Замок на Воробьевых горах

В воздухе запахло гарью. С лицом Сабурова стало что-то происходить. По нему словно бы пробежала рябь, а из пор и трещин кожи повалил легкий дымок. Он становился все гуще, и вот уже вся голова инвалида была охвачена белым непроницаемым дымом, словно ее обложили дымчатой ватой.

Мария оцепенела. Умом понимала, что надо бежать, но ноги ее были обессилены и скованы страхом. Дым стал редеть, рассеиваться, и сквозь его неплотную вуаль Мария с ужасом увидела, что на нее смотрит… ее собственное лицо.

Фальшивая Мария встала с инвалидного кресла и подошла к кровати. Она выглядела моложе и шла, не хромая. Фальшивая Мария наклонилась к кровати и взяла какой-то тряпичный сверток.

Варламова поняла, что в нем — живой младенец. Призрак повернулся к Марии, взглянул на нее ее собственными глазами, улыбнулся и проговорил:

— Он красивый, правда? Взгляни.

Мария попятилась. И тут же услышала слова призрака:

— Неужели ты не хочешь взять его? Ведь это мой маленький мальчик.

Варламова продолжала молчать. Фальшивая Мария нахмурилась.

— Неужели ты его не любишь? Возьми его!

И вдруг фальшивая Мария закричала, выронив сверток из рук. Еще не достигнув пола, тот растворился, превратившись в облачко едкого дыма. Призрак повернулся к Марии и двинулся ей навстречу. Лицо его больше не было лицом Марии, в нем все явственнее проступали черты Коли Сабурова. И тут кто-то появился у монстра за спиной. Цепкие детские руки обхватили его за талию, а детский пронзительный голос крикнул:

— Нет! Мама, беги!

— Глеб… — пробормотала Мария, побледнев.

Держа бьющегося и извивающегося Сабурова, мальчик взглянул на Марию отчаянным взглядом и хрипло проговорил:

— Мама, я не смогу его долго держать. Пожалуйста, беги!

Мария колебалась всего секунду, потом повернулась и шагнула к двери.

— Ты не уйдешь от меня! — орал Сабуров. — Вернись! Я покажу тебе ад!

Коридоры ГЗ были похожи на лабиринт. Мария чувствовала, слышала, что черное облако дыма с тихим, отвратительным гулом преследует ее. До выхода оставалось несколько метров. Вот она открыла дверь, намереваясь выскочить на улицу, и… пришла в себя.

Резко открыв глаза, Мария увидела перед собой покрытый мелкими трещинками белый потолок. Она лежала в своей комнате. Голова кружилась от слабости. Что-то холодное и липкое покрывало ее подбородок и шею. Марии не нужно было смотреть, чтобы понять, что это кровь.

Вымыв в ванной лицо и смочив полотенце, она заковыляла обратно в комнату. Жуткое видение. Благодаря Глебу ей только что удалось избежать чего-то страшного. Но чего именно? Что задумал Сабуров?

Я хочу вернуться!

Чего он добивался?

Я хочу вернуться!!

Вернуться? Но как? Неужели он задумал использовать ее силы и способности? Или ее… тело?

Мария тряхнула головой и возмущенно себя одернула. Чепуха. Она уже думает о Коле Сабурове как о живом человеке. Этого делать нельзя. Ни в коем случае. У нее было видение, только и всего. Сон, в котором таится какая-то подсказка. Картинка, созданная ее собственным подсознанием. Не больше и не меньше.

Варламова передернула плечами и потянулась за бутылкой с сухим вином.

Когда майор Самарин переступил порог ее комнаты, Мария лежала на диване в одежде с мокрым полотенцем на лбу.

— Вы не постучались, — недовольно буркнула она.

— Я стучал, но вы, видимо, задремали. К счастью для меня, дверь была открыта.

— Странно, — тихо пробормотала Варламова. — Мне кажется, я запирала ее.

Самарин отрицательно покачал головой:

— Нет.

Взял стул за спинку, развернул его и сел. Потом снял кепку с лысой головы и положил ее на стол. Мария вздохнула.

— Вам не идет кепка, — заметила она.

— Я знаю. Но лысина не идет мне еще больше, — отозвался майор. Взглянул на полотенце и уточнил: — Плохо себя чувствуете?

