Я и Тёмка

– Ты знаешь, исходи тогда из предметов, которые тебе больше нравятся или хорошо изучены. Что там у тебя?

– История, – ответила я.

– Ну, история, например.

– И что – история? Скукота одна! Проблема в том, что я плохо знаю математику, так бы в строительный пошла.

– Ты не отвлекайся на то, чего не знаешь. Ты вспоминай, что знаешь.

– Что там вспоминать? География, химия, биология, литература…

– Ну и немало! Надо посмотреть, в какие вузы и на какие факультеты эти предметы сдаются. Вот тебе и всё.

Мы доели мороженое, я пошла домой, легла спать, но долго не могла уснуть: мысли скакали и путались: «Какая Рига? Зачем ему Рига? Учителем географии, что ли, стать?.. Не отпустит его тётя Оля. Баба Валя с ним до сегодняшнего дня во двор выходит… Может, стать фармацевтом? И в кабину он не залезет! На худой конец, стану натуралистом. Есть такая специальность? Есть журнал «Юный натуралист». Очень хороший… На антресолях за пять лет… Перегородка в носу дырявая… Память дырявая… Решето моё…»

Повышенная вредность

– Отстань.

– Я и не пристаю.

– Надо было за час выходить, тогда бы не летели, как сумасшедшие! – шипела я.

– Даже если бы мы вышли за час, всё равно опоздали бы! Тебе на остановке люди говорили, сколько времени автобуса нет? – на бегу умудрился пожать плечами Андрей.

– Значит, за два часа!

– Да зачем за два, нужно было ещё вчера выйти, точняк бы дошли…

Я кинула на него, как мне казалось, испепеляющий взгляд, но ничего не ответила.

– И потом: опоздаем, так опоздаем. Вернее, опоздали уже. Чего теперь рваться?

– Ты вообще можешь не ходить, а я не могу подвести человека. Как представлю, что она там стоит, ждёт, волнуется, на часы смотрит…

– Ну, посмотрит на часы, и что?

– Болван!

– Смеяться некому. Два варианта: посмотрит на часы и будет ждать дальше – или посмотрит на часы и пойдёт себе… Ты, кстати, какой предпочитаешь?

– Я предпочитаю, чтобы ты от меня отстал.

– Я и не пристаю.

Я страшно не люблю опаздывать. А тут… Вчера мама достала билеты для Андрюшкиной тёти на единственное в городе выступление какой-то знаменитости. Концерт как раз сегодня. Мы обещали эти билеты привезти тёте Гале к началу концерта. И вот какая история! Пришлось ждать автобус сорок пять минут! В итоге он не пришёл. Ну кто мог подумать! Мы бежали, как только могли.

– Если она нас дождётся, войдёт позже, что теперь поделаешь? – запыхавшись, говорил Андрей.

– Ногами шевели, а не языком!

Вот что поделаешь. Позор какой! Эти автобусы, их кто-нибудь контролирует?

– В каком смысле?

– В прямом! Когда они приезжают, когда уезжают… Нет, надо было через десять минут ожидания бежать к театру. Это всё ты: «Подождём ещё, подождём ещё», – передразнила я Андрея.

– Вот и дождались.

– Ты чересчур ответственная.

– Я просто ответственная, безо всяких «чересчур».

– И психованная.

Я внезапно остановилась и посмотрела Андрею прямо в глаза.

– То есть… нервная, – отпрыгнул он от меня.

– А ты безответственный пофигист!

– Зато у меня нервная система в порядке.

– Зато у меня совесть есть!

– У меня тоже есть.

– И где она?

– Дома храню. Чего с собой таскать? Потеряю ещё.

– Оно и видно. Это ведь твоя тётка, не моя!

– Я и говорю! Тётка-то моя, не твоя. Чего ты-то переживаешь?

– Вдруг это тётка? Сил нет. В горле танцы ёжиков…

– Почему вдруг сразу тётка?

– По закону подлости. Ждала, ждала, – прошептал Андрей, – очень попасть на концерт хотела. Поняла, что не попадёт – и всё!

– Что – всё?

– А что там в таких случаях бывает?! Я же не знаю!

– Ну не умерла же она!

– Я сам сейчас умру.

– Что мы тут стоим, раскачиваемся? Вон на нас все уже косо смотрят.

Андрей поднял голову.

– Т-к-а! – протянув руку, одними губами проговорил он, снова начав движение.

– Что?

– Т-к-а!

