Убийца среди нас (СИ)

Как-то, подвыпив настойки, Григорий хвастанул матери, какими деньгами теперь ворочает. Думал удивить, но это ее нисколько не обрадовало.

-- Зачем тебе это накопительство, сынок? Зачем?

-- Так деньги же, мама, за них можно купить все, что хочешь.

-- Ну что -- все?!

-- Вещи, жилье, машины, поехать отдохнуть...

-- А счастье?

-- Что -- счастье?

-- А то, что счастье за деньги никогда и нигде не купишь. Мы с твоим отцом не имели больших денег, но, поверь, были счастливы. Друг друга любили и понимали. Зачем тебе столько денег? Это же вечные проблемы, бессонница, если хочешь, болезнь. Она перейдет к детям, внукам, и еще неизвестно, чем все закончится.

-- Ну ты прямо жуткую картину нарисовала. Зачем усложнять? Неужели люди, которые обогащаются, -- дураки? Посмотри, что кругом творится?

-- Вижу, не слепая. Но отец твое богатство не одобрил бы, а он хотел тебе счастья, уж я-то знаю. Счастье должно быть в хорошей семье, в умных детях, а не в накопительстве.

Так ни к чему и не пришли, каждый остался при своем мнении. Настроение и у матери, и у Григория было испорчено.

А на другой день Парамошкин отыскал в сарае отцовские лыжи. Ботинки в самый раз. Решил вспомнить молодость. Катался по лыжне вдоль леса, где обычно проводились школьные соревнования. После ужина вышли с матерью во двор, с визгом подскочил Рекс. Он подрос, но дворняга есть дворняга: прыгает, назойливо пристает. Пошли по тропинке в сторону школьного сада. Деревья по нижние ветки завалены снегом. Рекс бегал от дерева к дереву, совал морду в сугробы и смешно фыркал. Первозданная, до звона в ушах, тишина. В окнах школы ни огонька. Вспомнили, как сажали сад, как потом за ним ухаживали. Отец осенью всегда проводил обрезку деревьев. Кто теперь будет их обрезать и спиливать?

А по небу плыли редкие облака. В разрывах между ними, в нежно-голубой холодной бездне, ярко перемигивались звезды. Месяц -- словно выкупанный младенец, чист и свеж. Хотелось смотреть на него и трогать руками...

Когда вернулись домой, совсем стемнело. Григорий признался матери, что давно не чувствовал себя так спокойно. Поглядев на сына повлажневшими глазами, Клавдия Александровна вздохнула:

-- Ты чего? -- спросил он и осторожно обнял ее. Мать для Григория всегда была строгой и немного замкнутой. Свое горе или волнение она внешне не проявляла. Сына упрекала редко, хотя и было за что. Отцом же, сколько помнит, была всегда довольна. Если спрашивали, как живут, отвечала: "Отлично. Так хорошо сейчас никто не живет".

-- Мам, ты что? Я тебя чем-то обидел? -- вздохнул Григорий.

-- Нет-нет, все в порядке. Давай-ка, сынок, лучше посоветуемся... -- стали думать, когда теперь встретятся. -- Лучше б в июле или в августе, -- предложила Клавдия Александровна: тогда и она смогла бы поехать в Каменогорск. О многом хотелось поведать сыну. О своей прошлой и теперешней жизни. Но поймет ли?

Стоит ли говорить, что жизнь их с отцом не баловала. Что они были недокормлены и недоласканы, особенно в войну и после войны. Выжили. С ранних лет стали не по-детски серьезными. Он же сам не раз говорил, что она -- сухарь в очках. Сухарь!.. Сухарь-то в воде тоже мягчает...

Всегда довольствовались тем, что имели. А вот сыновней ласки не хватало. Нет внуков, на что с отцом так надеялись, а одной стало совсем худо. Рано или поздно, но с сыном жить придется. У него же свои проблемы: денег много, а в семье все зыбко, непрочно. Говорить об этом сейчас? Нет, не станет. Отложит до лета. А в душе колокольчиком позванивает беспокойство, тревога за сына. Как же он, как обойти беду стороной?..

В Каменогорске Григорий с головой окунулся в ремонтно-строительные и отделочные работы. Решил доказать Рюмину, что досрочно подготовить к сдаче магазины может не только "командор". А вообще-то, после поездки домой, захотелось повкалывать. Дело же это, при желании, не такое уж сложное, были бы деньги.

