Расплата (СИ)

Анциферов посмотрел на себя в зеркало. Из зеркала на него взглянул человек в белой рубашке и пиджаке, запачканных кровью. Нет, в таком виде на улицу идти нельзя, сразу приметят. Сняв рубашку, пиджак и брюки, Сергей натянул старые протертые джинсы с дырками на коленках, надел кеды и, взяв в руки кульки с мусором, вышел из квартиры. Кивнув консьержке, он быстро прошмыгнул на улицу.

Сергей направился прямиком к мусорным бакам. Положив мешки с мусором куда положено, Сергей протиснулся между баками и оказался рядом со старой голубятней. Из всего старого двора это было последнее место, которое было еще не тронуто новыми временами. Голубятню давно хотели снести и построить на ее месте новые гаражи. Однако жители каким-то образом смогли остоять этот последний незаметный памятник старой эпохи. Сама голубятня была построена еще в 60-е годы прошлого столетия и не представляла собой ничего особенного, но она была мила сердцу многих из тех, кто родился и вырос в этом дворе и прожил здесь не один десяток лет.

Сергей открыл калитку и вошел внутрь. Внутри пованивало голубиным дерьмом, и повсюду валялись перья и пух. Сергей на секунду остановился и задумался. Он вспомнил, как один вор-карманник рассказывал ему на следственном эксперименте, где и как он прятал награбленное.

Это было в голубятне, только не здесь, а еще во время его работы на Дальнем Востоке. Так вот, этот карманник по кличке "Щуп" объяснил ему, что под почти каждой голубятней есть неширокие вентиляционные отверстия, куда можно незаметно спрятать небольшого размера предметы или маленькие свертки. Щуп говорил, что по краям голубятни должно быть три отверстия и одно отверстие почти по центру. Сергей взял снаружи дворницкую лопату и стал тихонечко простукивать по полу. Ничего слышно не было. Сергей стал стучать громче, отчего все голуби, испугавшись, улетели на самый вверх.

"Да, видать, ошибся Щуп, что все голубятни строят одинаково, или меня просто на понт взял", ‒ подумал Сергей. От злости он ударил лопатой по полу и услышал странный звук. Где-то рядом задрожал кусок асфальта. Он ударил еще раз и увидел, что в этом месте кусок асфальта дрожит особенно сильно. Анциферов поставил лопату и присел на корточки. Осторожно вытащил кусок асфальта и действительно увидел под ним вентиляционную решетку. До решетки было примерно полметра, и Сергей смог положить оба яйца на решетку. Однако после этого потревоженный кусок асфальта никак не хотел ложиться на прежнее место. Сергей достал из кармана перочинный ножичек и попытался немного расширить диаметр ямки. С большим трудом ему это удалось. Он положил кусок на место, разбросал равномерно перья по полу голубятни и, озираясь по сторонам, тихо вышел наружу. К счастью, в этот момент во дворе никто не было. Сергей спокойно пересек двор и, никем не замеченный, поднялся в квартиру. Раздевшись догола, он наполнил ванну горячей водой и нырнул туда. Сначала было очень горячо и немного больно, но потом тело привыкло, и стало хорошо. Сергей расслабился и закрыл глаза, стараясь просто ни о чем не думать. Неизвестно, сколько времени он так пролежал, но внезапно услышал сильный стук и крики. Кто-то пытался выломать дверь в квартиру. Сергей завернулся в халат и выскочил из ванной. Он догадался, кто за ним пришел.

Подойдя к двери, он услышал крики и мат.

‒ Будем выламывать, товарищ полковник, ‒ услышал он знакомый голос Мухина

‒ Не надо выламывать, я сам открою, ‒ спокойно произнес Анциферов.

Открыв дверь, Сергей увидел Пёстренького, Мухина и десяток омоновцев.

Пёстренький, увидев Сергея в халате, заулыбался.

‒ Ну что, Сережа, помылся перед дорогой? Молодец, экономишь казенную воду и мыло. Вот это я понимаю, сознательный гражданин. А теперь собирайся, ясный сокол. Полетал ‒ и хватит. Пора в клетку. Вот ордер на твой арест, подписанный лично Попустиновым. Давай, поторапливайся, а то Мухин со своими орлами решил, что ты от страха да от позора пустил себе пулю в лоб. Но не таков наш Робин Гуд. Он просто ушел в ванную и не слышал иерихонской трубы уголовного розыска.

Кто-то из омоновцев спросил:

‒ Владлен Вадимович, а что такое иерихонская труба?

