Бомж, или хроника падения Шкалика Шкаратина(СИ)

На днях должны были привезти аванс - и это был отправной момент бывшего "абакантайшетовца" Цывкина. Забыли уточнить: на какой именно неделе... Дни тянулись, как шпалы. Ждать было невтерпеж. Несбывшиеся ожидания вносили в Борькину душу осатанелость. Деньги не везли. Фроська подобрела и, по-прежнему, напускала туман в глазки...

Сегодня механик Тонкин подсадил в кабину "МАЗа" Кешку Шабалина, выпускника ремесленного училища из Провинска. "Постажируй". - коротко объяснил Тонкин. "Так я на два дня... - неопределенно возражал Борька. "Ну и чё?.." - Дал свое согласие щуплый стажер Кешка.

- Ещё вякнешь - скручу... в баранкин рог... - бесстрастно и грубо осадил Цывкин Кешку. И запустил двигатель, заглушая недвусмысленные напутствия Тонкина.

В Решоты за грузами он ходил, как к теще на блины: с удовольствием и досадой одновременно. В пути рулем владел какой-то добрый бес, шаловливый и виртуозный. Зеленое марево тайги, как пьянящий океан, накатывало на бойко бегущий грузовик и качало его в своей колыбели, словно одиноко тонущую шлюпку. Сердце молодого шофера готово было нырнуть в зеленый туман, раствориться в нем, и навсегда забыть трассу и всю её черно-белую реальность. Он млел от тихой радости путевых впечатлений и мысленно улыбался. Дорожное одиночество было мило и дорого, надолго избавляя от производственной суеты, успокаивало нервы.

Плутая среди решотовских бараков, находил магазин, или товарную базу и затаривался по заготовленному списку. Перепадали и дефициты:, индийский чай, болгарские сигареты, или соленые огурчики в банках... И только мрачные изгороди колючих заборов, которым не было конца, портили настроение и навевали душевную смуту. Цывкин не понимал, почему эти колючие километры цепляли его за сердце, за живое... Он не отождествлял себя с зоной. Какого черта! И все-таки на душе было смурно и стыдно.

Сегодня он не собрал списки на дефициты... И не поймал зеленого беса. И не улыбался мысленно.

Несколько раздраженный Цывкин выжимал из "МАЗа" все лошадиные силы. Раздражение было безпричинным и никак не отпускало. Напротив, на каждой рытвине, полной сине-зеленой тины, "МАЗ" все более грохотал своею мощью и шарахался по сторонам, словно пьяный бык. Стажер вжимался в угол и, уставившись в налетающую колею, обреченно молчал. И тем еще более раздражал Борьку Цывкина. Вековечная влажная тайга угрожающе кренилась к окнам кабины и тут же испуганно металась в сторону: океан разбушевался. Куда девалось веселое таежное бесовство?

-... постажируй...ё-п-р-с-т! Напарника посадил...как пить дать. Я постажирую! - И давил на газ. "МАЗ" податливо ускорял ход.

- Стажер, говоришь... - кричал в угарном азарте Цывкин - твою... мать... рано списали... Стаж-ж-жируйся! Пока я цел...Как зовут-то? Кешка?! А меня...Борька!

Держи краба, Кешка!.. - И продолжал крутить рулевое колесо левой рукой.- Не бойся... бог не фраер... а ну давай за руль...стажер! - и он на полном ходу стал всей своей статью вылезать из-за рычагов..

-Не-а! Не...Не надо... - запротестовал парень, нелепо отмахиваясь от предложения.

Но Цывкин не отступал:

-... за руль! Кому говорю!... Держи баранку, стаж-жер...хренов! - И волочил упирающегося парня за рукав.

"МАЗ" месил колею и шелестел шинами на коротких отрезках сухой гравийной отсыпки.

Лихо взлетал на пригорки и без тормозов устремлялся в темные распадки. Цывкин, как циркач в цирке, готовился к трюку.

Он встал-таки на сиденье ногами и, согнувшись "в три погибели", затаскивал стажера Кешку на свое место. Перепуганный парень вцепился в руль заколоденными руками. Кепка его съехала на лоб и закрыла видимость. Локти уперлись в сигнал " МАЗа"...