Выкроил время и заехал к Ресину. Фирма, как и предполагал, небольшая, помещение не ахти какое, а продукция (окна-двери) вовсе даже неплохая -- Ресин собрал вокруг себя профессионалов. Жаловался, что замучили просьбами, всем хочется оформить заказ подешевле. Его мечта -- работать не по разовым заказам, а так, чтобы продукция шла конвейером. Но нужны нормальные условия: хорошие помещения, высокоточные станки и рабочие-профессионалы. Пока же за проданную квартиру купил несколько подержанных рейсмусовых станков и двадцать кубеметров леса. В скором времени намерен перейти в другое, более удобное помещение. Там будет где развернуться. Парамошкин не пожалел, что заехал к Ресину. Если удастся весной строить коттедж, то столярку закажет только у него.

Все время откладывал решение вопроса по "прикрытию" фирмы и однажды утром Рюмин с ехидцей напомнил:

-- Может, мне самому этим заняться?

Проблемы-то, в общем, никакой, надо только уловить Коляна, того самого, что приходил на базу требовать мзду. Застать его по данному самим же адресу никак не удавалось, но в этот раз удача наконец улыбнулась: дождался, хотя и просидел в машине чуть ли не до полуночи. Издали увидел, как Колян идет домой, и решил ради спортивного интереса напомнить, с кем тот имеет дело. Вышел из машины и затаился за углом дома, а когда ничего не ожидавший Колян поравнялся, сграбастал его, да так, что парень пикнуть не успел. Оттащил в темное место, на всякий случай вытащил из кармана нож.

Колян перетрухнул не на шутку. Когда узнал Парамошкина, то не понять: радости было больше или досады. Скорее, хватало того и другого. Успокоился не сразу, все твердил как истукан:

-- Ну, блин, ты и амбал! Нам бы такого!

-- А пахан пригреет? -- поинтересовался Григорий ради хохмы.

-- Сукой буду, пригреет!

-- И на том спасибо.

-- Такие нам во как нужны, -- не унимался Колян, тряся над головой сжатым кулаком.

-- Все-все, теперь о деле, -- перебил Парамошкин и вернул Коляну нож. Стал договариваться о встрече Рюмина с главарем бандгруппы -- Ястребом. Где и когда, да чтобы не затягивать и безо всяких закидонов, отвечать придется головой. Он легонько сдавил башку Коляна ладонями. -- Хорошо понял?

-- Усек, блин, -- просипел Колян.

-- Ничего ты не усек... -- Парамошкин сделал вид, что недоволен. Многозначительно прошептал: -- За охрану выделим большой куш. Понимаешь? -- Помолчав, добавил: -- Из рук в руки. Каждый месяц. Скажи -- здорово? Но... -- Парамошкин на какое-то время замолк. -- Моему шефу не понравится, если кто-то еще к нам будет совать свой нос да лапы тянуть. Учти это, Колян, и Ястребу своему передай. Кстати, дай его адресочек.

Глаза Коляна забегали. Зачем адрес Ястреба? У него их несколько, на одном месте не сидит. Потому и Ястреб, что летает.

Словно читая его мысли, Парамошкин успокоил:

-- Ладно, не дрожи. Со встречей не тяните, и без всяких хитростей. Да, вот что еще -- с наших киоскеров и магазинов бабки не трясите. Проверять будем.

Договорились, что о встрече с Ястребом Колян известит Парамошкина лично.

XLIV

Колян, не подумавши, трепанул Парамошкину, что сам сведет их с паханом, а после запаниковал. И кто за язык тянул? Зачем надо было выпендриваться? А если Ястреб не пойдет? По таким делам он не ходок, светиться лишний раз не любит. Как теперь вывернуться? Этот амбал еще и адрес просил. Ну и влопался! Может, Сагунова подключить? Пусть схлестнутся...

Колян взвешивал и прикидывал. Вспомнил про свой день рождения: в воскресенье все равно братанов и Ястреба приглашать. Но сделать это придется со смыслом -- позолотить пахану руку. Он это любит. Заодно, без лишнего базара, сведет с Сагуновым. Мужик сильный, что надо. У него и кличка -- Сильный. Болтается после зоны без дела. Под завязку же организует встречу с шефом Рюмина или Парамошкина. Что он за птица? Вся проблема предстоящей бухалки1 пока что в подарке. Что положить пахану на лапу? Колян терялся в мыслях. Можно б вручить конвертик с баксами, но их у него нет. Ружье, нож, карабин? Этого добра у Ястреба, говорят, полным-полно, даже сабли и два огромных меча на стенах висят. Вот если б золотишка, да такого, чтобы у пахана глаза загорелись. Только где взять? Разве что у братьев Кошкиных. Когда-то Колян Федора и Ваську Кошкиных от тюрьмы увел. Им, не единожды судимым, срок светил под самую завязку. Теперь пусть и они выручают.