Двенадцатая карта

Делрей поднес снимок поближе к Райму. На нем был изображен старый угловатый вагон в нью-йоркской подземке, бок которого украшала цветистая надпись: «Jax 157».

— Граффитист, — изогнув бровь, сказала Сакс. — А ничего так, красиво.

— По-прежнему зовешь себя Джаксом? — спросил Райм.

— Обычно.

Делрей показал удостоверение с фото:

— Для славных тружеников управления городского транспорта ты, может, и был Джаксом, но вот для остального мира ты, похоже, Алонсо Джаксон. Также известный под красноречивым обозначением «Заключенный два-два-ноль-девять-три-четыре», присвоенным в исправительном учреждении чудного города Олден, штат Нью-Йорк.

— Буффало, верно? — спросил Райм.

Сообщник Бойда кивнул.

— Тюремные связи — вот откуда ты его знаешь.

— Кого?

— Томпсона Бойда.

— Не знаю я никакого Бойда.

— Тогда кто тебя нанял для этого дела? — рыкнул Делрей.

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Какое еще дело? Клянусь, не знаю. — Он действительно выглядел сбитым с толку. — И насчет всего остального… газ какой-то… Я…

— Ты выслеживал Женеву Сеттл. Купил себе пушку и объявился вчера у школы, — указал Селлитто.

— Ну это да, верно. — На его лице отобразилось удивление их осведомленностью.

— А теперь и здесь объявился, — продолжил Делрей. — Вот о каком деле мы тут все языками треплем.

— Нет никакого дела. Честное слово, не знаю, что вы имеете в виду.

— Ну а про книги что нам расскажешь? — спросил Селлитто.

— Это книги, которые ребенком читала моя дочь. Для нее и предназначались.

— Восхитительно, — пробормотал Делрей. — Объясни-ка теперь, зачем надо было кому-то платить, чтобы передать их… — Он запнулся, нахмурил брови. Похоже, настал черед даже Фреду Делрею потерять дар речи.

— Ты хочешь сказать?.. — протянул Райм.

— Именно так. — Джакс тяжело вздохнул. — Женеве. Моей малышке.

ГЛАВА 35

— Итак, все сначала, — сказал Райм.

— Хорошо. Такое дело: шесть лет назад меня закрыли. Назначили от шести до девяти в Уэнди.

Тюрьма строгого режима в Буффало.

— За что? — рявкнул Делрей. — Вооруженный грабеж и убийство, кажется?

— По трем пунктам: грабеж, ношение оружия, вооруженное нападение.

— А две четверти? Убийство было?

— Пытались пришить, но этого не было, — решительно заявил он. — Изменили на вооруженное нападение. Да и не делал я этого.

— Старая песня, — пробормотал Делрей.

— Но ограбление было? — спросил Селлитто.

Джакс поморщился:

— Да.

— Продолжай.

— В прошлом году меня перевели в Олден, на общий режим. Там я работал и учился. Месяца полтора назад освободили за примерное поведение.

— Расскажи про ограбление.

— Значит, так было. Несколько лет назад была у меня работа — красил я в Гарлеме.

— Граффити? — Райм кивнул на фотографию разрисованного вагона.

Джакс рассмеялся:

— Дома красил — малярничал. На граффити не заработаешь, если ты, конечно, не Кит Хэринг. В общем, погряз я в долгах. Винэс — мать Женевы, уже крепко подсела. Сначала кокс, потом героин, потом дело дошло до крэка. Его лицо изображало неподдельное горе.

— Когда мы с ней познакомились, уже было заметно, что у нее проблемы. Но сами знаете, любовь зла. Ну так вот, над нами повисла угроза оказаться на улице, и денег Женеве на одежду, учебники, а бывало, и наеду уже не хватало. А она должна была иметь достойную жизнь. Вот я и решил: разживусь немного деньгами, устрою Винэс в лечебницу, на реабилитацию. Если откажется, заберу Женеву, дам ей нормальный дом.

Короче, один мой приятель, Джоуи Стоукс, рассказал, что наклевывается у него дельце в Буффало. Вроде слышал он где-то, что ходит по субботам инкассаторский броневик, забирает выручку из пригородных маркетов. Всего двое ленивых охранников — сущий пустяк.

В ту субботу мы с Джоуи пошли надело, думали, что к вечеру у каждого на руках будет по пятьдесят—шестьдесят штук. — Джакс удрученно помотал головой. — Зараза, и чем я думал… повелся на байки этого болтуна. Как только водила отдал нам мешки с деньгами, все пошло наперекосяк. У него там была секретная кнопочка, о которой мы не догадывались. Он ее и нажал, и почти сразу нас обложили.

