Кубанский шлях (СИ)

"Надо же, Катерина Терентьевна, - усмехнулась она своим мыслям, закрывая дверь, - скоро позабудешь про неё, как про паньковы штаны".

Рильке вошёл в горницу, присел на скамейку:

- Чего она?

- Дочку за меня сватает.

- Гм.... Девица с изъянцем. Кривая. Да и лицо рябоватое. Вдовец какой возьмёт, может быть.

- А-а, я и не заметил.

- Интереса не было разглядывать, - лениво усмехнулся Клаус.

Фролу совсем расхотелось спать, а тем более есть Марусины вареники после слов её матери. Что-то в них, наверное, было правдой. Его действительно задевала чрезмерная строгость Терентия по отношению к дочери. Да и сама Катерина, видно, таила сердечную боль, несмотря на внешний задор. Понимал он и стремление Бычихи очернить девушку в его глазах, поэтому пропустил грязный намёк мимо ушей.

Несмотря на весёлый нрав и свободу обращения с девушками, большого любовного опыта у Фрола не было. Там, дома, всё было проще: шутки, песни, сеновал. Девки, их желания - как на ладони. А Катерина не такая. А какая, он и сам не понимал. Но влекла его к ней неведомая сила, противиться которой он не мог, да и не хотел.

В размышлениях Фрол уснул. И явилась ему во сне Катерина, стоящая на высоком холме в лучезарном кругу, а он сам, пытается подняться к ней, но раз за разом откатывается назад.

"Всё, как в жизни, - вспоминая сон, думал он тоскливо, - надо перебить это дело. Но как?"

Пока молодой казак лечился, проведать его прибегали многие, успевшие полюбить весёлого бесшабашного парня. Они подкармливали раненого, рассказывали станичные новости. Часто навещал его Рильке, который сообщил о том, что Агафон, одержимый мыслью построить в станице храм, ходит по хатам и собирает мастеровых казаков и пожертвования. Желающих помочь Агафону много, так что церковь обязательно будет. Приходила жена Мишки Держихвоста, Айшетка-туркиня, прикрывая смуглые щёки платком и коверкая русские слова, пожелала скорейшего выздоровления и угостила жареной бараниной. Сидор Бобыль приволок ведро малосольной рыбы. Несколько раз прибегала Маруся Бычкова. Она назойливо пыталась ухаживать за больным, заглядывала в глаза, намекала на какие-то несуществующие отношения, чем была неприятна Фролу, и ему приходилось каждый раз её выпроваживать довольно грубо:

- Иди, иди, Мария. У меня от тебя голова болит.

А вот Катерины не было. "Быть может, она не знает, что я ранен", - думал Фрол и ждал...

На святую Троицу набралась полна хата народу, молодого, весёлого, Фрол только успевал отшучиваться под хохот товарищей. Смеялись над "свинячьим подвигом" Фрола, над вниманием девок к нему....

Когда все ушли, он накинул крючок на двери и достал из потайного места барские сокровища. Заглядывать в мешок приходилось редко, да и не любил он этого. Почти каждая вещь напоминала её владельца и обстоятельства её отъятия. Деньги ещё ничего - они безлики. А вот перстни, кресты, серьги, брегеты .... Однако предстояли значительные траты: пожертвование на строительство храма - доброхотом Фрол не был, но тут святое дело, покупка снаряжения и обмундирования конного казака, и ещё - задумал он сделать подарок Катерине - может, тогда умягчится её сердце. Девки любят украшения.

На храм надо давать живые деньги, чтобы не было лишних вопросов, на справу тоже. Вряд ли купцы будут менять папаху на крест, а вот Катерине - да.... Он выбрал золотой перстенёк с голубоватым камешком, под цвет глаз девушки.

Завязал мешок. Куда бы спрятать, схоронить его подальше, на чёрный день. Закопать что ли, до нужды? Люд разный, мало ли что случится. Он решил, как только вылечится, найдёт место и спрячет ценности. А пока засунул его под полати, и прикрыл старым зипуном.

На следующий день к нему заглянул Агафон, который не надеялся на доброхотские средства парня, а просто пришёл проведать его как больного. Но Фрол протянул ему подготовленный заранее узелок с деньгами:

- Можешь не считать. Пять рублей серебром, на строительство храма Господня.