Цывкин просто осатанел. Он больше не контролировал себя. Накопившаяся многодневная усталость нашла долгожданный выход. Злоба обрушилась на ни в чем не повинного паренька, волею судьбы оказавшегося на этом зыбком месте...

Тайга гудела хриплым ревом "МАЗа" и равнодушно смотрела, как мощная многотонная машина, выдернутая из дорожной колеи сильной рукой Цывкина, внезапно завалившегося в кабине, в долю мгновения пролетела узкую бровку дороги и всей своей тяжестью, движущейся динамикой, усиленной инерцией движения, ударилась о стоящий в низинке кедровый ствол. "О-оох!.. ты...барахты-ы-ы!.."- покатился по тайге стонущий гул.

Тысячи свидетелей могли бы приукрасить бесценными подробностями картину крушения в немой таежной глуши. Вспугнутые, потревоженные, порушенные и потрясенные, они бы объяснили чрезвычайное происшествие во всех его деталях и со всею своею страстью.... Оцепенели ли их уста, охватило ли остовы столбняком, остановилась ли кровотечение - кто их знает....Однако, они безмолвствовали и бездействовали в подавляющем большинстве. Не считая нескольких десятков кедровых шишек, отбарабанивших по железной кабине грузовика.

Глава одиннадцатая. Студенческая

Ахинею нести легче, чем бревно.

V.V.Raptus

...Шкалик Шкаратин выпил с первой честно заработанной стипендии. Выпил, внутренне сопротивляясь, отклячив губу со всевозможной брезгливостью, но и с великосветским достоинством, поднеся к носу надкушенный кусок хлеба, т. е. точь-в-точь как в питейном ритуале мамы Нинуськи.

Выпил не один, а "на троих", что тоже о многом говорит искушенному читателю. Да?!. Точно?.. Именно "на троих"... Неодолимая тенденция первой трети его биографии неумолимо приобретала неуловимый окрас ультра-маринового пламени спиртовой горелки. (Если вы хоть единожды в жизни подносили спичку к разлитому по столу спирту -- вы знаете, о чем идет речь). "Трахнувши по единой" и занюхав надкушенной осьмушкой хлеба, случайные собутыльники тут же и расстались. Простите, у вас в глазе некоторое недоумение... как бы косо вы не смотрели на складчину, ну, не упрямьтесь, не лукавьте, признайтесь: есть что-то заворожительное в самой идее "сброситься", что-то массонски-мистическое в подготовительной процедуре сговора и уж, конечно же, есть что-то братское и глубоко-человечное в звонком соединении стаканов. Да под хороший тост! Да под традиционную закусь!..

Кстати, я вспомнил... вы закусывайте, не церемоньтесь. При приеме на работу американский рабочий проходит тестирование. Среди вопросов теста есть один, прямо-таки скабрезный вопрос: "Пьете?.." Вы улавливаете атмосферу?.. Признать честно свои человеческие слабости, в том числе слабость "принимать по маленькой",мол, хоть и редко, но иногда пить, -- значит, поставить под сомнение результаты теста. Признаться в обратном, что мол, не пью -- поставить под сомнение правдивость своей личности и чистоту теста. Как быть?.. И когда об этом спросили одного нашего общего знакомого американца , он моментально ответил: "Пью, но с отвращением!"... Каково, господа - товарищи?! Ха-ха... И вы знаете, это не изворотливость ума, это -- внутреннее состояние каждого из нас, когда бы мы не приступали к процедуре. Да и как иначе? Сам организм отторгает наши подношения! Но это к слову.

Получив стипендию, заработанную (вовремя, и без троек) сданной сессией, точно получив внезапный тайный клад, не пролонгированный наперед на всевозможные траты, Шкалик попросту ошалел от необходимости принимать решения в связи с наличным обрушившимся капиталом. Я не делаю здесь моему герою рыбьи глаза. В школьные годы Шкалик ходил в кино, приобретая билеты в обмен на куринные яйца. Подарки одноклассницам делал сам, сливая в новый флакон недопитый папами одеколон и эфир из больничных ампул. Наличные деньги никогда не жгли его девственные ладони. И первые рубли, доставшиеся в обмен на каторжный труд воспоминаний не забытого и запоминание непонятого, были сущим капиталом, требующим немедленной ... сатисфакции, как говаривали некогда гусары. Так и случилась первая "обмывка" той заслуженной стипендии...