Я и Тёмка

– Какой-то день сегодня резиновый, – говорю Андрею.

– Да уж, – отвечает.

– И делать ничего не хочется.

– Делать ничего не хочется, но я обещал бабушке отремонтировать розетку на кухне. Поем и займусь.

– Это та розетка, которую мы пластилином залепили в пятом классе? – ухмыльнулась я.

– Она, родимая. А зачем мы это сделали, помнишь?

– Помню, конечно. Не мы, а ты. Я туда всё лампу настольную пыталась подключить, чтобы сделать солнечный день на железной дороге. А ты у меня её всё время вырывал, потому что у тебя на той же дороге была задумана ночь.

– Точно. Я ещё всё так здорово придумал… Освещать путь поезда фонариком, а тут ты со своим солнцем.

– А я-то весь вечер рисовала разноцветные цветочки. Раскидала их вдоль путей – так красиво было, а тут ты свет давай выключать. Что в темноте видно?

Мы вспоминали и смеялись.

– А помнишь, как ты меня стукнула по голове книжкой за то, что я у тебя эту лампу вырвал?

– Помню. Но ты в долгу не остался! Кто меня на диван толкнул?

– Слушай, я не ожидал, что ты повалишься, честно… Я даже испугался, когда ты заревела. Думал, ударилась сильно.

– Обо что? Там же мягко было.

– Мало ли.

– Нет, это я от обиды.

– И потом неделю не разговаривали…

– Смеяться некому, – улыбнулся Андрей. – Слушай, а давай железную дорогу сегодня достанем?

– Она что, жива ещё? – удивилась я.

– Ещё как жива! – воскликнул Андрей.

Мы быстрее побежали домой. Я заскочила к себе, бросила портфель и пошла наверх. Как-то в последнее время я нечасто приходила к Андрею: всё какие-то дела. То уроков по горло, то подруги придут, то подготовительные курсы начались… Всё время какая-то суета.

Когда я вошла, Андрей уже снял коробки с антресолей.

– Вот! – радостно воскликнул он. – Вытащил.

Мы поставили коробки с железной дорогой на пол. Не знаю, как Андрей, а у меня сердце замерло, когда я вновь увидела старые любимые вагончики и крохотный паровозик. Они были прежними, маленькими копиями большой жизни. Я осторожно достала вагончик-цистерну. Сколько раз мы за неё воевали с Андреем, не сосчитать.

– Нет, в моё депо цистерну! – пропищал Андрей и подмигнул мне.

Я захохотала. Мы быстро собрали рельсы замысловатым узором на гладком полу и встроили в дорогу два переключателя стрелок.

– Нарисуй свои цветочки-то, – попросил Андрей, – а я пока мосты из кубиков соберу.

– Как? И кубики живы?

– Это не те кубики. Эти кубики мы Лёньке купили, но ещё не подарили.

– Они, поди, упакованы?

– Нет. Они в коробке. Мы осторожно. Не боись.

Я нарисовала разноцветные цветочки, вырезала их и разбросала вдоль железной дороги.

Потом Андрей откуда-то достал те самые немецкие домики, которые дядя Толя привозил из командировок и которые они вечерами с Андреем клеили. Мы расставили домики вдоль дороги. Как это было здорово!

– Что мы раньше их не доставали? – сам себя спросил Андрей.

– Слушай, я даже не знала, что они у тебя живы. Давай депо клеить!

Мы притащили альбом, краски и клей. Через час депо были готовы.

– Как прежние, – ласково погладил бумажный домик Андрей.

– Ну, давай, сцепляй вагоны, – попросила я.

Андрей сцепил вагончики в один длиннющий состав и мы, затаив дыхание, запустили паровозик. Он весело побежал, чуть-чуть покачиваясь из стороны в сторону, а мы сидели и смотрели на него: нам было очень хорошо.

Тут в комнату вошёл дядя Толя:

– Здравствуй, кулёма! Что это ты носа к нам не кажешь?

– Да я, дядя Толя, всё чем-то занята, вот пришла…

– Вижу. Вижу. Что делаете-то?

– Пап! Железную дорогу достали.

– О! Всё понятно! Впали в детство.

– Вот как это называется, – завалился от смеха на спину Андрей.

