Я и Тёмка

Когда бабу Валю увезли в больницу и мы остались в доме одни, стало вдруг так пусто и одиноко…

– Неуютно без неё, правда? – спросил Андрей.

– Как умер дом, – ответила я. – Она всё время хлопочет… Такая домашняя фея по имени Забота.

– Никогда, – перебил меня Андрей, – никогда не буду больше на неё ругаться. Только хорошо… Только хорошо…

Что «хорошо», я спрашивать не стала: и так было всё понятно.

Велосипеды

В моей жизни было всего два велосипеда. Первый трёхколесный, из него потом сделали двухколёсный. Но я из него выросла, поэтому мне купили что-то типа «Школьника». Но не «Школьник». Это был очень красивый велосипед, как взрослый, только не такой высокий. Он относился к дамским моделям, не имел передней рамки, но не был таким нелепо гнутым, как «Кама». На заднем колесе красовалась тонкая рамочка, в которой зияло 50 дырочек. Я сначала никак не могла понять, зачем они. Но, когда велосипед был собран, выяснилось, что через эти дырочки натягиваются розовые резинки для того, чтобы юбка не попала в колесо. Всё было в велосипеде продумано: и цвет – морской волны, и размер – не большой и не маленький, и вес. Я легко таскала его, начиная с восьмого класса. И теперь, когда мы с Андреем заканчиваем десятый, мой старый верный велосипед всё ещё со мной. Я никогда не разбивала его так, чтобы повредить; падала, конечно, но урон был минимальный. Разве что царапина – ну или краска облупится. Поэтому ходовые качества его полностью сохранены.

Это самый быстрый велосипед во всём дворе! Я могу обогнать кого угодно. «Салюты» и «Камы» просто не в счёт. У Андрея велосипед также непонятной модели, не «Школьник», но и не как у меня. Выше, колёса больше, да и тяжелее он… Но при всём при том я его обгоняю на раз! Обгоняю Димкин «Урал», обхожу всех «Школьников»… Никто не может понять, что за велик такой у меня заколдованный!

Ещё я очень люблю кататься на нём без рук. Это я придумала классе в девятом. Сначала ездила, держась за руль одной рукой, но так делать все быстро научились. А потом как-то оторвала вторую руку и поняла, что на скорости велосипед не виляет. Идёт ровно-ровно. Мало кто умеет так делать, разве что Димка. Андрей тоже пытался, но его уводит в сторону.

Как только устанавливается тёплая погода, мы с Андреем выводим свои велики на прогулку. Раньше мы катались во дворе; теперь, конечно, нас тут не удержать. Но так как мы живём в самом центре города, после шести часов наступает «штиль». Все уезжают в «спальные районы». Машины ходят редко – можно кататься прямо по улицам. У нас рядом с домом есть даже такие улицы, которые совсем непопулярны среди водителей и днём. Ну а самое главное, в десяти минутах езды на велосипеде есть набережная. Там широкие асфальтированные дорожки и очень много места для скоростного катания.

Наперегонки со мной ездить никто не любит, понятное дело, поэтому мы катаемся из пункта «А» в пункт «Б».

Что это значит? Это значит, Андрей говорит:

– Поехали до «Победы»?

Это значит до кинотеатра. Или, например, так:

– Рванули до набережной?

Пункт «А» – наш дом, пункт «Б» назначается произвольно.

Как-то незаметно вышло, что перестали кататься Аня и Димка, Котька и Славик. К десятому классу остались только мы с Андреем. Кататься мне нравится, но это не вся моя жизнь. Вот Андрей на велосипедах помешался. И как-то раз вышел во двор с высоким красным красавцем. Это был велосипед с 21-й скоростью. Конечно, мой велик с таким не сравнить: на моём скорость одна, а зависит она от того, как быстро я кручу педали. Мы по привычке выехали на вечернюю улицу и покатили под горку. Андрей чуть отстал – то есть, всё шло, как всегда, и вдруг… Мимо меня кто-то пролетел с огромной скоростью! Это Андрей… Причём я крутила педали, а он не крутил их совсем! Мы развернулись возле проспекта и поехали обратно. Я прилагала все усилия, но даже догнать его не могла, не то что перегнать.

