Невидимые силы

Владимир Иванович усмехнулся:

– Не волнуйся. Платон может размазать нас по стене одним взглядом, но он человек добрый, и если размажет, то сделает это безболезненно и мгновенно.

– Спасибо, утешили, – усмехнулась Настя. – Значит, это Платон научил вас махать тростью? Что ж, трость – это сила.

– Иронизируешь?

– Угу. А если честно… Удивительно, как это эксы до сих пор вас не перебили. Должно быть, они не так сильны, как кажутся. Или вы тут все тоже эксы?

Владимир Иванович сдвинул брови:

– Среди наших оперов примерно половина – эксы и полуэксы. А вторая половина – обычные люди. Только хорошо тренированные. Нагрузка, конечно, большая, но Платон привлекает на службу только самых сильных и выносливых. Давай скорее! Думаю, шеф нас уже ждет.

Настя думала, что идти придется далеко, но Жгут остановился уже возле следующей двери. Он снял кепку и пригладил ладонями волосы. Затем кашлянул в кулак и хотел постучать. Но дверь открылась сама.

В коридор вышел очень высокий, худой, черноволосый мужчина в сером свитере и темной ветровке. С левой стороны в волосах у него белела седая прядь.

Окинув Жгута и Настю беглым взглядом, он отвернулся и быстро зашагал по коридору. Настя посмотрела ему вслед и спросила у Владимира Ивановича:

– А это кто?

– Понятия не имею, – ответил Жгут.

Он поднял руку и трижды коротко стукнул в дверь.

– Войдите! – отозвался приятный мужской голос.

Владимир Иванович распахнул дверь, положил руку Насте на плечо и слегка подтолкнул ее вперед:

– Входи, дочка!

Волнуясь, как школьница перед экзаменом, Настя переступила порог кабинета шефа «Бюро по отлову экстрасенсов» (как мысленно его окрестила).

Она увидела широкий стол и несколько небольших кресел. Возле стола, сунув руки в карманы брюк, стоял высокий мужчина. Он сурово смотрел на лежащую на столешнице телефонную трубку.

Жгут хотел что-то сказать, но Платон Багратович жестом остановил его и указал им с Настей на кресла. После чего сухо произнес, глядя на телефон:

– Товарищ генерал-майор, я все же настаиваю…

– Оставь этот официоз, Платон Багратович, – перебил его голос из динамика телефона. – Я тебя уважаю и верю тебе. Но решаю не я один. Пойми, твое подразделение давно собираются закрыть. И то, что вас до сих пор не разогнали, а твои сотрудники получают зарплату, – это просто результат инертности нашей системы.

Настя, только что усевшаяся в кресло, покосилась на Жгута – ей было неловко слушать чужой разговор, но Владимир Иванович не выглядел смущенным, и девушка решила, что, вероятно, в этом офисе ни у кого друг от друга тайн нет.

– Когда я работал в конторе, недоверчивых тоже было много, – сказал Платон Багратович, хмуро глядя на телефон. – Но если ты посмотришь на мой послужной список…

– Платон, я же не на тебя наезжаю, – перебил голос из динамика. – Ты был отличным опером, а потом отличным начотдела. Под тебя создали целое подразделение, но сейчас… Сейчас просто другие времена. Поликарпов ушел в отставку. А без поддержки замминистра…

– Ладно, – сказал Платон Багратович. – Я тебя понял. Только если какой-нибудь экс снова беспрепятственно пройдет в инфоцентр и скопирует документы из секретного хранилища – меня на помощь не зови. Договорились?

Голос из динамика не ответил. Несколько секунд висела пауза, после чего собеседник Платона Багратовича недовольно проговорил:

– Платон, я попробую повлиять. Но обещать ничего не могу. Бывай.

Раздались короткие гудки – связь прервалась.

Платон Багратович протянул руку и выключил телефон, затем перевел взгляд на Настю и Жгута.

– Добрый день, шеф! – поприветствовал своего начальника Владимир Иванович.

– Здравствуй, Володя! Здравствуйте, Настя!

Настя с интересом разглядывала шефа. Он был гладко выбрит, чуть скуласт. Смуглое лицо выглядело моложавым, и если бы не тронутые сединой волосы, то с первого взгляда Платону Багратовичу вполне можно было бы дать лет тридцать пять или даже меньше. Но чем дольше Настя смотрела в его лицо, тем старше он ей казался.

