Убийца среди нас (СИ)

-- Вы, Виктор Степанович, неплохой психолог. Или ошибаюсь? -- О том, что Парамошкин уже звонил, Соломкин смолчал.

-- Да, психологией увлекаюсь. Это помогает в работе.

-- Вы как хотите, а я все-таки чашечку чая выпью. Не передумали?

-- Нет-нет, только что пообедал. -- Подумал, что Соломкин уж слишком навязчиво пристает со своим чаем. Видно, что-то пытается разведать. Решил не тянуть.

-- Значит так, Вячеслав Семенович, я должен известить вас, что Парамошкин написал и уже отправил в областную прокуратуру и, одновременно, вашему руководству письма. Он информирует инстанции о неправомерных с вашей стороны к нему действиях. Советовался со мной, и у меня не было оснований его в этом переубедить.

-- Интересно, интересно! В чем же конкретно выражаются его ко мне претензии?

Соломкин сделал несколько быстрых глотков уже остывшего чая, потом закурил.

"Заволновался, -- отметил про себя Науменко. -- Видно, подобного хода от Парамошкина не ожидал". Вслух же сказал:

-- Зачем мне повторяться, если и сами не сегодня-завтра узнаете. Хотя, если хотите, то в общих чертах я...

-- Нет, не нужно. Зачем, в самом деле, если скоро узнаю во всех подробностях.

Жалоба в прокуратуру и УВД Соломкина никак не устраивала. До этого у него проколов по службе не было, приближалось время для присвоения очередного спецзвания. Удачное завершение дела по базе еще больше укрепило бы его авторитет как профессионала. Можно было ожидать и повышения по службе, вакансии скоро появятся. Шеф с его подачи уже доложил начальнику УВД, что на подходе интересное дело, которое, несомненно, заинтересует общественность. И вот все рушится...

Науменко сел в сторону и стал изучать материалы дела, а Соломкин чем бы ни занимался, думал о предстоящем разборе жалоб. Парамошкин недоволен? Чем же? В общем-то, представлял, но больше пытался додумать и оттого нервничал. Науменко подсел к столу и вернул дело. Ничего подписывать не стал. Теперь это откладывалось до завершения рассмотрения жалоб. Чтобы не молчать, Соломкин спросил:

-- Как, на ваш взгляд, смотрится тетрадочка с записями? Не правда ли, оригинально разоблачил сам себя?

-- Мне Парамошкин об этом рассказывал. Он никакого криминала для себя здесь не видит. Обычный учет. Да и я не вижу тут ничего сверхособенного. Приходили просители, чтобы купить вещички, их столько сейчас. Желание огромное, а денег, как всегда, не хватает. Вот и создалась недостача, не такая уж, кстати, и крупная. Он же просил разрешения погасить задолженность?

-- Просил. Но какое это имеет значение? Я что, должен покрывать растратчика?

-- Ну. Это слишком громко. Не покрывать, об этом никто не говорит. Хотя бы по-человечески понять. Он мне рассказал, что вы тоже приходили кое-что закупить. Но путем не разобравшись, а может, в тот день и час был не в настроении, он сглупил и попросил вас покинуть базу.

-- Ничего себе "попросил"! -- воскликнул Соломкин. -- Он на меня наорал, унизил и с позором выгнал! Выгнал -- понимаете? Это не одно и то же.

-- Кстати, с этого инцидента все и закрутилось. Парамошкин говорит, что, уходя, вы даже пригрозили. В своих письмах отмечает, что с самого начала ощущает предвзятое с вашей стороны отношение. Вы унижали моего клиента и постоянно грозили тюрьмой. Разве так можно, Вячеслав Семенович?

-- На слове меня не ловите. Ишь, какой нашелся страдалец!

-- Да я и не ловлю, а констатирую. Вчера он мне рассказал, что дружит с Вениамином Скоркиным, который неоднократно приезжал на базу и всегда что-то покупал. Это сын уважаемого в городе человека -- директора крупнейшего завода, который вот-вот станет у нас губернатором. Наверно, слышали?

-- Ну слышал, и что?