— Вы очень проницательны, — чуть усмехнулась Мария. Она убрала полотенце со лба и села на диване. — Вы по делу или просто по мне соскучились?

Самарин изобразил на лице улыбку в знак того, что оценил шутку.

— Заехал, чтобы кое о чем вам сообщить, — сказал он затем. — Дело в том, что на теле утонувшей Вики Филоновой мы нашли след ожога. Ожог несильный, и в нем не было бы ничего странного, если бы не его форма.

— Форма? — переспросила Мария, с интересом глядя на майора и ожидая продолжения. — Что с ней не так?

— След имеет форму человеческой ладони.

Марию обдало холодной волной. Она облизнула губы и спросила:

— И о чем, по-вашему, это говорит?

— Не знаю. — Следователь посмотрел на свои руки, потом глянул в окно, перевел взгляд на Варламову. — Что вы думаете по данному поводу?

— Я не знаю.

Майор Самарин чуть прищурил глаза, отчего лицо его приобрело выражение профессиональной осторожности.

— Вы живете здесь, в ГЗ, — мягко, но четко произнес он. — Жизнь студентов проходит перед вашими глазами. Подумайте — может, было что-нибудь странное?

— Была только одна странность, о которой я могу рассказать. Вика Филонова и Настя Горбунова принимали участие в спиритическом сеансе.

Мария взглянула на майора настороженно, ожидая иронической усмешки, реплики вроде «Что за чушь?» или «Опять вы за свое!». Но Самарин воспринял ее слова серьезно.

— Когда был сеанс? — деловито осведомился он.

— Пару дней назад.

Майор достал из кармана пиджака маленький блокнот и авторучку. Снова взглянул на Марию:

— Кто еще участвовал?

— Насколько знаю, студенты моей группы. Помимо Насти и Вики — Эдуард Граубергер, Виктор Бронников, Стас Малевич и Денис Жиров.

Майор записал имена в блокнот, кивнув:

— Я побеседую с ними. Есть какие-нибудь соображения по поводу сеанса?

— Не знаю… Наверное, нет. — Варламова, задумчиво хмуря брови, потянулась в карман за сигаретами. Но вдруг замерла и добавила: — Они вызывали дух Коли Сабурова.

Майор не усмехнулся и теперь.

— И что? — коротко спросил он. — Сабуров пришел?

Мария вынула из пачки сигарету и ответила, кривовато усмехнувшись:

— Говорят, что да. Но побеседовать с ребятами не успел. Вика Филонова запустила в него тарелкой.

— Как Мартин Лютер в черта?

— Да, — проговорила Мария, снова удивившись эрудированности следователя. — Похоже.

— И вы в это верите?

Мария пожала плечами:

— Не знаю. Я не медиум и не разговариваю с мертвыми. Меня всегда больше интересовали живые. Но ожог на теле Вики должен о чем-то говорить.

— Да. — Майор издал горлом сухой звук, похожий на смешок. — Что-то вроде «руки дьявола», верно?

Мария провела ладонью по лбу и пожаловалась:

— У меня уже голова раскалывается от происходящего. Вы сами-то что обо всем думаете?

— Я тоже думаю, что ожог этот неспроста. Кто-то водит нас за нос. Какой-то больной шутник, который считает, что смерть человека может быть поводом для смеха.

— Есть еще один момент, касающийся Коли Сабурова и Насти Горбуновой, который вы, возможно, не учли, — заметила Мария.

— Вы про то, что они были любовниками?

— Нет.

— Тогда о чем? — насторожился Самарин.

— Коля Сабуров инвалид с рождения.

— Да, я знаю.

— Настя Горбунова — тоже. У нее был жесточайший наследственный артрит. Иногда ее так скручивало, что она даже с постели подняться не могла.

На лбу Самарина обозначились резкие морщины. Он уже анализировал информацию, полученную от Варламовой, и пытался понять, к чему та клонит.

— Продолжайте, — попросил следователь.

И Мария продолжила:

— Что, если гибель Сабурова и Горбуновой как-то связана с их физической неполноценностью?

Майор чуть прищурился:

— Но тогда опасность должна угрожать и вам.

— Вряд ли. Моя инвалидность — приобретенная, а не врожденная.

— Вы думаете, это имеет значение?

— Возможно.

Самарин нахмурился.

— Хорошо. Я подумаю. Хотите еще что-то рассказать?