Любовь и тайны, меч и порох (СИ)

  Однако Лжедмитрий понимал и то, что народ - это масса, а с массой нужно обращаться как с женщиной, которая охотно подчиняется силе! Кто побеждает, за тем идет масса, а рассчитывать на разум народа не стоит. У массы должен быть один Бог и один царь. А для этого нужно войти в Кремль, возложив на себя шапку Мономаха. Тогда Скопин-Шуйский станет банальным мятежником, которого раздавят, как раздавили Болотникова.

В этом плане брать Москву надо обязательно, вот только город хорошо укреплен, а неудачный штурм может перетянуть некоторых ненадежных союзников на сторону династии Шуйских. Дмитрий уже отдал приказ рыть три подкопа для подрыва стен. Но это потребует много времени, да и будет ли толк от подрыва стен? Самое главное - обезвредить самого царя Василия, который есть символ сопротивления и глава династии. Тут следует быть хитрым, придумать что-нибудь коварное, действенное.

  Взгляд Лжедмитрия упал на большой, выполненный яркими масляными красками, портрет Марии Мнишек. Гордая и красивая полячка. Высокая, стройная, еще юная дама, но с необычайно волевым и повелительным взглядом. Сейчас она беременная, носит наследника под сердцем. Её Лжедмитрий отослал в более удобное и безопасное для родов место. А у самого другие крали имеются. Тут самозванец вспомнил немецкую красавицу Елизавету. Хоть и дочь Германии, но по русские говорит очень чисто, без акцента. Её красота особая, представительная и хищная. Такая и святого с ума сведет, и хитрого мошенника на крюк подцепит. Настоящий дьявол в юбке и при этом отлично фехтует. А что, если попробовать ее...

  Лжедмитрий обратился к Лисовскому:

  - Ты видел Елизавету, как тебе она?

  Пан-воевода надул щеки:

  - Женщина, которую нельзя забыть! Красота и сила!

  Царь-самозванец, воровато оглянулся и уже намного тише, словно их могли подслушивать, спросил Лисовского:

  - Думаю, она сможет сыграть роль лазутчицы и внедриться к царьку Шуйскому.

  Пан-воевода тяжело вздохнул. Он вспомнил горячие поцелуи Елизаветы. Она была и его любовницей. Действительно, такая способна свести с ума любого.. Только не хочется отпускать красавицу из войска. Лисовский рефлекторно подтянул живот и сказал:

  - Шпионить - не женское дело.

  Лжедмитрий не согласился:

  - А, по-моему, из Елизаветы получится отличный шпион! Её оружие - очарование и страстный ум!

  Пан попытался возразить опять:

  - Да её к боярскому царю близко не подпустят! Василий уже не молод и не станет волочиться за юбками...

  Самозваный царь хитро прищурив брови, прошептал:

  - Я вот одну хитрость придумал, чтобы их вместе с Шуйским свести...

  Лисовский набычился и наклонил голову. Лжедмитрий зашептал на ухо. Пан-воевода некоторое время слушал напряженно, затем его полное лицо расплылась в довольной ухмылке. Вельможа-поляк сказал:

  - Это может сработать! Я, таких, как он, прощелыг знаю!

  Царь-самозванец игриво погрозил Лисовскому пальцем:

  - Только об этом молчок, никому!

  Лисовский с улыбкой воскликнул:

  - Молчу! Молчу...

И уже безо всякой иронии добавил.

- Буду нем как рыба, Ваше царское величество.

  Самая Елизавета в это время упражнялась в фехтовальном зале. В армии "царька" собрались наемники со всей Европы. Одних привлекали легенды и байки об неисчислимых русских богатствах, другие сделали войну образом жизни и дико скучали без возможности подраться. Король Франции Генрих Наварский отправил в Россию полк добровольцев. Три тысячи французских бойцов прославились любовью к обильной жратве и пьянством, но до обидного мало совершили подвигов. Тем не менее, самой сильной традиционно считалась французская фехтовальная школа, и Елизавета упражнялась именно в ней.

  Красивая, с белыми кудрями девушка внешне казалась вполне обычной дамой - домашней и покладистой, совсем не похожей на дьявола во плоти.