- О! - удивлённый Агафон расцвёл улыбкой, - с твоими на почин уже будет. Поеду за разрешением и мастерами в Копыл. Казаки возжелали храм, освящённый во имя Иоанна Крестителя. Ты, как, сыне, одобряешь?

- С радостью! Только ты возьми с собой в поездку ребят. Одному несподручно, да и страшновато.

- Пойду ныне же к атаману, чтобы дал кого-нибудь в помочь. Выздоравливай, Фрол! Великое деяние предстоит! Я на тебя надеюсь.

На молодом здоровом теле раны заживают быстро. Как только стало возможно ходить, Фрол занялся своим домом и подворьем. Как мог, по-мужски, всё прибрал, помазал глиной пол, перетянул окошко новым пузырём, починил старый плетень, сколотил будку для Верного, которого он сначала брал у Степана для охоты, а потом и вовсе оставил у себя.

А тем временем станица готовилась к празднику Ивана Купалы: пекла, жарила, красила яйца, наряжала хаты и дворы цветами, травами, молодыми деревцами.

Афанасий Бычков возобновил занятия - ведь именно в этот праздник было принято проводить казачьи игры, в которых впервые принимают участие малолетки. И молодые казаки старательно овладевали знаниями и навыками.

7. На Ивана Купалу

Пришла Аграфена Купальница, предшественница Ивана Купалы - главный день для Терентия, можно сказать, волшебный. Сегодня предстоит много работы: они с женой и дочерью собирают травы, цветы, коренья для лечебных целей. Торжественно перекрестившись, Терентий произнёс заветные слова:

- Земля-мати, благослови меня травы брати, и трава мне мати! - и началась работа. Сумы наполнялись одна за одной: трипутник и лопух, Иван-да-Марья и богородицкая травка, медвежье ухо, чертополох, плакун-трава, зяблица и многие другие.

Травы и цветы, собранные в Иванов день, он клал под Иванову росу, затем высушивал и сберегал их, почитая более целебными, чем собранные в другое время. Именно этими травами он окуривал больных, изгонял нечисть.

Все знания Терентия шли от свойств растений. Откуда ведал он их? От отца, деда? Или сам Господь вложил в него их? Не зря все в округе звали казака ведуном.

Каждая травинка, каждый цветок ему о чём-нибудь говорил....

Любил он собирательство. Но длинного, летнего дня на все дела не хватило. Доверив домашним заканчивать сбор трав, Терентий торопился к роще, надо заготовить ещё и веников. Вязать их ему нравилось спокойно, без спешки, со старинными присказками и заговорами. Провозился дотемна, но остался доволен: целый год будет вся семья париться да похваливать венички.

Катерина рвала и для себя особые травы, для купальского гадания и венка.

Умаявшись за день, сборщики едва доползли до бани. На Аграфену Купальницу баня особенная: её полезность усиливается во сто крат, как и всякой воды.

А впереди их ждут чудный праздничный день и волшебная ночь. Когда деревья переходят с места на место и разговаривают между собой шелестом листьев; беседуют друг с другом животные, птицы, насекомые и даже травы, которые этой ночью наполняются особой, чудодейственной силой.

В короткую купальскую ночь нельзя спать, потому что надо обязательно встретить солнечный восход. А ещё этой ночью цветёт волшебный цветок папоротника, который выводит человека на неведомую, скрытую в обычные дни от людских глаз поляну, где открываются клады, исполняются желания...

Конечно, купальская ночь - и опасное время, так как выходит на поверхность земли всякая нечисть - ведьмы, оборотни, русалки, мертвецы, чьих проказ надо остерегаться. Но люди испокон веков знают, как оберегаться от бесовщины, и не очень-то бояться её. С ними Иоанн Креститель и сам Господь.

Катерина никак не могла выбрать удачную минуту, чтобы отпроситься на Иванов день в станицу. Отец-то пойдёт обязательно: он должен присутствовать на казачьих играх. У Катерины были две подружки в селении, правда, уже замужние, но на Иванов день веселятся все, независимо от возраста и положения, и она надеялась встретиться с ними. Да и хороводы хотелось поводить.