Мы рванули на юг, но попали на переезд, о котором не знали, а там товарняк застрял. Мы развернулись и давай петлять по проселкам, съехали в поле. В итоге пробили два колеса, бросили тачку, а дальше — бегом. Копы догнали нас через полчаса. Джоуи сказал, что надо отстреливаться, но я отказался, крикнул копам, что мы сдаемся. Джоуи взбесился и всадил пулю мне в ногу. Копы подумали, что мы палили по ним — отсюда и покушение на убийство пришили.

— Закон нарушать — себе дороже, — как истинный философ-любитель заметил Делрей.

— Нас продержали в камере неделю или дней десять, прежде чем позволили позвонить. Винэс я позвонить все равно не мог — телефон был отключен. Адвокат мне достался из какой-то публичной конторы, ни хрена для меня не сделал. Я дозвонился до пары друзей, но Женеву и Винэс никто не нашел, к тому времени их уже выставили из квартиры.

Я писал из тюрьмы. Все письма возвращались назад. Обзвонил всех, кого знал. Мне так хотелось ее найти! Мы с Винэс уже потеряли одного ребенка, а потом у меня отняли Женеву. Я не хотел потерять семью.

Я освободился, приехал сюда, чтобы ее найти. Отдал все бабки, какие были, за подержанный компьютер, ну знаете, думал найти ее через Интернет, но ничего не вышло. Слышал только, что Винэс умерла, а Женева исчезла. В Гарлеме ничего не стоит уйти на дно. Тетку свою тоже не смог найти, они жили у нее какое-то время. А вчера утром одна моя старая знакомая, она работает в центре, видела переполох рядом с «черным» музеем, вроде кто-то напал на девушку из Гарлема, которой шестнадцать лет, а зовут Женевой. Она знала, что я ищу дочь, позвонила. Я подкатил к одному говнюку — ошивается в центре — и зарядил его навести справки по школам. Он узнал, что учится она в школе Лэнгстона Хьюза, куда я за ней и отправился.

— Там тебя засекли, — сказал Селлитто. — У входа на школьный двор.

— Все верно, это был я. Пришлось уходить, когда вы всей толпой решили сесть мне на хвост. Но я вернулся попозже и от одного сопляка узнал, где она живет — в Северном Гарлеме у парка «Морнингсайд». Хотел сегодня туда сходить, передать книги, но увидел, как вы затолкали ее в машину.

Джакс кивком указал на Белла.

Детектив задумчиво нахмурил брови.

— Бомж с магазинной тележкой.

— Все верно, косил под бомжа. Дальше — поймал такси и проследил за вами до этого места.

— И пушку прихватить не забыл, — подметил Белл.

— Мою малышку кто-то хотел убить! — вспылил Джакс. — Вы что думали?! Конечно, я обзавелся стволом! Никому бы не позволил к ней подойти.

— Ты им успел воспользоваться? — спросил Райм. — Пистолетом?

— Нет.

— Проверим.

— Только раз попугал одного говнюка, который показал мне дом Женевы. Кевин зовут. Он плохо о ней отзывался. Ничего больше ему не сделал, навел на него разок, чтобы в штаны наложил как следует… Поделом ему. Вот и все… ну и навешал ему слегка. Можете его отыскать и сами узнать.

— Как имя той женщины, которая тебе вчера позвонила?

— Бетти Карлсон. Работает где-то рядом с музеем. — Джакс кивком указал на свой мобильник. — Ее номер в списке входящих звонков. Начинается на семь-один-восемь.

Селлитто взял трубку и вышел в прихожую.

— А как же твоя семья в Чикаго?

— Какая семья? — Джакс сдвинул брови.

— Мать рассказывала Женеве, что ты уехал в Чикаго с какой-то женщиной и там женился, — объяснила Сакс.

Джакс скривился, закрыл глаза.

— Да нет же, нет… это вранье. Я и в Чикаго-то никогда не был. Винэс, наверное, специально ей это наплела, чтобы настроить против меня… Вот змея! Как я мог ее полюбить?

Райм развернулся к Куперу:

— Свяжись с управлением исправительных учреждений.

— Нет, ради Бога, не надо. — На лице Джакса отобразилось отчаяние. — Меня тут же упрячут назад за решетку. Мне нельзя покидать двадцатипятимильную зону Буффало. Я дважды просил разрешения на выезд, но оба раза мне отказали. Но я все равно приехал.