Я тоже улыбнулась. Впала в детство? Пусть. Я всегда стремилась быстрее вырасти, а сейчас вдруг очень захотела не просто вернуться в детство – захотела остаться в нём и прожить ещё раз…

Мечты

В начале десятого класса я стала задумываться над тем, кем стать. Я только за себя говорю. Некоторые одноклассники с первого класса мечтали стать врачами, юристами, экономистами… Другие и не мечтали даже. Точно знали, что пойдут по стопам родителей и станут бухгалтерами или учителями. Мы ни о чём таком не думали, пока, как говорится, не припекло. Нужно же к каким-то предметам более вдумчиво относиться, если профессию себе выбрали. Те, кто уже определился со специальностью, никаких тайн из этого не делали, и все знали, кто кем будет. Андрей относился к малочисленной группе, которая ещё не определилась с выбором.

Я купила пломбир и пошла угостить Андрея.

– Привет! – сказал он, открывая дверь.

– Пломбир! – ответила я, покачав пакетиком с мороженым.

– Зер гуд! – Андрей пропустил меня, закрывая дверь.

За мороженым мы разговорились на больную тему. Куда же идти после окончания школы? И тут выяснилось, что это только я не знаю, куда пойти!

– Ты придумал что-нибудь с профессией? – вяло спросила я.

– Я не только придумал, я активно готовлюсь, – озираясь на дверь кухни, будто боясь, что его услышат, сказал Андрей.

После этих слов я подавилась.

– Спокойно! Прокашляйся!

Я откашлялась, сделала глоток чая и уставилась на Андрея:

– И ты ничего не говорил?

– Ну, во-первых, без паники. Не надо так глазами сверкать. Во-вторых, я решил относительно недавно. В-третьих, нет необходимости заранее пугать родственников.

– Ты что, собираешься разведчиком стать или дворником?

– Не угадала. Лётчиком-испытателем.

– Здорово! Классная работа. Только страшно опасная.

– И я про то же. Поэтому потише.

– И где же этому учат?

– Вот. Это как раз вторая проблема, о которой лучше говорить шёпотом. Училище находится в Риге.

– В Риге?! – ужаснулась я. – Тебя не отпустят.

– Этого и боюсь.

– Что сдавать-то нужно? Какие предметы?

Так мы сидели и шептались на кухне. Андрей рассказывал о романтике летательных полётов. О риске для жизни. О скоростях. О бездонном небе. Я слушала и постепенно раздваивалась внутри себя. Мне очень нравилась идея Андрея и его выбор, но почему мне так не хотелось, чтобы он уезжал? Страшно не хотелось… И я стала вытягивать из него подробности дела. В первую очередь меня интересовало, есть ли причины, по которым могут не взять в училище – не взять даже несмотря на высокие отметки.

– Причина ясна, – отвечал Андрей, – здоровье. Это одна из причин. Я практически здоров.

– А теоретически?

– А теоретически нужно делать операцию перегородки в носу. Она у меня кривая, проблемы со здоровьем могут возникнуть из-за перегрузок.

– Вот видишь! – воскликнула я. – А ты собрался… Ты что, серьёзно будешь делать такую операцию? А ещё говоришь, что практически здоров.

– Так и есть. Если бы не перегрузки, при обычной жизни я бы и знать про неё не знал, про эту перегородку. А тут такое дело…

– А ещё чего?

– Ещё слышал, могут «завернуть» из-за роста. Я же сто восемьдесят сантиметров! Вроде бы, но не точно, лётчики-испытатели невысокие…

– Тоже из-за перегрузок? – спросила я.

– Думаю, из-за размеров кабин, – ответил Андрей.

– Но как ты себе представляешь жизнь в Риге? Ни родни, ни знакомых. Это же тоска смертная!

– Почему? Я что, друзей себе не найду?

– Сомневаюсь, что найдёшь. Ты очень медленно с людьми сходишься. Можно сказать, никак.

– А тогда на фига козе баян? Отучусь без лишних отвлечений на «поговорить с другом»…

– Это ты на меня намекаешь? – спросила я.

– Да нет, что ты. Но пока никому ни слова. Да?

– Да, – вздохнула я.

– А ты что решила?

– Ничего пока я не решила.