За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?(СИ)

Начался восьмой класс, нагрузки по учёбе были колоссальные, я очень уставала. В конце года мы с друзьями постоянно мечтали, чтобы следующий год был классным. Наша семья улетела на отдых в США, а новый, 2013, год встретила на Тенерифе. Так начинался самый лучший год в моей жизни.

С Таней и обеими Настями мы часто выбирались гулять, я успела познакомить Таню со всеми, с кем дружила, но после США из нашей компании утекла одна девчонка, с которой, как мне тогда казалось, у меня были самые близкие отношения. Год начался спокойно, усталость не пропадала, но мы жили ожиданием крутого лета. Так и было: началось с концерта The Offspring, продолжилось поездкой с Таней в Испанию.

Там было хорошо. В первый же день я слегла от накопившейся усталости, Таня меня не трогала, отлежавшись несколько часов, я пришла в себя. Потом мы через день ездили на экскурсии, однажды - одни - в Барселону. Дни между этим проводили в номере, к середине дня выбираясь на пляж, а вечером ходя на прогулки. Там же была первая предпосылка к тому, что я вскоре её "разлюблю". Там было тепло, почти жарко, и мне в какой-то момент хотелось взять ей под руку так, как мы всегда ходим в городе, но мне показалось, что ей будет неудобно из-за жары. Тут же вспомнилось, что как-то в городе не получатся, чтобы мы так ходили с голыми руками - кто-нибудь да был с рукавом. Вот так, маленькая деталь, но она показала мне, что...я могу без неё. Без прикосновений, взглядов. Просто дружба, просто. А потом я бегала у воды, намокла, и Таня заставила меня одеть её джинсовку, чтобы я не замёрзла и не заболела, хотя до отеля идти минуты 3-5. И тогда эпизод с "жарой" отошёл на второй план.

По возвращению был ещё один концерт, потрясающие гулянья с компанией фанатов и много счастливых дней в компании почти незнакомцев. С Таней виделись несколько раз, ходили и под руку и просто так, но что-то затихало. Двадцать восьмого июля я второй раз в жизни знатно напилась, вот только не дома, а в центре города среди полузнакомых людей. Вырубилась на несколько часов, несла какую-то чушь, висла на парне, с которым, будь я не собой, у нас бы к этому времени были бы "отношения" (кавычки оттого, что ну какой из бабника "парень"), но в итоге мы с ним целовались и, насколько я знаю, он выслушивал от меня не самые приличные и свойственные мне желания и просьбы. А потом меня от станции метро, пьяную в го***ще забрали родители. И угадайте, кому я позвонила в два часа ночи? Я думаю, вы справились. Я позвонила и рассказывала о событиях ночи (опять-таки половину не помню, она мне потом сказала, что я ей рассказывала то, чего по сей день вспомнить не могу), сидя на балконе и угарая на всю квартиру - это уже со слов матери.

Мда. Ну а дальше, ещё через месяц, как вам известно, мне приснился сон, где Таня наконец говорит, что готова, мы становимся парой, а это становится самой большой моей ошибкой. И проснувшись утром, я ещё какое-то время лежала в постели, осознавая, что моя любовь к Тане как к девушке, длившаяся почти два года - плюс минус полгода - прекратилась.

Сегодня...не помню. В общем, началась предпоследняя неделя апреля. Вторник. И всю прошедшую неделю - от прошлого вторника до настоящего, только что перетёкшего в среду, я живу, словно переместившись в личный ад.

У нас скоро экзамены, нам обещали, что эта четверть будет разгружена, но нихрена. Это просто невообразимый кошмар, нас буквально заваливают работой, у меня нет никаких сил - у меня даже впервые в жизни случилась истерика оттого, сколько нам задают. Дурдом. А неделю назад было пятнадцатое число, он укатил на дачу, я осталась одна. У меня не было сил, я, вернувшись из школы, отправилась в гостиную спать, но около девяти вечера он меня разбудил, и мои планы - проспать до четырёх утра и встать - укатились хрен знает куда. Утром мне пришлось пешком шагать несколько километров до школы, не рассчитав время, прийти за двадцать минут и не помня себя от усталости, - в день пробного экзамена. Ад начался ещё во вторник и продолжался, продолжался. Ещё в тот день из трёхдневной "командировки" возвращалась мама. Я очень по ней скучала, но в который раз что-то надломилось, и, когда она приехала я с ней почти не общалась.

Судороги, приступы начались после двухмесячного перерыва с новой силой. Это страшно. Нет галлюцинаций, есть наваждения. Я не вижу, скорее, чувствую.... Постоянно вспоминаю себя и Таню в этой комнате и впервые могу ясно представить себя со стороны - для меня это странно. Истерики стали повторяться как три года назад - частые, почти беспричинные, несвязные. Меня швыряет, мне больно, я кусаю руки, чтобы отвлечься, я хватаюсь за волосы, бью по щекам, падаю на колени, стараюсь не закрывать глаза, потому что иначе ад становиться невыносим! Кто-нибудь бы знал, как у меня болит голова. Чего стоит приходить и улыбаться людям, которые как-то...не отдалились, просто изменились. То, что мы не видимся и не общаемся с Таней, меня нервирует, хотя весь месяц до этого я спокойно переносила отсутствие общения, поняв, что мы всё равно близки, пусть и не видимся по несколько раз в месяц, или два.... А вот вчера.... Это было...просто ужасно.

