Расплата (СИ)

Однако переживать из-за этого теперь было поздно, да и неуместно. Раз выбрал эту дорогу, то какой смысл теперь жалеть себя и скулить. В глубине души Сергей все же надеялся, что убивать его сразу не станут, так как, возможно, он им еще для чего-то сгодится. Анциферов явно недооценивал значимость ареста Хлопонина для российского и международного бизнеса, а также знания им немаловажных деталей о сфабрикованности обвинения против "Степы", как его называли близкие друзья и коллеги по Медиакону. Вся шумиха, поднятая в прессе и по центральному телевиденью, прошла мимо Сергея.

Тем временем машина въехала во двор СИЗО номер 1 города Челябинска. Сергей плохо знал это место: допросы в СИЗО проводились лишь в исключительных случаях, обычно подследственных привозили в здание прокуратуры. Дежурный помощник начальника СИЗО, капитан внутренней службы, насвистывая какую-то нехитрую мелодию, взял у Сергея документы. Это был плотный мужик с красным отекшим лицом и с огромными ручищами, чем-то напоминающий мясника. Увидев фамилию "Анциферов", мужик перестал свистеть. Потом взглянул на Сергея.

‒ Неужели ты и есть тот самый Анциферов?

‒ Какой тот самый ? ‒ удивленно спросил Сергей.

‒ Который взяток не берет, ‒ разъяснил капитан Анциферову.

‒ Вам, наверное, виднее будет, ‒ спокойно ответил Сергей.

‒ А ты мне не дерзи, а то сразу в карцер отправишься. Мне неважно, кем ты был раньше. Теперь ты просто подследственный, понял?

‒ Да, понял, ‒ сказал Анциферов.

У Сергея проверили все вещи и разрешили оставить все, кроме его любимой бритвы Жиллетт, которую ему совсем недавно подарила его дочка на сорокалетие.

‒ Нельзя с бритвой в СИЗО, только одноразовые можно, ‒ строго произнес капитан.

Сергей удивился.

‒ Ну, так ведь она безопасная, ею даже при желании никого прирезать нельзя.

‒ Анциферов, ты не понял, что ты больше не в прокуратуре? Здесь у нас свои правила и распорядки. Купишь в ларьке одноразовую бритву и будешь бриться, как все. Вопросы ко мне есть?

‒ Вопросов нет, ‒ откликнулся Сергей.

‒ Тогда распишись здесь и ступай себе.

Двое часовых повели Анциферова по длинному коридору. Дойдя до конца, они спустились вниз по лестнице, открыли металлическую дверь и пошли по такому же длинному коридору, с двух сторон которого находились камеры. По внешнему виду СИЗО практически ничем не отличалось от обычной тюрьмы. Люди в ожидании суда могли сидеть здесь годами. Кроме того, для персонала тюрьмы принципиальной разницы между подследственными и заключенными не было. Почти в самом конце коридора сопровождавший Сергея молодой лейтенант милиции открыл одну из дверей, снял с Сергея наручники и запустил его в камеру. Потом сунул ему в руки постельное белье и наволочку и молча закрыл за ним дверь.

Сергей осмотрелся. Камера была на восьмерых человек, что в принципе было не так уж плохо.

Судя по времени, его сокамерники ушли на ужин и должны были скоро вернуться. Сергей нашел свободную койку, оказавшуюся наверху, постелил простыню, снял ботинки и улегся.

Похоже, новеньким ужин не полагается, подумал Сергей и улыбнулся.

"Что ж, Серега, будешь привыкать к новой жизни графа Монте-Кристо. Он ведь тоже сидел в тюрьме, правда, нынче не графское время, и мушкетеры все перевелись".

Его мысли были прерваны громкими голосами. Все возвращались с ужина. Войдя в камеру, один маленький прыщавый парнишка с переломанным носом и полным ртом вставных железных зубов, ухмыляясь, уставился исподлобья на Сергея.

‒ Ух ты, новенький у нас. Ну что, мусор, знакомиться будем или как?

Cергей спустился вниз и поcмотрел на парня.

‒ Сергеем можешь меня звать, только я не мусор, я зуботычка .

Сергей только удивился, как быстро информация передается в тюрьме, или просто ребят заранее "подготовили" к его появлению.

Парень ухмыльнулся.

