Кубанский шлях (СИ)

- Когда нападение на станицу случилось? - поинтересовался Степан.

- Опосля того, как вы ушли на войну, на Спас. А что?

- Нет, ничего такого, только зимой, при штурме Измаила, когда турки стали пересиливать нас, вдруг появился Отец Агафон с высоко поднятым крестом и повёл нас в атаку. Аж мороз по коже!

Потом поняли, конечно, что это был полковой священник, но уж очень похож на нашего дьякона. А его, оказывается, и в живых уже не было. Вечная ему память.

Казаки перекрестились, помолчали.

- А кто ж тэпэр вмисто нащого батюшкы службу правэ? Панахыдку трэба одслужиты воинам.

- Дьячок у нас новый появился, из Копыла прислали. Весь чин знаеть. Отслужить. Наш храм таперя известный на всю округу. Но Отец Кирилл скоро возвернуться должон, к Рожеству Пресвятой Богородицы, да и школа у матушки Софьи начнётся...

- Ты кажи атаману про Суворова, Стэпану, - подсказывал Михаил.

И пришлось Степану повторить свою историю встречи с Суворовым, показал он и перстень, что вызвало особое одобрение начальников.

- Молодец, Степан, не подвёл своего атамана, - Чернецов похлопал его по крепкой груди и обратился к писарю:

- Ну, Фёдор, пиши моё распоряжение: младшему уряднику Степану Безрукову приступить к станичной службе, а казака Михаила Держихвоста как раненого освободить...

- Якый ранэный? Вуха нэма?! - возмутился Михаил, - рукы шашку дэржать, ногы ходять, очи бачуть!? А вухо прыкрыю папахой. Що мэни, як баби, квохтать у двори? Пышы, Хвёдору, и мэнэ!

- Да, ребяты, не хватаеть казаков, - согласился Чернецов, - а земли большие отошли нам. Вот поговаривають, что начнётся заселение на Кубань запорожцев. Как они? Такие ли герои, как усе говорять? Вы, кубыть, встречалися с ними?

- Отважные казаки! Видели бы вы их в бою!

- Вот и славно! Нам легче будеть. А вы, казаки, отдохнитя да и служитя далее.

К Терентьевым Степан прискакал один. Всю дорогу он мысленно готовил себя к встрече с Катериной. Но слухом земля полнится, и здесь уже знали о его возвращении, о гибели Фрола, видно, дозорные казаки успели сообщить. Всё это освободило Степана от печальной необходимости говорить какие-то труднопроизносимые слова.... А Катерина и сама сердцем чуяла, что не вернётся муж с войны.

Степан рассказывал о том, как воевали, что видели, с кем встречались они с Фролом, и перед его глазами, словно опять прошли последние три года жизни. Поведал он об отваге и храбрости Фрола.

- Сам я не видел, как он погиб, но товарищи рассказывали, что врезался он в самую бучу турок. И как богатырь из былины: взмахнёт копьём - ляжет улица, ударит штыком - переулочек!

Сабельный удар его настиг, когда уже "ура-а!" прокричали. Вот так, деточка, погиб твой тятька, - это он уже обратился к заспанной кудрявой девчушке с синими глазками, которая вошла в горницу, видимо, разбуженная голосами взрослых.

Степан угостил её изюмом, девочка засмеялась и прильнула к коленям матери.

- Любавушка, моя ты травушка, сиротинушка, - Катерина взяла девочку на руки, прижала к себе и стала целовать. И тут прорвались слёзы. Любава, глядя на мать, тоже заплакала. Следом заголосила Анна.

- Ну, будет, будет, - успокаивал женщин Терентий, - казачья доля, хоть и воля, она такая.

Когда женщины утихли, Степан решился передать наказ Фрола.

- Когда мы шли ещё сюда, на Кубань, - начал Степан, - под Воронежем в лесу Фрол наткнулся на странное дерево, огромный дуб. В его стволе было нижнее дупло, в которое, любопытства ради, он залез, а наверху было другое, верхнее дупло. Он стал подниматься наверх, рука провалилась в труху и вывалился мешок с драгоценностями. Фрол потом пересыпал их в чугун и закопал, постойте, вспомню точно его слова:

"По дорожке к каменной бабе, у подножья кургана, три шага вправо", вот. Он сказал, что Катерина знает, где это.

