Леонид Филатов

Татьяна Воронецкая

Леонид Филатов

ВРЕМЯ ЛИЧНОСТИ

...«У меня ощущение, без кокетства, что я как бы не из тех людей, которые родились артистами. Я не родился, я сделался. Поэтому у меня все время такое чувство, что рядом с моей судьбой есть еще не сбывшаяся, не знаю что... Не думаю, чтобы это было писательство в чистом виде, нет. Не думаю, чтобы это была режиссура, я никогда этим не занимался! Но я думаю, что это не актерство...».

...90-е годы.... Перестройка. Время, которое перевернуло нашу жизнь. До сих пор мы не осмыслили того, что произошло с нами. Кто-то так и погиб, в этом «кульбите» перестройки не став снова на ноги. Перестраивать всегда сложнее, нежили строить. Это не просто созидать, но еще и разрушать.

В 1992 году в издательстве «Искусство», с большими сложностями вышла моя книга «Леонид Филатов». Сложно она выходила потому, что старая структура издательства рухнула, а новая была непонятна. Денег не было. Бумаги не было, но книга все таки вышла.

Что бы понять весь трагифарс времени, надо сказать, что на гонорар за книгу до перестройки можно было купить машину, после 92-х, благодаря министру-Гайдару и его экономической политике, я смогла купить себе только два «сникерса». Когда я их съела, то дала себе клятву, никогда ничего не писать и по возможности, даже не читать. Но, как мы знаем не в деньгах счастье. Вот уже XXI век. 2002 год и я снова возвращаюсь к человеку, который очень много определил в моей судьбе — Леониду Филатову.

Последние десять лет были очень не просты для Леонида. Он становится режиссером кино... Леня уходит из театра Любимова. Конфликт на Таганке. Тяжелая, внезапная болезнь. Борьба за жизнь. Сегодня Леня пишет много и интересно, выходят его новые сказки, стихи, пьесы. Он возвращается в театр и в кино, но уже как драматург.

Еще десять лет назад, я начинала книгу со слов Леонида, что актерство это не его жизнь. Он чувствовал это когда был в зените своей актерской славы. Для нас, зрителей, Леня по-прежнему и актер, и режиссер, и писатель, удивительная звезда русской культуры, потому, что мы ему верим. То что было написано о Лене не теряет своей актуальности и сегодня, а встреча с людьми окружающими его вновь спустя десять лет позволит дать объем Времени, очень не простого не только для Филатова, но и для всех нас.

Трудно сказать, кем бы стал Леонид Филатов, наверное, все же человеком искусства, в нем сильно желание сказать о своем времени, понять что-то в нем, в себе, в других и высказать в любых формах — в театре, в кино, на телевидении, в стихах, сценариях, пьесах...

Каким должен быть современный артист? Какова его миссия в современном мире? Этот вопрос невольно перекликается с другим, не менее важным: кто сегодня герой нашего экрана, а еще точнее — нашего времени?

Сегодня мы интересны себе в истории. Время переосмысления — это время личности. Личность всегда несет в себе, как в капсуле, осознание конфликтности времени, его противоречия. В XX веке нами утрачено ощущение целостности мира, ощущение себя. Люди Ренессанса — редкость, они исключение, а не правило. Раздвоенность нашего времени усугубилась коллизиями отечественной истории — культом личности Сталина и вытекающей отсюда трагедией народа, а также периодами оттепели и застоя. Часто мы обретаем целостность, приходим к ощущению истории через яркую, интересную личность в искусстве, которая, выявляя противоречия времени, обнаруживая их, дает возможность осмысления, очищения. Особое значение приобретает личность в искусстве. Такими были А. Тарковский, В. Высоцкий, В. Шукшин... Они спасали нас от раздвоенности, оставляя ориентиры во времени.

В чем феномен современной актерской личности? Возможно ли авторское начало в актерской игре? Современный актер — это не феерия перевоплощения. Его авторство, его личность складываются из духовного потенциала, четкой гражданской позиции, интеллекта плюс виртуозного владения профессией. Только при наличии этих качеств можно стать определенным выразителем времени, автором своей роли.

