Любовь и тайны, меч и порох (СИ)

  - Думаю, грех и зло были изначально созданы Всевышним, чтобы люди не слишком жирели.

  Кирилл спокойно сказал:

  - Грех не от Бога.

  Князь Михаил, обладавший неплохой памятью, возразил:

  - Сказано в Евангелии от Иоанна: "Через него появилось все то, что имеет начало - и без него не появилось ничего, что не имеет начала". Если грех имеет начало, то он тоже создан Господом Богом.

  Митрополит покачал головой:

  - Ты мудрый, князь. Но я не советую тебе этой темы касаться. Постичь подобное разумом никак нельзя!

  Скопин-Шуйский и с этим не согласился:

  - Почему нельзя? Человек рано или поздно способен осознать и постигнуть любые тайны!

  Митрополит возразил:

  - Ну, вот взять, например, молнию. Почему она сверкает? Можешь ты это осознать? Вот и принимай верой, что она - гнев Божий...

  Князь хотел и на это высказать свое мнение, как вдруг в армии началась свара, несколько тысяч татар решили под шумок грабануть обоз.

  На этот раз Скопин-Шуйский с удовольствием рубился с татарами. Не свои люди - не жалко.

  Правда, Али-Хану, предводителю татар, удалось быстро успокоить крымчаков. Конфликт был исчерпан. Началась совместная осада города.

Первые три недели прошли во взаимных стычках и обстрелах. К началу четвертой недели подтянулась осадная артиллерия, начались массивные обстрелы города.

  По ночам мятежники попытались делать вылазки, но их ждали в засаде лучшие стрелецкие сотни. Но однажды несколько отчаянных мужиков смогли прорваться к орудиям и вывести из строя четыре осадные пушки.

  Тогда князь Дмитрий в ярости приказал идти на штурм. Царские войны взбирались по многочисленным лестницам на крутые тульские стены. Повстанцы стреляли метко, но пару башен поначалу удалось захватить. Однако отборный полк повстанцев во главе с Болотниковым обрушился на изможденные царские войска. Тут еще кто-то проорал:

  - Михаил Шуйский убит!

  Повстанцы вдохновились. Штурм был отбит.

  Михаил Скопин-Шуйский был жив, но ему не повезло: облили горящей смолой, чтобы не изувечиться, пришлось нырять в ров. Князь Михаил сильно ушибся, его выволокли на носилках вместе со многими сотнями других солдат. Войско князя несло огромные потери.

  Но Болотников был обречен. Царская армия получала все новые подкрепления, мятежники оказались надежно блокированы. Тулу подвергали беспрерывным обстрелам. Город пылал, рушились дома, начался мор.

  ГЛАВА 6.

  В мае ночь необычайно свежа, а ночная прохлада особенно нежна и приятна.

  В блеске полной луны Скопин-Шуйский и три его верных война скакали в направлении Старой Руссы.

  Крупный белый конь вместе со всадником-богатырем вырвался немного вперед. Легкие могучего скакуна раздувались, словно кузнечные меха, а бледный хвост в ночи казался мифическим шлейфом тетки с косой, самой смерти. Трое других воинов, высокорослые и массивные ребята, старались не отставать от князя. Вороной и два рыжих коня в этой ночи то же выглядели мистически. Копыта глухо стучали по земле. Ухали филины, слышался заунывный вой волчьей стаи, а луна казалась живым ликом святой, на чьем ярком лице отражались морщины скорби.

  Война! Она полыхает уже несколько лет, и никто не знает когда смуте придет конец.

  Скопин-Шуйский подхлестнул коня. Но неожиданно мостик, перекрывающий овраг, обвалился. И красавец-скакун месте со всадником полетел в углубление. И почти сразу же прозвучал залп. Один из сопровождающих князя всадников упал, пораженный пулями, двое других потеряли коней. Смертельно раненые скакуны завалились, выплескивая из крупов фонтанчики багровой крови.

  Оба всадника спешно старались вырваться из стремян. А на них со всех сторон под оглушительный свист уже неслись ратники. Тут были татары и черкесы, несколько немецких наемников. Всеми командовал польский пан.

   Всадникам удалось разрубить сбрую и вступить в бой. Они бойцы крупные, лучшие в окружении графа Скопина-Шуйского, пара нападавших сразу же отлетели, разрубленные пополам.

