Нора Робертс. "Рожденная в грехе" (СИ)

- Мы едины в своем мнении, Мэйв. - Роган ловко упредил жену. - Когда сможете трезво составить свое, вернемся к этому разговору.

- Не о чем здесь больше говорить. - Она схватила сумочку со стола. - Вы свой выбор сделали.

- Вы тоже вправе выбирать, - невозмутимо произнес Грей. - Цепляться за прошлое или принимать настоящее. Никто здесь не желает вам зла.

- Лишь долг я приемлю, и низменные побуждения здесь не в счет. Ноги моей не будет в этом доме, пока она здесь. - Она развернулась и чопорно удалилась.

- Мне очень жаль, - Лотти подхватила свою сумку. - Ей нужно прийти в себя, выпустить пар. - Виновато взглянув на Шаннон, она поспешила вслед за Мейв.

Воцарилось минутное молчание. Первым тишину нарушил Грей.

- Ну и комедия.

Беспечность в голосе не нашла подтверждения в жестах: рукой он обхватил стоящую рядом жену и теперь нервно потирал ладонь о ее плечо. - Что скажете, Шаннон? Пойду-ка я, поищу острую палку, дабы выбить вам правый глаз.

- Лучше бы мне чего-нибудь выпить, - будто со стороны услышала она свой голос, и взгляд ее упал на Брианну. - Не извиняйтесь, - устало проговорила она. - Даже не думайте извиняться.

- Она и не думает. - Изо всех сил стремясь подавить в себе именно такое желание, Мэгги подтолкнула сестру к столу. - Садитесь уже все. Будем пить виски. Мерфи, поставь чайник.

Не снимая руку с плеча Шаннон, тот медленно повернулся. - Я думал, мы пьем виски.

- Это вы. Я буду чай. - Момент подходящий, решила Мэгги. Самое время озвучить новость. Она вызывающе глянула Рогану в лицо, в глазах ее забегали шаловливые огоньки: - Неразумно принимать спиртное, будучи в положении.

Он сморгнул, на губах его наметилась улыбка и тотчас расползлась по лицу: - Ты беременна.

- Так сегодня утром сказал доктор, - подперев руками бока, она склонила голову: - А ты так и будешь стоять, разинув рот?

- Да нет же, - он расхохотался, подхватил Мэгги, оторвав ее от пола, и закружил по кухне. - Бог ты мой, Маргарет Мэри, я люблю тебя! Наливай виски, Грей! Нам есть, что праздновать.

- Уже наливаю, - тот, однако, заставил себя ждать, одаривая Мэгги поцелуем.

- Она это сделала для вас, - шепнул Мерфи, пока Шаннон, стоя рядом с ним, лицезрела молниеносную перемену в настроениях.

- Что именно?

- Сказала ему об этом здесь, при нас; и именно сейчас. - Пока говорил, Мерфи заваривал чай. - Ради сестер, чтобы снять тяжесть с сердца.

- Ради Брианны, - начала было Шаннон, но осеклась под его взглядом.

- Не отторгайте того, что вам даруют, милая. Чего хотела Мэгги? - чтобы при ее словах вы улыбнулись, и так оно и вышло.

Шаннон сунула руки в карманы. - Вы то и дело подводите меня к мысли о собственном ничтожестве.

Он слегка коснулся ее подбородка кончиком пальца. - А что, если с моей помощью мысли ваши станут лишь чуточку глубже?

- Моя недальновидность ничуть меня прежде не смущала. - Она отвернулась от него и подошла к Мэгги. - Поздравляю вас, - приняла из рук Грея бокал и слегка замешкалась: - Я не знаю ни одного ирландского тоста.

- Скажите Slainte или Dhia duit, предложила Мэгги.

Шаннон открыла было рот, чтобы выговорить, но только засмеялась: - Не получается.

- Просто Slainte, - подсказал Мерфи, ставя чайник на стол. - Она решила вас помучить.

- Ну, тогда Slainte, - Шаннон подняла бокал и, припомнив, что сама слышала в детстве, добавила: - И пусть у вас родится еще дюжина детей, Мэгги, и все будут похожи на вас.

- Благословение и проклятие в одном, - хмыкнул Грей. - Браво, сестренка, нарочно не придумаешь.

- Да ладно, - милостиво улыбнулась Мэгги. - Сойдет.