Андрей шёл на не сгибающихся ногах, вытянув впереди себя руки, как слепой. Я посмотрела ему вслед: навстречу Андрею бежала тётя Галя. Я обрадовалась ей, как родной.

– Что? Что с вами? Вы в красных пятнах оба! Мокрые! – закричала она.

Андрей повис на плече тётки:

– Тётя, мы ограбили человека! Спасай. За нами погоня.

– А? – в ужасе вскрикнула тётя Галя.

– Он ак утит… Вот леты… – только и смогла проговорить я.

– Что? Ничего не понимаю, – хватаясь за сердце, проговорила тётя Галя.

– Шучу я так. Вот билеты. Ты опоздала? – на одном дыхании, закатывая глаза, проговорил Андрей.

– Что за шутки? Где вы были! Конечно, опоздала!

– «Лучше молчать и казаться дураком, чем заговорить и рассеять все сомнения», – процитировала я.

– Во завернула! Повтори ещё раз. А я тоже знаю одну фразочку. Сейчас… Сейчас… Память не успевает за моим телом!

– Она в нём не живёт.

– Вот ведь какая ты невыносимая становишься, когда у тебя вредность повышается! Просто уму непостижимо!

– Что у меня повышается? – на ходу схватила я Андрея за рукав рубашки.

– О! Ай! Вспомнил! Вспомнил фразочку! Отцепись!

Я отпустила руку; Андрей в два прыжка выскочил вперёд и сказал:

– Я на расстоянии от тебя побегу, а то, боюсь, у тёти станет меньше на одного племянника.

– И правильно. Сколько ещё времени? Сил нет. Я сейчас просто лягу на асфальт.

Мы выбежали на площадь, в конце которой стоял театр. Его входная дверь на расстоянии была с маковое зёрнышко. И тут Андрей как рванёт! Собрав последние силы, я кинулась за ним. Вернее, мне так показалось. Потому что на скорости это никак не отразилось. Я кричала себе: «Быстрее, быстрее!», но ноги заплетались и передвигались точно также, как и до команды.

– Эй! Ты куда? – шептала я пересохшими губами самый глупый из всех возможных вопросов, но тут же успокоилась: Андрея хватило ровно на пять прыжков.

– Там «скорая»! Ты видишь? Там «скорая» стоит у входа! – закричал Андрей через плечо.

– И что? – почти неслышно произнесла я, но Андрей меня понял: остановился, нагнулся и стал тяжело дышать.

– Ну, минут на пять. Да? Не больше? – спросил Андрей.

– Мы автобус прождали, а потом сюда мчались, – уже внятно удалось проговорить мне.

– Всё понятно. Я побежала. Вот вам деньги на лимонад и мороженое. Охладитесь! Маме спасибо, Оля.

С этими словами тётя Галя заторопилась в театр.

– Вот для кого «скорая»-то была! – тяжело вздохнув, сказал Андрей.

– Для кого?

– Для нас, разумеется. Ты куда предпочитаешь, в реанимацию или сразу в морг?

– Слушай! Мне так хорошо, что я, пожалуй, ещё поживу.

– Хорошо?

– Ну да! Хочется лечь, закрыть глаза и улыбаться…

– Противоречивые желания.

Или лечь, закрыть глаза и, например, уснуть. Или улыбаться.

– У тебя что, вредность повысилась? – ехидно спросила я.

– Я заразился, – беззаботно ответил Андрей.

Оранжерейный

– И вообще, он какой-то… – я не знала, какие слова подобрать: внутри всё кипело и булькало.

– Какой? – спросила Яська.

– Кашемировый!

– Какой? – изумилась Яська.

– А… Какой, какой! Какой – сказала!

– Подумаешь, не хочет участвовать в школьных мероприятиях. Не все активные, как ты. Я, например, в школе тоже не особо выступаю: отучилась – и утекла. Я к тому, что не все готовы в ней жить.

Я покосилась на подругу:

– Это интересно! Для себя же, получается, палец о палец ударить не хотите? Школа – это просто название. Она для нас всё делает. Назови её Клуб по интересам «10 лет вместе»… или ещё как-нибудь… суть-то одна!

– Ну что она такое для нас делает?

– Да всё! Учат нас там, крышу нам дают. Да, да! Нечего глаза округлять. Где бы ты болталась полдня, если бы не школа… Не надо ничего отвечать. И поесть там недорого, и развлечься, и потрепаться с друзьями. Их, кстати, на всю жизнь многие выбирают именно там. Или это для тебя новость?