверх матросской формы, повесил ружье на плече, вскочил на лошадку и поехал себе по лесной дороге дальше.
Вот еду я, еду по дремучему лесу: день и ночь еду; славное оружжо – за спиною. Иногда прислушиваюсь, как ветер, по выражению поэта (мабудь – и Дельвига; нет, скорее – Плещеева), «звоном однотонным // Гудит-поет в стволы ружья». Епанчу постоянно одергиваю, шапку беспрерывно поправляю и бдительно высматриваю дичь. Пегаська-то мне и-го-го... и-го-го... и го-го-говорит:
– И-го-го! И-го-го! Ваньша!
– О-го-го! Пегаська заго-го... заго-го... заго-го-говорила! Пегасчик, тебе чего-го?
– И-го-го! И-го-го! А вот чего-го: у меня опять пиитический закидон! Мадригал, понимаешь, припомнила и предполагаю его-го огласить!
– Ш-ш-ши-и-иш-ш-ш, оглаш-ш-шенная! Не треба! – прошипел мой Внутренний Обшикатель. – Какая, понимаеш-ш-шь, дичь!
– Приступай к оглашению, оглашенная! – твердо изрек я. – Аз – го-голоден и ж-ж-жажду пищ-щ-щи: ежели не телесной, то хотя бы духовной!
– И-го-го! И-го-го! Тольки вот чего-го: я буду оглашать его-го нескольки превратно, хорошеньки порывшись в памяти. Ничего-го?
– О-го-го! Ничего! И чего, сочиненьица-то – твоего?
– И-го-го! И-го-го!
– Вот это о-го-го, Пегашища!
– Ма... ма... мадригал – порывшись? Мадрига... га... га... гал – превратно? Не треба! Ш-ш-ши-и-иш-ш-ш, оглаш-ш-шенная! – прошипел мой Внутренний Шикатель. – Какая, понимаеш-ш-шь, дичь!
– Приступай к оглашению, оглашенная! Швидче! – твердо изрек я. – Аз ого-голодал, ёшкина кошка!
– И-го-го! И-го-го! Ну так вот чего-го: «Но возвратимся же к герою. // Не стыдно ль заниматься нам // Так долго шапкой с епанчою, // Ивана поруча судьбам? // Свершив с портными бой жестокий, // Поехал он в дремучий лес; // Пред ним открылся путь широкий // При блеске утренних небес».
– Я же извещ-щ-щал, щ-щ-що не треба! – прошипел мой Внутривенный Извещ-щ-щатель. – Я же говорил, понимаеш-ш-шь: дичь!
– Ах, Пегашуля, премного благодарю! О, да! Да, да, да! Какая бесподобная, дивная ода, однозначно! – мягко изрек я. – А главное, какой тонкий, какой сочный реализьмышек, ёшкина кошка! Ах, энто как раз про меня и сей лес, всё чин чином! Кто сочинил? Жуковский?
Пегашечка надулась как мышь на крупу и прикусила язык, зато мой Внутренний Голосище – а он оплошавших, чертищ, на дух не переносит – презрительно прошипел:
– Ш-ш-ши-и-иш-ш-ш! Умный бы ты был, Ивашка, человек, – кабы не дурак! Значительно более подробное о поэзиях следует иметь представление! Лермонтова не расчухал, голова два уха! Ф-ф-фи-и-и!
