Убийца среди нас (СИ)

В декабре темнеет рано. Парамошкины уезжают на работу затемно и возвращаются при зажженных фонарях вдоль всей набережной. День короток, зато вечер и ночь стали невмоготу длинны. Григорий с Ириной обо всем успевают переговорить. Уж лучше так, чем молчать и думать, думать. Нежданно возникшие проблемы сблизили Парамошкиных, они стали лучше понимать друг друга. Раньше Григорий слышал, а теперь и сам убедился в том, что при общей беде появляется страсть и ненасытность в любви: будто люди боятся все это потерять. Любовь на какое-то время гнала прочь волнения и тревоги, успокаивала.

В этот вечер спать не ложились долго. Обсуждали разные новости, смотрели телевизор, хотя в голову ничего не лезло. На улице залаяла Рыжуха. Обычно она брехала на каждую проезжавшую машину, но в этот раз собаку потревожил явно человек. Лай Рыжухи становился все напористей и злее, и вскоре послышался сильный стук в калитку.

Сердце у Григория екнуло -- неужели пришли?.. Он боялся, что могут взять под стражу до суда, какая вера Соломкину? Из кухни выглянула Ирина, в ее глазах -- волнение и страх. Григорий встал с кресла и пошел открывать.

Он шел к калитке и думал: "Кого принесла нелегкая?" Ждал плохого. Издали, в слабом отсвете фонаря, увидел военного в камуфляжной форме. Мелькнула мысль, что пришел посыльный -- предупредить. Военный между тем подал голос:

-- Это вы, Григорий Иванович?

-- Я, кто же еще, -- буркнул Парамошкин сердито. Открыл калитку.

-- Не узнаете? -- спросил военный.

Парамошкин прищурился: знакомый голос и лицо знакомое...

-- Я -- Петр Красавин. Неужели не узнали, Григорий Иванович!

-- Красавин? Петька, ты?! А ну-ка, ну-ка повернись к свету! Точно, ты и есть! Здорово! Заходи, заходи, родной!.. -- обнялись, расцеловались. Григорий поворачивал Красавина туда-сюда, разглядывал, восторгался. -- Ирина! -- крикнул громко и радостно. -- Ты смотри, кто к нам пришел! -- прикрыв калитку, потащил Красавина в дом. Ирина уже вышла на веранду. По голосу мужу она поняла, что беда пока миновала.

-- Смотри, кого Бог нам послал! Узнаешь? Это же Петя, Красавин!

Теперь и Ирина при свете разглядела гостя и по-женски стала расхваливать.

-- Господи! А возмужал-то как! Встретила бы на улице -- не узнала.

Вышла и бабушка Фрося. Она уже легла спать, но шумели так громко, что разбудили старушку.

-- Какой солдатик красивый, -- улыбнулась она. -- Ваш, что ли, знакомый?

-- Как брат родной, -- радостно пояснил Григорий и тут же скомандовал: -- Женщины, быстренько готовьте по такому случаю ужин. Сами знаете какой!

Парамошкин и сам не ожидал, что его так обрадует встреча с Красавиным. Когда-то он помогал этому парню в трудное время, иногда вспоминал о нем, даже собирался навестить мать Петра, но все как-то не получалось. Теперь же он сам рассчитывал на помощь Красавина. В чем будет заключаться эта помощь, толком и не знал, но был уверен, что Петр ему предан и выполнит любую просьбу. А в последнее время Григорий чувствовал себя одиноким и нуждался в дружеской поддержке.

Пока женщины хлопотали на кухне, мужчины разговаривали. А поговорить было о чем.

-- Как же ты меня разыскал? -- удивился Григорий.

-- О-о. Это было непросто. Но я служил в разведке, и не где-нибудь, а в Чечне, так что чутье разведчика помогло. А если серьезно, то очень хотел вас увидеть, Григорий Иванович. Мне так вас всегда не хватало.

-- Спасибо, брат... Скажи, а... на базе был?

-- Был и на базе, там мне адрес ваш дали.

-- Выходит, все знаешь?

-- Не все, но вполне достаточно, чтобы иметь представление. Видел издали вашего зама, паренек один показал. Важный, как пузырь. Подходить я к нему не стал.

-- Он-то и подложил свинью, -- зло процедил Парамошкин. -- Но об этом потом. Помолчав, спросил: -- Значит, в Чечне повоевать пришлось?

-- Было дело. Даже медалью "За отвагу" награжден, -- похвастался Красавин.

-- Вон как! И за какой подвиг, если не секрет?