ГЛАВА 9

Едва ли Мерфи испытывал большее блаженство, нежели то, когда возился с лошадьми. Возделывать землю для него было привычно, за этим проходила жизнь. Радость и отчаяние вмещались здесь, неудовольствие и гордость. С каким наслаждением брал он землю в руки, как тонко чувствовал ее под ногами, сколь блаженно вдыхал ароматы цветущих растений. Погода одинаково служила ему и другом, и врагом. Иную же перемену настроений в небе зачастую он улавливал быстрее, чем в себе.

То и дело приходилось ему пахать, сеять, собирать урожай. Он достиг большого умения, но не в этом одном.

На западе разыгралась великолепная весна, предвещая долгий и упорный труд в поле, без опасений, однако, что корнеплоды сгниют в сырой земле, а зерновые перемерзнут или пострадают от вредителей.

Он сажал и сеял с умом, перемежая отцовские и дедовские приемы с более современными, нередко при этом экспериментировал, вычитав что-нибудь в книгах.

Вел ли он трактор в поле, где, между темно-зелеными рядами картофеля, проглядывала бурая почва; заходил ли поутру в темный коровник, чтобы надоить молока - он знал, что работа его несет благо другим.

И только лошади предназначались для него одного.

Он прищелкнул языком на годовичка и отметил, как широкогрудая гнедая лошадка лениво махнула хвостом. Они прекрасно ладят, временами подолгу стоя рядом, будто играя в неведомую игру. Мерфи терпеливо выждал условленное время, наслаждаясь привычным ритуалом. Чуть поодаль, в поле, пощипывала траву лощеная кобылка, не прекращая кормить припавшего к ней жеребенка.

Остальные, включая еще одну кобылу, мать годовичка, и другую, каштанового цвета, кобылицу, гордость Мерфи, навострили уши и воззрились на него.

Он похлопал по карману; годовичок с особой, присущей ему статью, тряхнул головой и подошел вплотную.

- Ты молодец у меня, правда? Хороший мальчик. - Мерфи тихо засмеялся, поглаживая коня о бок, а тот ткнулся мордой ему в карман. Другие норовили сделать то же самое.

- Да к чему мне тебя задабривать? Вот, держи. - Он достал горсть яблок, поделенных на четвертинки, и принялся кормить жеребенка с руки. - Эх, сдается мне, ждет тебя сегодня удивительное приключение. Я буду скучать по тебе. - Он снова погладил его, ощупав заодно колени и суставы. - Провалиться мне, если будет иначе. Но не для того ты рожден, чтобы день-деньской прохлаждаться на пастбище. А выполнить то, для чего был создан - долг каждого из нас.

Он приветил остальных лошадок, раздав им ломтики яблок, и, обвив рукою шею жеребенка, устремил взгляд в поле. Повсюду уже взошли колокольчики и синельки; у ближайшей стены принимался цвести желтый бурачок. Чуть поодаль различались силосная башня, амбар, бревенчатые постройки и собственно дом, - все вместе, на фоне перисто-слоистых облаков, вполне бы могло сойти за картину.

Перевалило за полдень, вычислил Мерфи, - самое время выпить чашку чая перед деловой встречей. Он глянул в сторону запада, - там, за оградой, что отделяла пастбище от хлебного поля, маячил каменный круг.

Она была там.

Сердце учащенно забилось. Интересно, при виде ее теперь всегда с ним будет так?

Эта мысль ошеломила его, - до сих пор, на четвертом десятке, женщины были для него мимолетным увлечением, и лишь встречи с одной все эти годы жаждал он всем сердцем - с той, в чьем облике с первого взгляда узнает он свою судьбу.

Сейчас же, где-то в глубине души, зародилось и взялось стремительно нарастать одно неистовое желание - коснуться, пригубить, взять.

Ему это вполне по силам, прояви он лишь известную долю терпения и осмотрительности. Ведь и она не безразлична к нему. Он уже отмечал ее прерывистый пульс и видел, как менялось, тронутое вожделением, выражение лица.

Но где-то, еще глубже самого желания, таилась любовь. И, что казалось ему сейчас тем более странным - она, похоже, всегда была внутри и выжидала. А посему будет мало - просто коснуться, пригубить и взять. Это будет только начало.

- Ну, а для того, чтобы продолжить, придется как-то начинать, верно? - напоследок погладил Мерфи годовичка и зашагал через пастбище.

Шаннон видела, как он идет. На самом же деле, она оторвалась от работы, как только он появился в окружении лошадей.