  В ответ на бойцов посыпались стрелы. Прочные, из закаленной стали, кольчуги отражали удары, заставляя уходить "гостинцы" в рикошет, но одно из крылатых змеиных жал попало войну прямо в глаз. Он стал заваливаться, однако отчаянным усилием достал саблей еще одного нападавшего. В ответ в шею вонзилось еще три стрелы, и массивный боец окончательно завалился.

  Оставшись один против целого отряда, другой крепкий русский воин бросился в атаку. Его тяжелый булат перерубил тонкую татарскую сталь шлема ближайшего нападавшего и по инерции раскроил ему голову. Затем храбрец обрушился на ближайшего черкеса, но получил ответный удар саблей по кольчуге. Сильный удар пришелся в ключицу, одно из звеньев кольчуги прогнулось и болезненно впилась в тело.

Подгоняемый болью русский храбрец вклинился в круг нападавших и стал наотмашь рубить кого попало, слыша предсмертные вскрики противников. Но и его царапнули лезвием по лицу, кровь стала заливать правый глаз. Силы были явно не равны. Тут еще и подоспевшие лучники стали выпускать стрелы, целя в раненное лицо храбреца.

  В это время воевода Михаил Скопин-Шуйский вылезал из углубленного оврага. Его ждали. Накинули на шею прочный аркан и сильно дернули. Воевода крякнул, рванулся, стараясь стянуть державшего. Это почти удалось, но увесистая палица обрушилась на голову князя Михаила...

  Нанес удар один из лучших бойцов в польском войске - пан Рудницкий. Он верно рассчитал силу удара. Кровь хлынула в глаза Скопину-Шуйскому и он потерял сознание.

  Пробитый стрелами в лицо замертво упал и последний боец из княжеской свиты.

  Когда Скопин-Шуйский очнулся, он обнаружил себя в железной клетке прикованным цепями к дубовому столбу так, что трудно было пошевелиться. Клетка и столб находились на телеге, похоже, специально приготовленной для доставки знатного пленника. Светло, солнышко уже взошло. А вокруг не менее двух десятков всадников во главе с известным Михаилу паном Рудницким. Захватили князя в плен и везут в лагерь на расправу. Наверное, уже палач раскаляет в горне пыточные клещи, а в соленом рассоле вымачивают прутья.

   Пан Рудницкий, увидев, что его знатный пленник наконец пришел в себя, подъехал вплотную, постучал тупым концом сабли по клетке и, скаля кривые зубы в улыбке, с акцентом спросил:

  - Ну? Тебе удобно, князь?

  Скопин-Шуйский презрительно фыркнул, посмотрел на пана сверху вниз и промолчал. В плену лучше молчать. В самом деле, о чем с ним говорить? Ляхи и их слуги оказались хитрее, а он по-глупому угодил в западню. В войске оказался предатель, который выдал маршрут воеводы.

  Не дождавшись ответа, Рудницкий сказал:

  - За твою голову мне выплатят награду, равную мешку с золотом. Но если у тебя есть иное предложение, князь, то мы можем поторговаться.

  Прием сработал, Скопин-Шуйский, спросил:

  - А сколько тебе надо чтобы ты забыл, что видел меня?

  Пан Рудницкий воровато огляделся и с лукавым видом произнес:

  - Тебя видел не только я, но и наемники. А чтобы им заткнуть глотки тоже придется платить!

  Князь Михаил просипел:

  - Я вам и заплачу! Мы, Шуйские, род богатый!

  В глазах Рудницкого мелькнул алчный огонек: соблазнительно звучит.

  - Дай мне воз, на котором нагружено столько золота, что его с трудом смогут сдвинуть с места шесть матерых впряженных буйволов, - улыбаясь произнес пан. - Тогда я, может, отпущу тебя на волю!

  Князь Скопин-Шуйский даже присвистнул - ну и жадность! Но чем черт не шутит - не стоит упускать подобный призрачный шанс: нужно выиграть время. Его бойцы хватятся и начнут искать своего пропавшего воеводу.

  Князь ироническим тоном произнес:

  - Что-то ты недорого ценишь ветвь царского рода и "великого мечника". За мной вся Русь с ее неисчислимыми богатствами. Я могу дать тебе столько золота, что двенадцать пар самых сильных буйволов не смогут сдвинуть подобную гору с места.