‒ Эх ты, неуч, ‒ засмеялся Пёстренький, ‒ как тебя только в ОМОН взяли, если ты таких простых вещей не знаешь... Хотя, честно говоря, в ОМОНе это и не нужно. Главное ‒ хорошо кулаками работать. Это из Ветхого Завета. А я называю иерихонской трубой сирены и свистки нашей доблестной милиции. Понял, дурень?

‒ Понял, ‒ ответил пристыженный омоновец.

Сергей достал спортивную сумку, с которой он последний раз ездил с женой и дочкой в отпуск, и побросал туда пару теплых свитеров, тельняшку, а также трусы и носки в неимоверном количестве. Быстро зайдя в ванную, взял бритву, зубную щетку и пасту. В спальне взял фотографию жены и дочки и свой блокнот с письменного стола, в котором лежала его заветная ручка.

Из коридора раздались крики:

‒ Анциферов, не бери весь свой гардероб, чай, не в Ниццу едешь! Не перед кем будет щеголять, а модников и пидоров на зоне не любят.

После этого раздался дружный гогот омоновцев и Мухина.

‒ Зачем же вы так с нашим Сереженькой? Он же у нас почти святой: взяток никогда не брал и невинных не осуждал, чисто Солженицын, ‒ саркастически произнес Пёстренький.

‒Тогда за что же вы ему по физиономии съездили, товарищ полковник? ‒ спросил Мухин.

‒ Так это я от избытка чувств, Юра. Никогда еще мне не доводилось слышать, как бывший работник уголовного розыска пытается опозорить меня перед олигархом и коллегой из Москвы. Вот и не сдержался. Накатило что-то, старый я стал, на пенсию пора. Вот только кто теперь олигархов сажать будет и законников? Сереженька-то нас предал, продался за свободно конвертируемую валюту, как последняя госдеповская потаскушка...

Анциферов как ни в чем ни бывало подошел к двери, посмотрел на икону перед входом и, перекрестившись, сказал:

‒ Я готов, Владлен Вадимович, ‒ и вытянул руки для наручников.

Пёстренький засмеялся.

‒ Помилуй, Сережа, кто ж тебя в наручниках повезет? Ты что, Рэмбо, ‒ от омоновцев с автоматами удирать? Побереги лучше ручки. На зоне они тебе еще пригодятся. Будешь на фабрике стельки делать, если повезет, конечно, а нет, так поедешь на лесоповал, хотя я бы тебе не советовал. Ладно, хватит болтать. Пошли вниз.

‒ Владлен Вадимович, вы квартиру забыли опечатать, ‒ сказал Мухин.

‒ Молодец, Мухин, на повышение метишь. Раз ты напомнил, сам и опечатаешь. А мне некогда, у моей дочки сегодня день рождения, да еще Сереженьке надо камеру получше выбрать. Всё, работай, а мы вниз.

Когда они проходили мимо парадной, Сергей старался смотреть вниз, чтобы не встретиться взглядом со знакомыми и соседями, но, на его счастье, кроме одной старушки, в подъезде они никого не встретили.

Пёстренький обманул Сергея, и перед тем как посадить его в машину, на него все-таки надели наручники. Сергея посадили в обычный милицейский автозак с решетками, как простого уголовника. Пёстренький сел в милицейское "Ауди" с мигалкой. Включив сирену, эскорт повез Анциферова в следственный изолятор, находившийся довольно близко к зданию прокуратуры, где до сегодняшнего дня работал Сергей.

Глава 17. Первые часы в заключении, или неожиданная встреча

Сергей ехал в уазике и смотрел в окно на осенний Челябинск. Ему было не страшно: он знал, что его ждет. Проработав в системе много лет, он довольно хорошо представлял, на какие ухищрения и подлости могут пойти его бывшие сослуживцы и его непосредственный начальник Пёстренький для получения нужных ему показаний. Сергей был реалистом и прекрасно понимал, что ничего хорошего ему не светит. Существовало два варианта ‒ плохой и очень плохой. При плохом варианте его могли выслать в колонию общего режима, влепив от трех до пяти лет с конфискацией имущества за превышение служебных полномочий. За это время о нем все забудут, и через пять лет он, скорее всего, не будет представлять большого интереса для журналистов или правозащитников. Однако был и очень плохой вариант, при котором его могли просто устранить физически, в том числе и инсценировав несчастный случай на зоне. Средств и возможностей для этого была масса.