Убийство в Эшли-Грин. Осторожно, яд! (сборник)

— Вы вольны оскорблять меня, сколько душе угодно, — заявила трагическим тоном Зои. — Теперь остается только меня арестовать. Удивляюсь, почему вы не сделали этого до сих пор.

Ханнасайд помедлил с ответом, и Гай, который при упоминании утреннего чая бросил испуганный взгляд на сестру, убрал руки со спинки кресла, где сидела мать, и, запинаясь, выдохнул:

— Никто не собирается тебя арестовывать, мама. Успокойся. Вы очень проницательны, суперинтендант, но тетю отравила не мама, а я.

— Гай, что ты делаешь, дурак! — выкрикнула Стелла.

Гай не обратил внимания на реплику сестры и смотрел прямо в глаза суперинтенданту.

— Это неправда! — перепугалась миссис Мэтьюс. — Не слушайте его! Я знаю, это неправда!

Ханнасайд встретился глазами с дерзким взором Гая, и на его губах заиграла загадочная улыбка.

— Как именно вы отравили тетю, мистер Мэтьюс?

— Подмешал яд в чай, — не задумываясь, ляпнул юноша. — В чай, который она пила за завтраком. Я спустился в столовую первым. Сестра всегда пьет по утрам кофе, и когда я сказал, что пил в тот день чай, то солгал. Я тоже пил кофе.

— Нет, Гай, не смей! — в отчаянии закричала мать. — Сам не понимаешь, что говоришь! Суперинтендант, сын лишь пытается защитить меня, в его словах нет ни толики правды! Можете сами проверить…

— И дядю отравили тоже вы, мистер Мэтьюс? — задал следующий вопрос Ханнасайд.

— Да, подсыпал яд в виски с содовой, — подтвердил Гай.

— Прекрати разыгрывать комедию! — разозлилась Стелла. — Думаешь, от твоего актерства много пользы? Ты не пил кофе в то утро, и вообще его не пьешь, потому что не любишь! Ведешь себя как герой дешевого бульварного романа!

Не обращая внимания на сестру, Гай продолжал наступать на суперинтенданта:

— У вас есть ордер на мой арест?

— На данный момент — нет, — невозмутимо ответил суперинтендант.

— Тогда поспешите его выписать! — потребовал Гай.

— Только когда буду уверен, что имею на то веские основания, — пообещал Ханнасайд.

— Не понимаю, чего еще вам не хватает! — В голосе Гая появились унылые нотки.

В этот момент в библиотеку зашел сержант Хемингуэй и вручил Ханнасайду запечатанный конверт.

— Прошу прощения, — извинился Ханнасайд, открывая конверт, в котором находился сложенный вдвое листок бумаги. Пробежав глазами по отпечатанным на машинке строкам, он посмотрел на потолок, а потом на Гая.

— Зря теряете время, пытаясь запугивать мою мать! — не унимался Гай. — Я рассказал, как было дело, а теперь давайте арестовывайте меня!

— Простите, мистер Мэтьюс, но ваши показания не являются достаточным основанием для ордера на арест. Вы утверждаете, что подмешали яд тетушке в чай, однако мисс Мэтьюс не проглатывала никотин, который стал причиной смерти.

После слов суперинтенданта в комнате наступила тишина. Все в изумлении смотрели на Ханнасайда.

— Что вы хотите сказать? — нарушил молчание Гай. — Как это не проглатывала? Должна была проглотить!

— Как я и предполагал, мистер Мэтьюс, вы делаете вид, что знаете гораздо больше, чем на самом деле, — тем же ровным голосом произнес Ханнасайд. — Никотин попал в организм не через желудок, а через ткани полости рта. — Он поднял вверх листок бумаги, вынутый из конверта. — Вот заключение эксперта, которое я ждал. Никотин, которым отравили вашу тетю, находился в тюбике с зубной пастой.

— В тюбике с зубной пастой? — удивился Гай и покачал головой.

Ханнасайд снова сложил листок и убрал в карманную записную книжку. Стелла как зачарованная следила за четкими движениями суперинтенданта. В ее глазах застыло немое изумление, а в голове тем временем пронесся целый вихрь мыслей. Наконец он нашел выражение в одном-единственном предложении:

— Тогда это мог сделать кто угодно! — с придыханием воскликнула девушка.

— Я, мисс Мэтьюс, придерживаюсь другого мнения, — возразил суперинтендант.

