Любовь и тайны, меч и порох (СИ)

  Юноша без колебаний ответил:

  - Зовите меня Алексей Сотников.

Затем предложил князю:

- Скажите всем, что я ваш дальний родственник. Ездил по заморским странам учиться премудрости.

  Князь Михаил задумался, бросил взгляд на поверженных воинов, на юношу. Сатана, не сатана... Душу не требует. А дьявол выбора не оставляет.

  - Ладно, быть по сему! - решил Скопин-Шуйский. - Станешь моим советником и родичем.

  Так состоялось первое знакомство с большим воеводой. Алексей Сотников ликовал. Повезло! Правда, все происходящее сильно на низко бюджетный голливудский фильм смахивало, но, может, раз он в прошлой жизни был восходящей киношной звездой, то и в этом мире суждено стать чем-то вроде янки во дворе короля Артура.

  Эх, князь Скопин-Шуйский, не доведется тебе царствовать! Там Романовы, но и они вскоре выродятся. Был среди них стоящий царь - Петр Алексеевич. Но и он оказался жестоким и капризным.

  Скопин-Шуйский со своим спасителем поехали в сторону Старой Руссы. Менять первоначальный план не хотелось, пусть даже после всех этих событий.

  Голова князя сильно болела, почему-то вспомнились последние месяцы осады Тулы. Болотников отбивал массированные штурмы и до последнего рассчитывал на успех восстания. В самой Москве было неспокойно, авторитет Шуйского не слишком высок, многие хотят справедливости. В Новгороде же поговаривали об отделении от Российской короны. Чернь волнуется, боярство и знать не хотят платить в казну наги.

  Осенью союзные Шуйским татары в орду подались. Тяжелее стало.

  Очередной штурм ничего не дал. А скоро зима, держать повстанцев в осаде станет невыносимо.

  Тогда Дмитрий Шуйский показал, что умеет плести интриги. Подкупил ближайших сподвижников Болотникова, помогли они пленить атамана. Болотников оказался силен. Освободился от веревок и едва не сбежал. Но нашла его свинцовая пуля, утонул предводитель восстания, избегнув пыток и казни посредством четвертования. После чего и Тула пала.

Много казней и пыток пережил город. Не нравилось это Скопин-Шуйскому, по сути, он уважал Болотникова и мужество его людей. Но война неизбежна без расправы победителей над побежденными. Тула была отдана Дмитрию Шуйскому. Князь Михаил просил не рубить головы подряд всем мастеровым: якобы пушки делать станет некому.

  Но народу все равно казнили тысяч пять и многих в реке утопили. Не охота подобное вспоминать.

  Среди тех, кому чинили допрос, оказалась и подруга Болотникова, атаманша Анастасия.

  Сам Дмитрий Шуйский вел допрос. Красивую женщину поймали и на аркане повели в темницу. Забрали по пути шубу, стянули дорогое шелковое платье и сафьяновые сапожки с серебряными каблучками. Так деву к одной сорочке, босую, ввели в тюремный двор.

  Анастасия, несмотря на синяки и разбитую до крови губу, оставалась красавицей. Её босые ножки покраснели от снежной пороши, где отпечатались изящные девичьи следы.

  В холодном каземате ее приковали ошейником к сырой, покрытой инеем стене. Несколько пленных девиц уже находилось в камере, они подпрыгивали от холода и старались покрепче обняться, чтобы хоть немного согреться.

  Вскоре замерзшую Анастасию спустили в пыточный подвал. Здесь было тепло. На стенах висели инструменты, с помощью которых у людей выбивали показания и самые невероятные признания.

  У Анастасии дрожь от холода поутихла, но при виде пыточных инструментов задрожал подбородок. Она старалась сохранить в себе остатки достоинства. Сказывалась дворянская кровь казачьей атаманши.

  Дмитрий специально пришел, чтобы допросить Анастасию. Михаил Скопин-Шуйский явился вместе с ним, рассчитывая защитить девушку. Не хотелось ему, чтобы красавицу ломали и калечили. Хотя право такое у Дмитрия есть: была возлюбленной вора, с саблей против царских войск сражалась. Может, знать, куда Иван Болотников награбленные в городах сокровища спрятал.