-- Какой тут секрет, раненого командира из-под обстрела на себе вынес. А он -- сынок крупного военачальника, вот и наградили. Могли даже и орденом, но я медаль такую захотел.

-- Тяжело было?

-- Кому как, а мне, к примеру, ваши тренировки помогли. Помните, как учили? А вообще-то все это не для слабонервных. Можно сказать, в рубашке родился.

-- Слава Богу, что жив остался. Столько ребят полегло, кошмар! А где остановился?

-- У сестры. Она в пригороде с родителями мужа живет.

-- Отлично! Но давай договоримся, что сегодня от нас никуда. Идет?

За столом сидели втроем. Бабушка Фрося помогла Ирине, порасспрашивала Петра о матери и ушла спать.

Красавин устал, проголодался, и его радовало все: гостеприимство хозяев, домашняя обстановка, роскошный ужин. Любимый учитель и его жена встретили удивительно тепло. Такой встречи Красавин не ожидал. Хозяйка так к нему внимательна, так мило улыбается и все расспрашивает, расспрашивает: то о службе в Чечне, то о доме и матери, даже поинтересовалась, есть ли у него девушка.

Красавин разговорился. Он впервые в гостях у учителя, столько раз об этом думал, представлял, а получилось даже лучше, чем в мечтах. Жаль, что не может ему помочь, однако и мысли не допускает, что Парамошкина посадят. Уж кто-кто, а Григорий Иванович сумеет вывернуться. Петр пил сдержанно, хотя хозяева упрашивали и даже обижались, что выпивает не по полной. Все равно соблюдал меру, заметив, что это и Парамошкиным понравилось. Ирина включила музыку, спокойную, убаюкивающую, и пригласила Красавина на танец.

-- В сапогах-то могу и ноги отдавить, -- предупредил, сам не зная почему, ведь танцевал неплохо. Удивительно легко вела его в танце хозяйка, а в конце даже похвалила за умение.

После танца Парамошкин пригласил Красавина посмотреть машину. Вышли во двор, включили свет. Машина стояла припорошенная снегом.

-- Кла-асс! -- воскликнул Петр при виде иномарки. Он обошел вокруг нее, постучал пальцами по капоту. -- У Козлобаевых такая же, только цвет другой, -- сказал в порядке информации.

-- Это у бывших "конкурентов"? -- уточнил Парамошкин, хотя помнил, что других Козлобаевых в Полянске не было. -- Мне кто-то говорил, что младший Козлобаев с мотоциклом в речку свалился и крепко разбился. Это верно?

-- Было такое, -- неохотно буркнул Петр. -- Громыхнулся, но уже давно поправился. На днях я его на танцах встретил. Пришел в форме, с наградами, так он, гад, трепанул: зачем я эти побрякушки нацепил? Медаль "За отвагу" -- побрякушка! Посмотрел бы я, как он в этом месиве себя вел. Зато на "Ауди" в клуб приезжает!..

Злость на Мишку Козлобаева у Красавина была в крови. Парамошкин это почувствовал и больше о Козлобаевых не расспрашивал. Красавин же, в свою очередь, не стал говорить учителю, что это он "замочил" своего обидчика. Зачем? Мишка схлопотал за все прошлые обиды, а если станет подличать, схлопочет еще.

-- Слушай, Петр, -- сменил тему Парамошкин. -- А ружьишко, что я приносил в ящике, никуда не делось?

-- А куда ему деться, лежит в кладовке.

-- Ты при случае привези его, пусть теперь у сестры полежит. Чтобы, так сказать, под рукой находилось. Возможно, поохотимся.

-- Привезу. Могу к вам, могу и к сестре.

-- Нет, к ней. Да, вот что еще: как планируешь жить-работать?

-- Если честно, то пока не думал. Жить-то у сестры, там места хватит. Может, поступлю учиться, но это к осени. А пока где-нибудь поработаю.

-- Логично, -- одобрил Парамошкин. -- Насколько помню, с учебой у тебя было без проблем, -- помолчав, достал пачку сигарет, закурил.

-- Вы курите?! -- удивился Красавин.

-- Тут не только закуришь... Кури, если хочешь, -- Парамошкин протянул сигареты.

-- Нет-нет. В Чечне не курил, хотя там такое бывало!.. -- Петр нахмурился, что совершенно не шло к его красивому лицу. Тут же, расслабившись, спросил: -- Значит, одобряете? Спасибо, Григорий Иванович. Ваше слово для меня -- закон. Уж извините, но от души, поверьте.