Убийца среди нас (СИ)

-- Молодец да и только, -- одобрил Парамошкин.

-- Скоро должок начну возвращать.

-- Не спеши, управишься. Лучше собирай на машину. Как сядешь на свои колеса да купишь еще пару боксов, тогда и рассчитаешься. А может, еще деньжат подбросить?

-- Нет-нет, спасибо. Вы мне и так крепко помогли. Без вас ничего б не вышло.

-- Пустяки, тебе -- и не помочь? Главное, чтоб польза была. А она есть. Честно скажу -- мне у тебя понравилось.

-- У вас какой-то вопрос? -- спросил Красавин.

-- Пока никаких вопросов. Просто заехал посмотреть, как идут дела, -- бросив взгляд в сторону машины, спросил: -- Так говоришь, хозяин -- предприниматель?

-- Да-а, мужик интересный. Его "хобби" -- окна и двери. Специалист классный, сам видел. Хотите познакомлю?

-- Можно и познакомиться, только не сейчас. Спешу. Возьми на всякий случай у него телефончик. Сам позвоню.

К Парамошкину подошел Ресин.

-- Значит, решаем проблему окон и дверей? -- спросил Григорий. -- И получается?

-- Да вроде получается. Было бы побольше деньжат да поменьше налогов, такое дело можно развернуть, -- сказал Ресин мечтательно: -- Но ведь давят, на корню давят, развернуться не дают!

-- Болячка общая, -- согласился Парамошкин. -- Чиновничий беспредел, грабят белым днем, а главное -- никакого просвета.

-- Григорий Иванович -- мой шеф-наставник, -- пояснил Красавин. -- Весной собирается коттедж строить. Так, Григорий Иванович?

-- Да, если ничего не помешает. В общем, ждите звонка. Если стандарт столярки устроит -- будет заказ, а для вас -- поддержка.

Парамошкин спешил на встречу с Науменко и вскоре уехал, пообещав Красавину заглядывать.

XLII

Науменко в этот раз пожелал встретиться на набережной. Ему хотелось посмотреть, как живет Парамошкин. Григорий предлагал где-нибудь в другом месте: ну что смотреть у бабки Фроси? -- бесполезно. У тебя, и все. Заезжать в офис у Григория времени не было; хотелось побыстрей узнать, чем же закончился разговор друга-адвоката с Соломкиным. К Красавину можно было и не заезжать, но что сделано, то сделано. С ним надо держать связь и во всем ему помогать. Петр предан и может пригодиться...

А Ресин чем-то напоминает Рюмина. Во всяком случае, тоже знает, чего хочет от жизни. Такие, как он, добиваются своего. Надо обязательно выбрать время и посмотреть его хозяйство, пригодится.

Но как же быть с Надей и Ириной? С кем строить свою жизнь? Рано или поздно придется определяться. Если Надя родит ребенка, то работать в фирме какое-то время не будет, и кто ее заменит? Его больше тянет к Наде. Никогда не думал, что ждать своего ребенка так радостно и так тревожно. С Ириной, скорее всего, неминуем разрыв, а это в любом случае скандал. Хотя возможен и мирный расход... Да он сам не знает, половинчатость какая-то во всех его поступках, нет твердости, какой, к примеру, обладает Рюмин. Мысли скачут одна за другой, повторяются, остаются без ответа...

Так и не заехал к матери. Хорош сынок! Столько наговорил, наобещал на похоронах отца, а теперь -- молчок! Другие дела, видишь ли, все отбили. Потому, наверно, отец и не хотел видеть его предпринимателем: очерствеет, позабудет родителей... А мать с Надей, пожалуй, сдружились бы. Надя не белоручка, любит землю, хозяйство. Да и внук! Григорий уверен, что если будет ребенок, то мальчик. Его так хотел отец.

Машина спустилась вниз и свернула направо. Маршрут известен, и все давно примелькалось. Издали, напротив дома, заметил красную "девятку": значит, Науменко опередил. Выйдя из машины, увидел Рыжуху. Распластавшись недалеко от ограды, она старательно обгрызала кость. На него не зарычала -- свой.

Науменко встретил громкой тирадой:

-- "Приходи, кума, в гости, когда меня дома нет!"

В самом деле, Ирина не пришла, его нет, хорошо, что бабка Фрося дома.

-- Чай, кофе, водку, коньяк? -- предложил Григорий, обменявшись с Науменко рукопожатием.