— Стелла, дорогая, — своим обычным умиротворяющим тоном обратилась миссис Мэтьюс к дочери. — Сядь в кресло и помолчи. Ты же ничего не знаешь, а потому, дитя мое, нельзя перебивать суперинтенданта. — Грациозным движением она повернула голову в сторону Ханнасайда. — Теперь видите, какими абсурдными были ваши подозрения, суперинтендант. Но не будем больше к этому возвращаться. Я, разумеется, понимаю, что долг обязывает вас подозревать всех и вся, однако новость, которую вы сообщили, поразила всех нас. Тюбик с пастой, подумать только! Полагаю, яд ввели с помощью шприца для подкожных инъекций. По-моему, такого шприца ни у кого в доме нет. Страшно подумать, что моя несчастная золовка пользовалась…

Гай в раздражении сделал жест рукой, словно призывая мать к молчанию.

— Как это произошло? — обратился он к Ханнасайду. — Вы уполномочены поделиться с нами результатами экспертизы?

— Безусловно. Яд, как догадалась ваша матушка, скорее всего был введен с помощью шприца для подкожных инъекций в нижний конец тюбика. Иглу продвинули чуть дальше вверх, так что в самом низу яд отсутствовал. Разумеется, в верхней части тюбика его также не было.

— Черт возьми, какая изобретательность! — выдохнул Гай. — Это могли сделать в любое время. Тетя Харриет пользовалась пастой, пока не дошла до места, где находился яд! Вот это да!

— Ужасно! — воскликнула Стелла. — Дьявольский замысел!

— Остается только благодарить Господа, что Харриет пребывала в неведении, — вздохнула миссис Мэтьюс, напуская на себя праведный вид.

— Ради бога, не говори о тете как об овце, которую ведут на бойню! — выкрикнула Стелла, побледнев от отвращения.

— Стелла, милая, ты забываешься, — мягко упрекнула миссис Мэтьюс и сразу же переключила внимание на суперинтенданта. — Конечно же, мы все страшно потрясены, но мой сын прав. Ужасное преступление могло быть совершено когда угодно.

— Но не кем угодно, миссис Мэтьюс, — возразил Ханнасайд.

Зои только развела руки в стороны.

— Любой, кто хорошо знает дом, мог улучить подходящий момент и ввести яд в тюбик. Разве не так, суперинтендант?

— Вполне возможно, — согласился Ханнасайд. — Но мало у кого имелись мотивы для убийства мисс Мэтьюс.

— Господи! — пробормотал Гай. — Вернулись туда, откуда начали!

— Ах, суперинтендант! — Миссис Мэтьюс грустно покачала головой. — Что нам известно о жизни других людей? Даже я, несмотря на близкие отношения с моей бедной золовкой, не могу утверждать, что у нее не было врагов, о которых я не имела понятия. Харриет была женщиной странной и эксцентричной. И я часто задавала себе вопрос, не объясняются ли ее причуды какими-то событиями в прошлой жизни. Такая исковерканная жизнью натура…

— Если даже вы, находясь в доверительных отношениях с родственницей, не знаете никаких мрачных фактов из ее прошлого, значит, можно смело утверждать, что их просто не существует, — с презрительной усмешкой перебил Ханнасайд. — Средство, с помощью которого яд попал в организм, найдено, но это отнюдь не расширяет круг подозреваемых лиц, как вам на первый взгляд показалось.

Стелла, ухватившись за спинку кресла, в отчаянии выкрикнула:

— Только ни у кого из нас троих нет причин убивать тетю Харриет! Ни одного серьезного мотива! Все это похоже на кошмарный сон! Так в жизни не бывает! Оставь меня в покое, мама! Я не стану сидеть тихо и молчать! — Она стряхнула руку матери с плеча и дрожащим голосом продолжила: — Не стану делать вид, будто знаю, кто убийца. А вот тетя, возможно, что-то знала… и поэтому стала для кого-то опасной. Может быть, это связано с человеком, которого вы ищете… С тем, кто так внезапно исчез.

— Ну-ну, дальше, — подбодрил девушку Ханнасайд.

— Да я ничего не знаю! — со слезами в голосе воскликнула Стелла. — Да и откуда? А почему бы вам не заняться этим делом и не выяснить все до конца? Кузен рассказывал нам о том человеке и что вы считаете его причастным к смерти дяди Грегори. Может, тетя Харриет что-то о нем знала. В конце концов, мы же не век здесь живем и не знаем, что тут творилось раньше. Мама права! Вы не были знакомы с дядей и не знали, как тетя Харриет его ненавидит. Возможно, она участвовала в заговоре, чтобы его убить, а потом… Понимаю, все это кажется надуманным… Но еще невероятнее подозревать маму в жутком хладнокровном убийстве тети. И только ради того, чтобы завладеть домом! — Голос Стеллы оборвался, но она сумела взять себя в руки. — Значит, у меня такой же мотив, что и у мамы!