Он мне так и наказал:

- Моей семье на трудный час.

- Лучше б сам вернулся, - всхлипнула Катерина.

- Что богатство? Не оно мерило. Господня воля! - перекрестился Терентий.

- Видно Богу Фрол нужнее, чем нам, - откликнулась Анна.

- Под Измаилом почти все казаки погибли, не знаю, как мы с Михаилом-то выжили.

- И на то Божья Воля! - вздохнул Терентий.

При прощании Степан поклонился хозяевам и сказал:

- Вы обращайтесь ко мне всегда, ежели какая помочь нужна. Мне Фрол как брат был, да и Катерина - кума, почитай, что мы родственники.

За мыслями Степан и не заметил дороги с жнивья. Вот и станица, родная хата, разросшийся садок, .... Приехали!

- Тпру-у! - звонко крикнул Егорка, поглядывая на ворота, к которым, шаркая постолами, подходил Трифон. Старые ноги мёрзли.

- Дедуня! Дедуня! Ты видишь, я сам правлю быками! - восторженно закричал мальчик.

- Я гляжу ты, унучек, и впрямь настоящий казак.

- Как батянюшка?! И медаль дадут?!

- Ну-ну, ерой, дадуть. Ты заходи в хату, бабка заждалася.

Да, дома Степана и Дарью с детьми ждала горячая похлёбка, свежий хлеб, чисто выметенный двор и названые родители, которые после пожара перебрались в дом Степана, да и прижились.

- Степан, когда мы снова поедем к отцу в аул?

- Скоро, родная. Хлеб обмолотим и поедем.

Дарья благодарно улыбнулась, и семья Безруковых, прочитав молитву, села ужинать.

Эпилог

Степан Данилович поставил точку. Где-то так могло быть, наверное....

Не забыть последний вздох отца, его слова перед смертью: "Помните, кто вы.... ". Они стали для Безрукова ориентиром в написании книги. И наследство - три старинные вещи, которые и сейчас лежат перед ним на столе. И старые фотографии в рамках, висящие на стенах его кабинета. Последнее время он настолько сжился с родными лицами, изображёнными на них, что почувствовал себя частью большого целого - своего казачьего рода, впитал в себя все его чаяния и свершения, поражения и победы. Жаль рааасставаться....

Трудная у его предка была дорога к воле. Да, у него ли одного? Сколько народу шло тогда на Кубань?! Беглые крепостные, как Степан, каторжники, казаки с Дона, Яика, от усиливающего гнёта правительства и казачьей верхушки, запорожцы из разогнанной императрицей Сечи, разночинцы, дворяне, священники, служилый народ по приказу начальников. Отовсюду стекались они сначала на вольные кубанские земли, а потом уже на завоёванные, с местным населением: черкесами, ногайцами....

Это уже была не дорога, а целый шлях. Широкий Кубанский шлях!

Шли русские, армяне, немцы, поляки, евреи.... Кто за волей, кто от тюрьмы и каторги, а кто и за дармовыми зипунами, на разбой, на беззаконие.

К началу последней в 18 веке русско-турецкой войны на территории Кубани было уже довольно много станиц и хуторов.

А потом за великие заслуги перед Отечеством Екатерина Вторая даровала эти земли черноморцам, и на огромные пространства заселились ещё тридцать восемь куреней. Были созданы два новых куреня: Екатерининский, в честь Её, Екатерины, и Березанский, в память о беспримерном подвиге запорожских казаков под Березанью.

И всё это многообразие языков и диалектов, культур и верований дало уникальный замес кубанского казачества, на долгие годы, века обеспечившего охрану границ российского государства. И предки его, Степана Даниловича Безрукова вместе со всеми станичниками честно исполняли свой казачий долг.

Оглавление

Пролог. Наследство

Часть первая. К воле

1.Степан

2. Кудеяры

3. Беглецы

4. Одного поля ягоды

5. На "вольном" Дону

6. На хуторе Черёмном

7. За Доном

8. В селении староверов

9. Ея

10. Андрей Барятинский

11. В дикой степи

12. Отец Агафон

13. Разбойники

14. Черкесы

15. В ауле

16. Встреча с Беком

17. Кирилл Николаевич Пригорский

18. Господи, живота

19. В крепости Св. Дмитрия Ростовского

20.В Азове

21. Егор Мокошин