-- Какая водка, какой коньяк! -- воскликнул адвокат. -- Ты забыл, что я за рулем. Чаю, и покрепче.

Григорий попросил заняться этим бабушку Фросю, а сам сел на диван рядом с Науменко. Ему не терпелось узнать подробности встречи.

-- Рассказывай, Виктор, как поговорили, чем закончилось? Этот Соломкин такая зануда.

-- Подожди. Ну что ты заладил: рассказывай, рассказывай! Человек приехал в гости, дай хоть оглядеться. -- Науменко развел руками, покрутил головой.

-- Потом оглядишься. Да и ничего ты тут особого не увидишь. Стены старого частного дома разве что. Давай по-существу.

-- Ну и занудный ты мужик, Григорий! Не даешь набраться впечатлений. Ладно, черт с тобой. В общем, встретились. Как мне кажется, я выбил, причем основательно, этого Соломкина из седла. Он теперь не на коне с шашкой наголо, а будет топать пешочком ножками.

-- Ничего не понимаю! Какое седло? Какие ножки, при чем тут шашка?

-- Это образно, чего ж не понять. А если по-существу, как ты говоришь, то я заставил его кое над чем глубоко задуматься.

Пришлось, правда, раскрыть ему наши секреты. Первый: что ты плюс Веня Скоркин и Шлыков -- дружбаны до гроба. Только не морщись. Заодно обрисовал, кем скоро станет Шлыков и старший Скоркин, и что потом может ожидать опера БХСС УВД Соломкина, если он законопатит тебя в колонию.

-- Ну зачем же так! Ведь просил. Как посмотрят на это Веня и Шлыков? Не здорово получается.

-- Ишь, распсиховался -- "не здорово"! Мне виднее, что здорово, а что не здорово. Повторяю, что я лично почувствовал перенастрой Соломкина. Да он теперь все факты перепроверит и еще раз взвесит. По-другому и быть не должно. Я ему сказал, что ничего сногсшибательного в деле нет, а значит, и нечего накручивать. Кругом вон все растащили-развалили. Понимаешь?

-- Понимаю, но как-то не очень прикрываться чужим авторитетом. А вдруг эти планы вообще не свершатся?

-- Если "вдруг не свершатся", то ты погоришь стопроцентно, а тут появился отличный шанс. Надо быть дураком, чтобы его не использовать.

-- А про жалобы?

-- Сказал и о них. Сработают опять же в твою пользу.

-- Ладно, чего уж теперь, когда дело сделано.

-- Вот это совсем другой разговор. А то тебе и хочется и колется. Тут уж что-то одно выбирай. Теперь будем ждать результата, а он, я думаю, не задержится. Соломкин сказал, что посоветуется со следователем и с начальством. Для него это не просто, но это его проблемы.

Давай-ка малость отвлечемся, -- предложил Науменко. -- Помнишь, как однажды на соревнованиях я тебя положил на лопатки? Помнишь, конечно, не забыл. Так вот, в твоих глазах, еще в стойке, я на какое-то мгновение увидел сомнение, растерянность... Не знаю, как лучше сказать. А дальше -- рывок, и ты на лопатках, хотя был опытнее, сильнее меня. А сейчас я увидел глаза Соломкина, увидел, что Соломкин на мои "козырные карты" клюнул. В самом деле, если твоим друзьям скоро подфартит, ему есть над чем подумать. А чиновник он весьма конъюнктурный, держит нос по ветру. Это и без очков видно.

...В то время, когда Парамошкин с Науменко пили чай и мирно беседовали, Соломкину из бюро пропусков позвонил Гнидкин и попросил принять его. Соломкин поморщился, но пропуск все же заказал. Ему не хотелось не только встречаться, но и вообще видеть Гнидкина. Еще не закончены материалы дела, которые шеф ждет к концу рабочего дня, да и вообще, что он нового ему скажет? Начнет хныкать, мямлить, выпытывать про Парамошкина. Надоело!

Вскоре раздался осторожный стук в дверь, а потом, в свойственной только ему манере, в нее не вошел, а втиснулся, словно угорь в узкую расщелину, сам Гнидкин. Правая рука на перевязи, вид жалкий, обиженный. Только вошел, и сразу с претензиями:

-- Вячеслав Семенович! Вы меня крепко обидели! Я не виноват!

-- Стоило из-за этого с больной-то рукой ко мне тащиться, -- огрызнулся Соломкин. -- У меня работы невпроворот.