Нора Робертс. "Рожденная в грехе" (СИ)

- Я не хочу брать вашу.

- Она все равно больше простаивает. А у Грея - своя, так что... Вам ведь захочется покататься, посмотреть здешние места. Кто-нибудь из нас мог бы вас сопровождать. Хотя, иногда, конечно, людям нравится прогуливаться в одиночку. А вот и наша деревня, - добавила Брианна.

"Ну да, иначе это и не назовешь", - задумчиво глядя в окно, Шаннон заметно приуныла: крошечное пространство, тесные отлогие улочки, усеянные домами и магазинами.

Довольно мило, но, все же, старомодно. "И, ко всему, еще и неудобно, - вздохнув про себя, подумала Шаннон, - ни театров, ни галерей, ни фаст-фуда. И малолюдно".

Какой-то мужчина вскинул голову навстречу машине, улыбнулся во весь рот, обнажив прилипшую к нижней губе сигарету, и, не останавливаясь, поднял руку в знак приветствия.

Брианна помахала в ответ и крикнула в открытое окно:

- День добрый, Мэтью Финни!

- Черт возьми, Бри, не останавливайся! - скомандовала Мэгги, не преминув, однако, тоже помахать рукой. - А не то, он заболтает тебя до следующей недели!

- Я и не собираюсь. Шаннон нужен отдых, а не деревенские сплетни. И, все же, интересно, выйдет ли его сестричка Коллин замуж за этого британского торговца?

- В свете того, что мне известно, это было бы наилучшим вариантом для нее. - Мэгги резко подалась вперед и оперлась руками на спинку переднего сиденья. - Она купила у него товар, за который будет расплачиваться теперь целых девять месяцев.

- Коллин беременна?

- Британец заделал ей ребеночка, и теперь ее папаша одной рукой вцепился ему в глотку, а другой жаждет скрепить священный союз. Все это я услышала от Мерфи пару вечеров назад, когда мы были в пабе.

Неожиданно для себя, Шаннон ощутила неподдельный интерес к теме:

- Вы хотите сказать, мужчину принудят жениться?

- Ну, насчет "принудят", - это слишком, - иронично заметила Мэгги. - Я бы сказала: "настоятельно посоветуют" это сделать, а точнее, выбрать одно из двух: супружеская клятва или разбитая физиономия.

- Но, согласитесь, такие методы давно изжили себя. В конце концов, женщина имеет такое же прямое отношение к происшедшему, как и мужчина.

- Да. Она навяжется на его голову точно также, как он навязался на ее. И вместе они извлекут из этого массу удовольствия.

- Пока не нарожают шестерых детей и не разведутся, - буркнула Шаннон.

- Ну, в таких делах каждый использует свой шанс. - Мэгги снова откинулась назад. - И тут нам, ирландцам, есть чем гордиться: мы не только не упускаем свои шансы, но и многократно их увеличиваем.

"Оно и видно, - подумала Шаннон, снова вздернув подбородок. - ИРА, бесконтрольная рождаемость, алкоголизм и старомодные браки". Слава Богу, она здесь всего лишь турист.

Вдруг сердце екнуло: так резко сузилась дорога. Словно тонкая игла, петляла она теперь в тоннеле живой изгороди, посаженной так близко, что машину, то и дело, хлестало ветками. Временами зеленая стена редела, и можно было различить за ней небольшой домик или какой-нибудь сарай. Шаннон старалась не думать о том, что может произойти, если рядом пройдет другой автомобиль.

Но вот еще один поворот, и взору открылся изумительный вид.

Шаннон невольно подалась вперед и ахнула: такое бывает только на картине, не иначе.

Далеко вперед простиралась долина: одна зеленее другой - гряды холмов, размежеванные тут и там отвесными скалами; на клочке бурой земли, приютившемся между ними, расцвели неожиданно пышным цветом луговые цветы. Небольшие домики и примыкающие к ним хозяйственные постройки, мирно пасущийся домашний скот, и даже бельевые веревки, что трепались на ветру, - все казалось частями единого целого: настолько гармонично сочеталось с природой.

А еще, тут же, в поле - руины замка: обвалившиеся каменные глыбы и одна - единственная, но высокая, отвесная стена, - как некий символ того, будто притаились в этом месте разрывы и искажения времени. Солнце повсюду высекало золотые искры, а от гладкой поверхности реки, что вилась тонкой змейкой, отражалось серебристым блеском.