Жгут положил кепку на колени, посмотрел на Платона Багратовича и спросил:

– Кто это был, шеф?

– Ты о ком? – не понял тот.

– О долговязом парне, с которым мы столкнулись. С седой прядью на темени.

– А, этот. Коллега из Испании. Мигель Ортега Херардос. Наверняка ты о нем слышал.

– Херардос? – удивился Жгут. – «Долгожитель Херардос»?

– Он самый.

– Говорили, что он никогда не выбирается из своего глухого монастыря на Майорке.

– Иногда выбирается, как видишь, – сказал шеф Бюро. И посмотрел на Настю. – Если вы еще не в курсе, меня зовут Платон Багратович Хамдаев, – представился он.

– А меня – Анастасия Лаврова.

Шеф Бюро вежливо улыбнулся:

– Очень приятно познакомиться, Анастасия.

– Зовите меня просто Настя, – сказала она. – Мне так привычнее. И на «ты».

– Хорошо, Настя.

– А вы правда шаман? – спросила она.

Он кивнул:

– Правда.

И улыбнулся, и от этой улыбки все его суровое лицо осветилось, ожило, заиграло, и Настя подумала, что он довольно красивый мужчина. Хоть и старый, конечно. Лет сорок пять, наверное, а то и больше.

Настя улыбнулась в ответ.

– Я думала, шаманы живут в лесу, одеты в шкуры, прыгают вокруг костра и бьют в бубен, – призналась она.

– Когда-то так и было, – согласился Платон Багратович. – Но время не стоит на месте. Можешь считать меня представителем новой генерации шаманов. Мы живем в городах, носим городскую одежду, оканчиваем университеты, занимаемся бизнесом и ездим на машинах. Ну, или на метро – это кому как больше нравится.

На столе у шефа Бюро стояла фотография в рамке. С цветного снимка на Настю смотрела молодая девушка с лучистыми глазами и такой же лучистой улыбкой.

– Это ваша дочка? – спросила Настя.

– Нет, – ответил Платон Багратович, как показалось Насте, немного смутившись. – Это моя… хорошая знакомая. Сейчас она старше.

– Ясно, – сказала Настя. – Она красивая.

– Да. Очень. – Насте показалось, что по лицу начальника Бюро пробежала тень. Платон Багратович перевел взгляд на Жгута. – Володь, так что там у вас случилось в ломбарде? Расскажи со всеми подробностями.

– Шеф, а может, сами считаете? – сказал в ответ Жгут.

Платон посмотрел на него иронично и чуть удивленно.

– Я думал, ты не любишь, когда я роюсь у тебя в голове.

– Не люблю, – признался Жгут. – Но происшествие неординарное. Боюсь что-нибудь упустить.

– Хорошо. – Платон Багратович подошел к Владимиру Ивановичу. – Наклони голову.

Жгут наклонил голову, и шеф, вытянув руки, прижал указательные пальцы к его вискам.

– Теперь вспоминай, – сказал он.

Некоторое время Жгут и Платон молча смотрели друг на друга, и взгляды их были разными: у Платона – спокойный взгляд уверенного в себе человека, применяющего свои навыки на благое дело, у Жгута – что-то вроде неясного испуга перед силами, которые он не мог себе как следует представить.

Через несколько секунд Платон Багратович убрал руки от головы своего подчиненного и проговорил:

– Да, все это действительно настораживает.

Он вновь взглянул на Настю и спросил:

– Ты правда не понимаешь, как сумела сбежать от трех полуэксов?

– Истинная правда, – ответила Настя. – Скажу больше: я даже не знаю, кто такие полуэксы.

– Полуэксы – это мелкокалиберные экстрасенсы, – пояснил Жгут. – У этих проходимцев много способностей, но все пребывают как бы в зачаточном состоянии. Настоящие сильные эксы используют их в качестве… даже не знаю, как сказать… Пешек, что ли.

– Скорей уж бойцовых псов, – поправил Платон Багратович. – Настя, в темном переулке ты столкнулась с тремя такими «псами». И сумела от них уйти, а это для обычного человека очень сложно.

– Почти невозможно, – вставил свое веское слово Жгут.

– Ясно… – Настя нахмурилась. – А теперь расскажите мне про кулон, который я подобрала. Владимир Иванович назвал его «Кулоном Чивера». Кто такой этот Чивер? И что такого важного в этом кулоне, что из-за него люди готовы убить друг друга?