Я сидела, читала один фанфик про близнецов. И вдруг посреди обычной заурядицы что-то необыкновенное, то, что смогло помочь мне сформулировать то, что несколько лет крутилось у меня в голове, но не находило правильных слов для выражения. Потому что для меня всегда было странно, как другие люди могут обращаться с теми, кого зовут друзьями. У меня этот вопрос вообще всегда был сложным, даже обретя компанию, я продолжала лишь Таню считать подругой. Благодаря прочитанному я многое заново открыла в нас, наших отношениях. Потому что посреди того, что зовётся дружбой у подростков теперь, наша - совершенно другая. Я не понимаю, почему считается, что, простите, по**ёб - обязательная часть дружбы, мне не понять, зачем сначала смеяться и лишь после этого помогать, зачем быть грубыми и позволять себе обижать других. Я не понимаю многого в современных отношениях. Убей бог, не понимаю. Мне кажется, что это всё - ложь, всё прикрываются масками, потому что проявлять сочувствие - без скрытой насмешки, помогать - без "дружеской ухмылки", быть рядом - без тяжёлых вздохов, теперь слабость. Это так мерзко. И я не понимаю Таню. Я не понимаю, зачем искать лжи. Даже пальцы не ворочаются, не хочу писать что-то о людях, которые делают её счастливой, но.... Правда,, просто не понимаю. Почему она всегда пишет о "боли", о том, что всё плохо. Это и есть лицемерие перед самим собой и перед толпой - она говорит об этом с таким невинным смирением, что начинаешь её жалеть. Но зачем жалеть человека, если он сам не хочет себе помогать? Если тебе плохо - поделись, придумай способ справиться. Она говорит, что эти люди делают её счастливой и постоянно жалуется, жалуется, жалуется. Ничто не меняется. Я пыталась с ней говорить, как с самым близким человеком, - напрямую, сухо, жёстко. Да, покорное признание всех ошибок и ни одного ответа. Если не ищешь способа справиться с тем, что тебя убивает, значит, ты сдался, а если ты сдался, значит, и не был достоин победы. Всё просто.

Ладно. У меня ДИКО болит голова. Мне так больно. Вчера. Да, читая тот фик, я разрыдалась, вспоминая многие моменты, понимая, насколько наша дружба в нашем возрасте в наше время особенная. А потом прочла главу из своего самого любимого фика, который принёс мне немыслимое количество боли, который пишется уже четыре года - с самого моего увлечения группой, и я уже не могла больше успокоиться. Меня так судорогами пробило и так, простите, "колбасило", что было, правда, страшно. Я металась по полу, от стены к стене, от лестницы к пианино, от стола к двери. Я скребла ногтями стены, где-то на фоне слыша мысли, что нельзя ломать ногти, нельзя бить слишком громко, нельзя кричать. Из горла и груди вырывались звуки, коих я раньше в собственном производстве не слышала, меня пробивали слёзы, я почти теряла сознание - два или три раза. Я оседала на пол и вставала, я падала головой на пол и лежала, не видя ничего перед собой, а потом меня пробило, я опустилась у лестницы (кровать на "втором этаже"), и меня пробило истерикой. Я ждала, что кто-то придёт. Я больше всего на свете хотела, чтобы ко мне позвали Таню - так же, как однажды меня к ней. Я сидела без сил, был включён свет, играющая музыка причиняла боль раскалывающейся голове. Мне казалось, я схожу...нет, уже сошла с ума. Господи, как я хотела, чтобы Таня была со мной. Но со мной не было никого. Мама постучалась, но у меня не было сил ни встать, ни, тем более, что-то сказать. Она ушла, что меня задело за живое. Я думала, что смогу в этот день приподнять занавес над тем, чего она никогда обо мне не знала - об этих диких приступах, но она ушла. И пришла лишь через несколько часов. Я уже почти успокоилась, и чувствовала, что ошиблась, потому что, если она придёт, то начнёт говорить чепуху и тормошить меня. Да, так и было, когда она открыла дверь. Во мне проснулась ненависть, злость. Не можешь помочь - не вреди хотя бы. Но она "пыталась". Угрозами и грубостью моя обычно добрая и милая мать пыталась мне "помочь". В такие моменты в ней как будто что-то злое просыпается. Мне нужно было, чтобы кто-то меня просто обнял, успокоил, но она, кажется, больше беспокоилась о себе - своём волнении за меня. Не в первый раз такое. Это не страх и не боль оттого, что твоему ребёнку плохо, это страх за себя - страх потерять своё продолжение. Я прекрасно знаю, что когда ты боишься за кого-то всем сердцем и душой, не говоришь гадости и не грозишься ударить. Но было не так. И я осталась одна. Выключена музыка, погашен свет. Я онемела, потому что, как рассказать о том, что мне не повредило бы общение с психиатром, я не знаю. Она кое-как подняла меня, уговорила лечь, хотя я вновь была в каким-то предобморочном состоянии. Я легла, но во мне бурлила такая злость за то, что вместо помощи я получила это, что я не могла и слова с ней вымолвить, закрываясь в себе который раз.