-- А то, что Вениамин в последний раз на базе отоварился, а денег не хватило. Привез должок через несколько дней, но базу уже опечатали. Не думаю, чтобы сын не попросил отца-губернатора вмешаться и помочь своему другу. Отец позвонит начальнику УВД и обрисует все в нужных красках. Обязательно расскажет, что вы и сами туда не раз окунались далеко не по служебным делам. Но вот однажды у вас что-то не получилось, и вы решили директору базы отомстить. А уж за своего сыночка, поверьте, папаша постоит. Нет, Вячеслав Семенович, надо не спешить, а еще и еще раз все до мелочей продумать. Вы же раскручиваете на полную катушку. Зачем? Какая в этом необходимость? Не боитесь, что может случиться громкая осечка?

Соломкин почтительно слушал этого вежливого адвоката с хохляцкой фамилией, а в мыслях на чем свет стоит костерил Гнидкина. Почему тот ничего не сказал о Скоркине? Черт, не стоило ему вообще влезать в это дело и пробивать Гнидкину дорогу в директорское кресло! Гнидкин сам, дурак, сидит теперь со сломанной рукой, и ему все это может крепко навредить. В самом деле, есть над чем подумать. Отложив папку в сторону, сказал:

-- Какие у вас предложения?

Науменко понимал, что зацепил Соломкина за больные струны. Перед ним сидел уже не тот самоуверенный и нагловатый милицейский чиновник. Соломкин, видно, предполагал, что никаких осложнений с адвокатом не будет. К тому же явно трусоват: уже ищет выход, советуется. Что ж, можно и подсказать.

-- Наказать Парамошкина, -- ответил он, -- конечно, надо. Недостатки на базе имели место, хотя и не такие уж большие. Но Парамошкин и работал как лошадь. За всех, за того же Гнидкина. Можно сказать, что торговую базу с колен на ноги поставил. А это непросто при нынешнем-то повсеместном раздрае. С учетом того, что работал непродолжительно, лучше освободить Парамошкина от должности директора базы. Такое решение, на мой взгляд, будет наиболее удобным. Но это только предложение, хотя на суде я его буду твердо отстаивать. А решать вам.

-- Что ж, подумаю, посоветуюсь со следователем и руководством, -- сказал уже без прежнего апломба Соломкин. Встал, вышел из-за стола и даже проводил Науменко до выхода.

XL

Соломкин не был бы Соломкиным, если бы в тот же день не собрал информацию по Скоркиным. Собрал -- и не обрадовался. Да, директор завода Скоркин Иван Семенович в ближайшее время должен стать губернатором области. Гарантия, как подтвердили опытные и всезнающие источники -- стопроцентная.

По младшему Скоркину оказалось сложнее. Никто толком не знал о его взаимоотношениях с Парамошкиным. Лишь Гнидкин, который сидел на больничном, подтвердил факт неодно­кратного отоваривания Вениамина Скоркина на их базе. Все вопросы с ним решал лично Парамошкин.

-- Так дружат они или нет? -- разозлился на Гнидкина Соломкин.

-- Может, дружат, а может, и нет, -- обиделся Гнидкин, у которого до сих пор болела упрятанная под гипс рука.

-- Мо-ж-жет! -- передразнил Соломкин. -- Знать надо, а не трепать языком. -- Больше разговаривать с Гнидкиным не стал.

Стоп-стоп! Его вдруг осенило: а если закинуть удочку главе администрации района Шлыкову. Он же звонил насчет Парамошкина и просил не действовать слишком круто. Мол, неопытен, поправится.

Тут же позвонил и витиевато сформулировал свой вопрос. Шлыков однозначно подтвердил, что Парамошкин и младший Скоркин дружат, хотя и не так долго, но друзья настоящие.

-- Спасибо, -- поблагодарил Соломкин, но трубку класть не спешил. Услышал:

-- А в чем, собственно, проблема? Дружат-не дружат... Это так важно? Когда, кстати, дело закончится?

Вот этого Соломкин и ждал. Теперь надо поговорить по душам. В силовых структурах все чаще стали поговаривать, что Шлыков -- один из основных претендентов на должность мэра Каменогорска. Портить отношения с таким человеком нельзя, наоборот, из всего случившегося с Парамошкиным можно извлечь для себя неплохую выгоду. Отвечал больше намеками, но довольно прозрачными.

Да, говорил, словно раскрывал большой секрет, дело, в основном, закончено. Осталось согласовать. Кстати, вашу просьбу учел. А что касается, дружат или не дружат Парамошкин со Скоркиным, то сами понимаете, при согласовании это не лишне учесть. Было бы совсем неплохо, если и он, Григорий Анатольевич, позвонит начальнику службы. Не помешает.