Тут я поняла, что ощущали все мои дворовые друзья, пытавшиеся догнать меня несколько лет подряд. Андрей радостно носился вокруг. И сразу ему стало неинтересно ездить до «Победы», а если я не соглашалась ехать на набережную, летел туда один. Потом он начал ездить ещё дальше, в парк и даже за реку. А мне кататься стало скучно и тоскливо. Я выносила свой велосипед всё реже и реже, пока, наконец, он не исчез из коридора нашей квартиры.

И на старуху бывает проруха

В школе скоро смотр. Смотр – это когда все классы, начиная с четвёртых и заканчивая восьмыми, участвуют в строевой ходьбе с песнями. Подготовка смотра лежит на старшеклассниках, то есть на нас. Мы начинаем «дрессировать» своих подопечных после того, как пройдёт распределение классов. Здесь кому как повезёт. Если достанутся четвёртые классы, а они самые послушные, то нужно знать подводные камни: четвероклашки ничего не понимают. С ними столько возни, ужас! Если восьмые, то наоборот: всё понимают, но ничего делать не хотят. Нас, девчонок, в этом году до подготовки к смотру не допустили – хватило парней из девятого и десятого. Андрею и Лёшке достался 7 «Б».

– Ты домой? – спросила я Андрея после уроков.

– Нет, – тяжело вздохнул он. – Иду дрессировать «мелких хищников».

Так Андрей отвечал мне где-то с неделю. Потом его настроение ухудшилось.

– Ты домой?

– Нет, пошёл кровопивцев душить. Лёшка косит, я один с ними остался. Нервная система на пределе.

– Возьми меня с собой.

– Давай, – вяло ответил Андрей.

Мы пришли на второй этаж: там в полном составе сходил с ума 7 «Б».

– Как ты их собираешь?

– Стоять! Стройся! – заорал Андрей так, что у меня заложило левое ухо. – Вот так.

Девочки посмотрели на него кокетливо и продолжили разговаривать. Парнишки потянулись строиться. На построение в шеренгу ушло минут пятнадцать.

– Скажи им, чтобы запомнили своего соседа слева. Так они быстрее строиться будут, – посоветовала я.

– Ну, я сейчас им покажу! Ты посмотри на эти лица. Им это надо? Запоминать что-то, маршировать куда-то… – Андрей вытер ладонью лоб и громко сказал: – Запомните того, кто стоит слева. Будете строиться по нему. А теперь разойдись.

Семиклашки разбрелись.

– Стройся!

Ребята нехотя потянулись строиться.

– Н-да… С этим нужно что-то делать. Ты чему ещё их научил?

– Ничему, – удивился Андрей.

– Строиться научил, и то здорово!

Они же – во! – и постучал по подоконнику.

Когда ребята кое-как построились, я сказала:

– По моим наблюдениям, вы получаете заслуженное последнее место. Строитесь безобразно. К тому же, больше ничего не умеете…

– А что надо? – развязно спросил один из учеников.

– А вот что: строиться в шеренгу по два, по три, в колонну, маршировать по прямой, перестраиваться при марше и петь песню. Какую песню вы поёте?

– А кто её знает? – ухмыльнулась высокая девочка.

– Всё! Гони всех до завтра. Будем думать.

– Да я уже не знаю, как от них откреститься… Свободны! – крикнул Андрей.

Семиклашки замерли. Наверное, не поверили своему счастью.

– Это чё? Всё, что ли?

– А что я тут буду с вами делать, бодаться? Мне это надо? Пропади оно пропадом… Провалитесь на смотре, так провалитесь!

Мы пошли к выходу и даже не обернулись. За спиной стояла тишина.

Дома засели за план действий.

– Давай придумаем, как их раззадорить!

– Уже раззадорили.

– Закрепим!

– Ну и что делать будем?

– А мы завтра скажем, что 7 «А» полностью к смотру готов. Кто у нас там ими занимается?

– Кошкин.

– Вот. И его пригласим. Пусть посмеётся над ними да пару слов скажет от себя.

– Он скажет!

– А мы его слова предварительно подкорректируем.