«...Я знал поразительного по мастерству актера, который мог сыграть все, — говорит в одном из интервью Леонид, — даже, к примеру, воду, стул, телефонную книгу... Это был гениальный инструмент в руках других. Однако ремесла недостаточно, нужно иметь что сказать»1 ... За этим «что сказать» — напряженная работа человеческой души. Самосжигание, уносящее жизнь, здоровье, обнажающее нервы, но дающее ощущение пульса времени. Для Филатова его личная жизнь неотделима от жизни театра, от съемок в кино, от творческого процесса, который не кончается с концом рабочего дня, а поглощает его целиком, определяя существование.

Наше время — время особенного жизненного ритма. Катастрофически не хватает свободного времени, постоянная спешка, гонка, в которой исчезает самое главное и невосполнимое—духовность. В этом-то и заключается трагизм современной жизни. Своеобразный парадокс—чем больше ты хочешь успеть, тем меньше остается времени пополнять то, что расходуешь.

Леонид Филатов живет в спешке, как и многие другие люди искусства. Спешит играть в театре, сниматься в кино, на телевидении, выступать в концертах, писать стихи, пьесы, сценарии. Много замыслов, творческих желаний, которые не отпускают его, не дают передохнуть. Начинаешь жить, растрачивая то, что когда-то накопил. Филатов-художник по своему мироощущению, по своей удивительной ответственности за все происходящее. Что же спасает его от, казалось бы, неминуемого кризиса, когда хочешь сыграть, отдать, но уже не можешь, да и нечего. Спасает удивительное качество, которое определяет его человеческое существо,—пытливость, искренность души и ума, неравнодушие ко всему происходящему вокруг. Ему интересно жить, поэтому любой процесс, в котором он участвует, как бы восполняет его духовные силы. Юрий Любимов определил Филатова очень точно: «Он живой, с ним интересно работать...» Часто современных актеров обвиняют в том, что они в своих работах одни и те же. Нет чуда перевоплощения! Однако для современного актера главным становится не степень неузнавания, а умение в разных ролях сохранить верность своему мироощущению. Важным становится не только твоя актерская тема, но и твоя личность. «Соответствовать себе самому, тому, что исповедуешь, прежде всего в человеческой, а не только в творческой твоей биографии» (Л.Филатов). Не соответствовать — значит где-то лгать, или на сцене, или в жизни.

На одной из репетиций «Маленьких трагедий» А.С.Пушкина Юрий Любимов повторит давно известную истину: «...В искусстве лгать — это ужасно, если ты чуть соврал — все видно, никакое мастерство не поможет...» Филатов всегда соответствует себе. Отсюда удивительная правдивость, искренность, полная отдача роли. Мы слишком долго в чем-то «не соответствовали», так складывалась жизнь нашего общества, тоска по соответствию, явная или неосознанная, определяла выбор наших героев. Они становились выразителями современности и образа современника в искусстве и в жизни. Поэтому все, что делает Леонид Филатов, даже в так называемых средних фильмах, всегда интересно, потому что в любой его роли есть тот осколочек современности, который выражается не в современном костюме и не в современной тематике фильма, а в отношении артиста ко времени.

Современность — понятие сложное. Это не только «сегодняшний день», но и история, взаимосвязь времени, понятий вечных и преходящих. «Повседневно-обычный», «такой, как все», «на улице встретишь и не узнаешь» —слова эти как особую заслугу адресуют артистам, играющим наших современников. Однако современность приходит не от внешности, не от манеры говорить и выглядеть, она рождается глубже, там, где надо понимать, чувствовать, осмысливать, а потом уже говорить и выглядеть.

Первой работой в кино у Леонида был фильм режиссера Захариаса «Город первой любви» (1970 г.). Филатов не любит вспоминать этот фильм, считая его неудачным дебютом в кино. Однако в этом фильме режиссером был использован интересный прием. Леонид рассказывал нехитрую историю первой любви своего героя прямо в камеру, зрителю. Своеобразная исповедь, где актер и герой слились воедино, как бы пренебрегая условностью искусства. Мы видим очень молодого человека, только входящего во взрослую жизнь. Перед нами не красавец-герой кино, а, скорее, антигерой, но что подкупает в этом лице, в этом наивном рассказе?