И вся эта неземная красота, вплоть до мельчайшей травинки, покоилась под куполом такого изумительно синего неба, что, казалось, в его бездонной синеве бьется сердце.

Впервые за последние дни Шаннон забыла о тревогах, печали и чувстве вины: на изумленном лице блуждала улыбка, и в сердце поселилось странное чувство: она будто знала, что все, что видит сейчас, теперь останется с ней навсегда.

- Красиво, правда? - тихо проговорила Брианна и замедлила скорость, чтобы Шаннон подольше смогла насладиться увиденным.

- Да, такой красоты я не видела никогда. Теперь понимаю, почему мама так любила эти места.

И снова защемило сердце. Шаннон отвела взгляд в сторону.

Но глазам предстала другая картина, едва ли не красивее предыдущей.

"Терновый Коттедж", в окнах которого резвились солнечные блики, а каменные стены, благодаря вкраплениям слюды, сверкали неимоверно, - был готов к радушному приему гостей. Живая изгородь, за которой виднелся великолепный пышный сад, и сама готова была вот-вот зацвести.

Брианна не успела припарковаться позади новехонького мерседеса с откидным верхом, как послышался радостный собачий лай.

- Это Конкобар, сейчас прибежит, - пояснила она и засмеялась, когда Шаннон округлила глаза, увидев, как из-за угла дома выскочил огромный пес. - Он большой, но безобидный, наш Кон. Вы ведь не боитесь собак?

- Вообще-то нет.

- А теперь сядь, - скомандовала Брианна псу, выйдя из машины, - и покажи, как ты умеешь себя вести.

Он тут же повиновался, и, постукивая о землю большим серым хвостом, выказал благодушие и покорность одновременно. Пока Шаннон осторожно высаживалась, пес внимательно смотрел на нее, а потом подал лапу.

- Ну, ладно, - Шаннон собралась с духом и пожала ее. - Какой ты красавец. - Еще немного осмелев, погладила пса по голове. Обернувшись, увидела, что Мэгги и Брианна выгружают багаж. - Давайте, я.

- Нет, нет, не беспокойтесь, - с удивительной для ее хрупкого тела легкостью Брианна потащила чемоданы к дому. - Добро пожаловать в "Терновый Коттедж", Шаннон! Надеюсь, вам у нас понравится, - с этими словами она открыла входную дверь, и оттуда вдруг вырвалась страшная суматоха.

- А ну-ка, вернись, чертенок! Кому говорю, Лайам! Теперь она меня точно прибьет!

Шаннон увидела, как маленький темноволосый карапуз, лет полутора-двух, неуклюже вывалился из передней, быстро перебирая коротенькими ножками и рассыпая по дороге крошки зажатого в кулачке печенья. Малыш так и надрывался от смеха, и даже стены вторили ему. Следом в дверях показался мужчина: вид у него был обескуражен, а на руках, ко всему прочему, заливался плачем младенец.

Мальчишка тем временем обвел взглядом прибывших, и ангельское личико, сплошь вымазанное едой, расплылось в широкой улыбке.

- Мама! - раскинул он навстречу пухлые ручонки.

- Ну, конечно же, мама, - привычным жестом Мэгги легко подхватила сына на руки. - Полюбуйся на себя, Лайам Суини: на тебе же чистого пятнышка нет! И хватаешь печенье перед чаем!

Озорная улыбка заиграла на лице ребенка, в синих глазенках появились лукавые огоньки:

- Целуй!

- Ну, просто вылитый отец: все решают поцелуи. - Мэгги, однако, уважила сына, и лишь потом повернулась в сторону Грея, чтобы испепелить его взглядом.

- Что скажешь в свое оправдание, Грейсон Тэйн?

- Могу только сослаться на невменяемость, - он покачал ребенка на руках, поглаживая и успокаивая, одновременно убирая с лица прядь волос. - Я не виноват. Рогана вызвали в галерею, а Мерфи пашет в поле. Так что мне пришлось управляться с этим чудищем, весом в двадцать фунтов. Потом малышка заплакала, а Лайам залез в печенье. Ах, да, кухня... Бри, лучше не заходи туда.

- А это еще почему?

- Просто послушай меня. А в гостиной... В-общем, мы там поиграли немного. Я куплю тебе новую вазу.