‒ А ты, Серега, по фене ботаешь. Зуботычка ‒ это еще хуже, чем просто мусор. Меня можешь лунатиком звать. Для друзей просто Жендос. Канай в живопырку , Серега, пока не опоздал.

Сергей вышел из камеры и наткнулся на еще одного крупного мужика, по-видимому, смотрящего в камере. Лицо уголовника было очень знакомым, но Анциферов никак не мог вспомнить, кто это.

‒ Что, Анциферов, разве не узнал? ‒ спросил мужик, едва открыв рот и показав, словно вампир, металлические вставные клыки.

Сергей вздрогнул, когда уголовник назвал его по фамилии, но не подал виду. Он тщетно пытался вспомнить, кто этот упырь в тельняшке, который, похоже, его очень хорошо знает, но не мог.

‒ Простите, не могу припомнить, как вас зовут,‒ сдержанно произнес Анциферов.

‒ А я тебе помогу, мусорок. Ты меня отправил на десятилетний срок на нары ‒ максимальный, какой был положен по 230-й и 232-й статьям. Припоминаешь, гнида?

Сергей на секунду задумался и вспомнил. Да, это была та самая мразь, которая подсаживала детей на наркотики.

‒ Ну, я по вывеске вижу, что ты меня вспомнил, Анциферов. Вложил ты меня тогда, мусорок. Ну да ладно, я тебя, считай, простил. Так что, обнимемся по старой памяти, мусорок-пидорок?

Мужик протянул свои большие лапы к Сергею, словно собираясь заключить его в свои объятья.

Сергей попятился назад в камеру.

‒ Грабли убери, баклан, обниматься я с тобой не буду, ‒ произнес Анциферов. В его исполнении блатные выражения звучали довольно неестественно.

‒ Смотри-ка, как фраерок по фене ботать научился, ‒ сказал кто-то из уголовников, которых уже набралась полная камера. Все стояли и с интересом смотрели на происходящее, но никто не рискнул вмешаться.

‒ Обхезался ты, мусор, ‒ сказал мужик и с размаху ударил Сергея в челюсть.

Анциферов упал и почуствовал вкус крови во рту. Мужик выбил ему один зуб. Сергей выплюнул зуб вместе с большим кровавым плевком на пол, а потом, несмотря на боль, поднялся, вспомнив свое самбитское прошлое. Злоба кипела в нем. Он схватил этого субъекта и бросил через плечо. Мужик упал и ударился головой об пол. Однако он оказался крепким и, полежав секунд двадцать, встал снова.

‒ Ну что, фраер, очко слиплось? ‒ сказал мужик и достал нож. В это время кто-то сзади сильно ударил Сергея по голове, и он потерял сознание.

Глава 18. В медчасти

Сергей очнулся. И первое, что он увидел, была белая палата, кровать, на которой он лежал, и стол со стулом. В углу стоял стеклянный шкаф с пузырьками и склянками. На стуле сидел пожилой мужчина в белом халате, вероятно, врач и приветливо улыбался ему.

‒ Где я? ‒ спросил Сергей.

‒ В медчасти СИЗО, ‒ вежливо ответил мужчина. ‒ Вам повезло. Вы потеряли сознание раньше, чем вас порезал Сеня Соленый. Еще пара минут ‒ и он бы вас, возможно, прирезал.

У Сергея страшно гудело в голове, и он не очень хорошо соображал.

‒ Так почему он меня не прирезал?

‒ Вас ударили по голове сзади тяжелым предметом, вы потеряли сознание и благодаря этому остались живы.

Перед Сергеем начинала смутно вырисовываться картина происходящего.

‒ Кажется, я знал этого Соленого и вел уголовное дело против него. Он получил максимально возможный срок за приобщение детей к наркотикам.

‒ Очень может быть, ‒ ответил доктор, ‒ однако кто-то намеренно велел посадить вас в камеру именно к нему.

Анциферов молча слушал. Говорить ему было тяжело, поскольку голова просто раскалывалась.

‒ У вас не найдется анальгина? ‒ спросил Сергей.

‒ Знаете, у нас тут не аптека, а медчасть, а это разные вещи. Мне вообще не велено давать вам лекарства. Я с трудом смог упросить начальство разрешить мне cделать вам укол морфина в качестве обезболивающего.

Немного помявшись, врач открыл навесной шкаф, достал таблетку парацетамола и протянул Сергею.

‒ Спасибо, ‒ только и смог произнести Сергей.