  Похоже, не миновать несчастной дыбы. Вот даже своего личного лекаря Дмитрий Шуйский на допрос пригласил, чтобы Анастасия ненароком не откинулась. Ибо палачи, излишне усердствуя, многих людей на тот свет до суда отправили.

  Пойдет ли достойный человек, даже бедняк, на такую работу, где нужно другому человеку боль причинять, кости ломать? Выродки идут, садисты, мерзавцы, сами нередко бывшие разбойники.

  Впрочем, разбойник разбойнику рознь. Хоть и врагом был всем боярству Болотников, но этот враг достойный уважения. А иные злодеи и нет в них ничего человеческого.

  Дмитрий сидел в кресле и очень противно ухмылялся. Ему нравилось вести допрос, особенно женщин. Шуйский видел, как сквозь намокшую сорочку просвечивает ладное, юное тело Анастасии, как она старается откинуть волосы, чтобы прикрыть свою красивую грудь. Она ведь из рода князей Трубецких, пусть и младшей ветви. Чего вдруг связалась с разбойниками?

  Один из палачей проверял прочность ремней на дыбе, другой готовил жаровню, третий - различные сверла и клещи подкладывал поближе к огоньку. Все делалось так, чтобы пленнице были хорошо видны эти приготовления.

  Дмитрий Шуйский мягким голосом спросил:

  - Ты ли Анастасия Трубецкая, любовница вора и анафемы Болотникова?

  Девушка посмотрела прямо в глаза родственнику царя и дерзко ответила:

  - Я не любовница, а законная перед Богом жена Ивана, атамана казачьего, Болотникова. - и с надрывом крикнула.

- И не вор мой муж, и не анафема вовсе, а заступник народа русского!

  Палачи угрожающие зашипели, двинулись к Анастасии. Скопин-Шуйский прикрикнул на них:

  - Сидеть, холопы! Команды вам не было!

  Дмитрий Шуйский одобрительно посмотрел на своего в каком-то колене племянника и, сохраняя показную мягкость тона, спросил:

   - Неужели такая красивая и юная девушка совсем не хочет больше жить?

  Ответ оказался достойным:

  - На коленях жизнь - не жизнь, стоя смерть - не смерть!

   Князь Михаил не удержался и воскликнул:

  - Огонь-баба! Хорошо сказала!

  Дмитрий Шуйский же с кислым видом пробурчал:

  - Так ведь тебя пытать будут! Мучить так, что ты заголосишь, словно корова на бойне...- и, повысив голос, злобно добавил:

- Если не образумишься - разденут совсем и на дыбу вздернут!

  Скопин-Шуйский обратился к ведущему допрос:

  - Не спеши, Дмитрий. Баба молодая и рода княжеского. С ней нужно сыск вести бережно. Покормить, расспрашивать ласково.

- Я и так ласков чрезмерно, -сказал князь Михаил сделал жест. Появилась служанка в белом крестьянском платье и серебряным подносом в руках. Мягко ступая, она принесла гуся с яблоками и выпеченный в форме замка пирог. Еще одна прислужница, худенькая девушка, внесла большой позолоченный кувшин с вином и несколько засушенных заморских фруктов на закуску.

  Скопин-Шуйский отломил гусиную ножку и кусок пирога и предложил:

  - Перекуси с нами, Анастасия Петровна.

  Девушка судорожно сглотнула. Она уже двое суток не ела. Запах только что запеченного гуся щекотал ноздри.

Дмитрий Шуйский недовольно сказал:

  - Не пирожками и гусятиной такую надо баловать, а батогами по пяткам!

  Анастасия не притронулась к угощению, а молча плюнула в сторону Дмитрия.

  Шуйский заорал:

  - Хватит! На дыбу её вздернуть!

  Палачи ринулись к девчонке, но князь Михаил снова остановил изуверов:

  - Назад! Рано ее на дыбу! Допрос еще не учинили как следует.

  Брат царя посмотрел на Михаила взглядом, в котором было столько злости, что можно выцедить яду на целый полк лучников с отравленными стрелами. Еще бы, срывает такое удовольствие - писаную красавицу на царской дыбе помучить. Может, он на дочь Трубецких виды имеет?

  Шуйские и Трубецкие давние соперники. Если род Шуйский - одно из ветвей Рюрика, то Трубецкие восходят к самому Кию, основателю Киева. Это старейший из родов на Руси, также претендующий на власть, после того, как прямая ветка царского рода отпала.