На тренировке она улыбалась и ловко вертелась, постукивая сапожками. На ней был костюм драгунского офицера, а шпага в руках двигалась словно дирижерская палочка. Высокая, но очень гибкая и быстрая, она то и дело уклонялась от шпаги де Виттера и время от времени доставала его острием в грудь. От серьезных ранений барона спасала пробковая насадка. Де Виттер считался неплохим фехтовальщиком, но Елизавета была слишком гибка, молода и искусна для барона. Сражается своеобразно: сокращает расстояние, раскачивая корпус, сложные движения её шпаги крайне сложно предугадать и парировать.

  Барон сильно вспотел и запросил пощады:

  - Сдаюсь, миледи! Вы само совершенство!

  Елизавета небрежно тряхнула кудряшками и ответила:

  - Твой комплемент банален... Лучше драться с графом де Лафетом. Он один из самых лучших фехтовальщиков Франции и даже тренировал самого дофина.

  Барон де Виттер с ухмылкой заметил:

  - Уместнее поручит тренировку наследника престола не ему, а тебе!

  Смазливое личико Елизаветы из наивного приобрело лукавое выражение. Она довольно произнесла:

  - Да! Я бы обучила мальчишку не только фехтованию, но и верховой езде...

Девушка-воительница притворно зевнула и, указав кончиком шпаги на север, перевела разговор на другую тему:

- Может, хватит нашим воинам прозябать под стенами Москвы в безделье и праздности, а следует направиться к Новгороду, где русские собирают большие силы?

  Барон на это смирено заметил:

  - Король Геринг дал указание графу де Лафету беречь людей. Это ведь не наша война!

  Елизавета возмущенно топнула каблучком и воскликнула:

  - Так ты, видимо, хочешь, чтобы все кругом говорили: раз француз - значит трус!

  Де Виттер недовольно замах руками:

  - Ох уж вы, немцы...

Затем лукаво прошептал:

- Может, придешь ко мне вечером?

- Я занята! - ответила красавица.

- Так я и знал! - ехидно сказал де Виттер. - Уж мне-то известно, что ты никогда не ночуешь одна!

  Елизавета покраснела от гнева и стыда. Она чуть было не ударила барона в пах, но усилием воли быстро подавила вспышку ярости. Краска сбежала, на гладком личике появилась улыбка:

  - А ты, я вижу, в тайне мечтаешь обо мне? Разве я не права?

  Много повидавший в жизни пожилой барон вдруг сам покраснел, словно неопытный юнец и перешел на "вы":

  - А кто бы на моем месте об этом не мечтал? Вы, миледи, настолько прекрасны, что я...- тут барон улыбнулся и вкрадчиво произнес.

- Хотите за меня замуж? Унаследуете и титул, и земли!

  Елизавета презрительно фыркнула и снова стукнула каблуком:

  - Будто я не знаю, что ты уже женат. Это все уловки, чтобы получить мое тело. Я вас, кобелей, насквозь вижу!

  Барон, теряя терпение, пробормотал:

  - Хочешь тысячу пистолей за ночь со мной? Соглашайся! Это почти половина годового жалования маршала Франции.

  Елизавета заулыбалась в ответ:

  - А я думала, что ваш маршал получает намного больше, чем каких-то двадцать тысяч франков в год. Что же у вас такой маршал нищий?

  Де Виттер заметил:

  - Но ведь я предложил очень много! А вы, леди, как мне известно, даже дворянского звания не имеете.

  Елизавета зло хихикнула в ответ:

  - А вот и нет! Сам русский царь Дмитрий даровал мне дворянскую грамоту и земли в узде, а в скором времени обещал и княгиней сделать...

  Барон де Виттер отступил на полшага и с улыбкой примирительно пролепетал:

  - Ну, тогда я молчу. Забудем, ничего не было!

  Елизавета решительно шагнула к нему и угрожающе засверкала глазами:

  - Как ничего не было?! Ты хотел царскую возлюбленную купить и использовать как самую заурядную девку! Ты меня оскорбил, смертельно оскорбил, а сейчас говоришь, что ничего не было!

  Барон де Виттер попятился, а настырная немка жестко напирала на него. Какая она страшная и взгляд сделался как у разъяренного дьявола в женском обличии.

Елизавета быстро приблизилась, схватила барона за парик и сорвала его, обнажив плешивую голову сановника. У того от неожиданности и страха подкосил ноги, он чуть не бухнулся на пол, но девушка резко схватила мужика за шиворот и с неженской силой подняла упитанную тушу. После чего, глядя прямо в глаза, прошипела: