Роман (СИ)

- Выпьем, - сказал Булгаков, не вставая. И не чокаясь, выпил.

Николай Александрович и Голицын последовали его примеру.

- Угощайтесь апельсинами, господа, - объявил Булгаков, подняв голову, - коль скоро они посланы мне, я угощаю! Надеюсь, ужас той духоты не повторится!

- Та духота - теперь тебе не страшна, - сказала, как отрезала, его жена.

- Та - не страшна.., - не договорил писатель. - Елена Сергеевна, угости молодёжь апельсинами, - обратился он к жене.

И та, спокойно улыбнувшись, встала, взяла корзинку с апельсинами и понесла её царским детям.

И тут же на её место припожаловала Мэрилин Монро с пустой рюмкой в руке, чего-то прося у писателя, и мило улыбаясь ему.

- Она говорит, что тоже хочет попробовать коньяка, - громко переводила Киска.

- Я понял, - откликнулся Булгаков и налил в подставленную рюмку коньяка. - Видно, хорошая актриса, - вопросительно кивнул писатель в сторону Голицына. И тут же стал что-то спрашивать у Мэрилин, находу вспоминая английские слова.

124.

Мэрилин кивала, что-то отвечала ему, жестикулируя руками, и манерно отбрасывая голову.

Голицын встрепенулся, заволновался, вертя головой, пока не нашёл глазами Киску.

- Ну, что же ты молчишь, переводчица, - возмутился Голицын, - переводи о чём они говорят, что она от него хочет?

- Что она хочет я не знаю, - с издёвкой отвечала Киска, - она ему говорит, что работала в 44-ом году на авиазаводе, помогая русскому фронту,.. а он ей говорит, что он умер в 1940-ом.

- Ты переводи, переводи, не забывай, - настоятельно протараторил ей Голицын.

Но в это время на своё место вернулась жена писателя, и интеллигентно, но настойчиво попросила Мэрилин освободить её стул. Знаменитая блондинка стала делать успокаивающие жесты руками, о чём-то говоря, встала, попятилась назад, наткнулась на Голицына и села ему прямо на колени.

- Она говорит, что у неё тоже был муж писатель, - невозмутимо стала переводить Киска речи Монро, - знаменитый писатель, но он ни черта не смыслил в кино, и они разошлись.

Тут Мэрилин мило ойкнула, обнаружив, что сидит на коленях у малознакомого мужчины, но тут же засмеялась, подскочила, засеменила к своему стулу, остановилась, оглядывая стоящую рядом Киску и стала вдруг возмущаться чему-то.

- Она возмущается - почему я в юбке, а она в каких-то дурацких брюках, - машинально переводила Киска.

И тут Голицын понял для чего были даны дамам эти накидки-палантины: Мэрилин отбросила на стул свой палантин, и открылись её несравненные груди, туго выпирающие под тесной водолазкой, да ещё и нарочито выставленные ею вперёд. И она при этом всё говорила и говорила, снова подливая в свой бокал шампанское, и выпивая глотками между слов и предложений.

- Она говорит, что у неё было много мужей, много друзей, но что она всегда оставалась одинокой. Одинокой и непонятой, - переводила Киска, с показным безразличием поглядывая в сторону Мэрилин Монро. - Она говорит, что пробовала дружить даже с женщинами. /Здесь Мэрилин расхохоталась/. Она рассказывает о том, как они пошли в спальню к знаменитой тогда Джоан Кроуфорд,.. и от её ласк и всякой такой любовной игры, у той был оргазм, и она кричала как маньяк. Джоан хотела ещё повторить их встречу, но эта.., ей сказала прямо, что мне не нравится делать это с женщиной. После того, как я ее отвергла, она стала злобной, - говорит ваша Мэрилин Монро, - глянув прямо в глаза Голицыну, закончила свой перевод Киска.

Тот резко отвернулся, огляделся и увидел как переглянулась между собой царская семья, и ему стало неловко, тем более, что они наверняка понимали по-английски.

- Алексей Николаевич, - не своим голосом заговорил Голицын, обращаясь через стол к Наследнику, - а ведь вы не представили нам своих сестёр! Не хорошо. Представьте пожалуйста.

Но не успел Алексей и рта открыть, как сёстры, словно по команде, хором выпалили: "Мы "ОТМА""! И сами же весело расхохотались. После чего резко стихли, и вскакивая как оловянные солдатики, по одной представились: Ольга! Татьяна! Мария! Настаська! И последняя младшая скривила такую рожицу, что все вокруг упали со смеху.

- Вот вы, как я слыхал, с Дона, - громко обратился царь Николай к Голицыну, - а казачью песню заиграть можете?!

- А то как жа, - подыгрывая царю, ответил тот.

И, памятуя о бывшей профессии, запел:

"Конь боевой с походным вьюком

У церкви ржёт - кого-то ждёт.

125.

В ограде бабка с внуком плачет,

Возля молодка слёзы льёт

И когда Голицын запел повтор двух последних строк, то вся царская семья, кроме Императрицы, подхватила его, да как! подхватила, у запевалы чуть не случился комок в горле - так умело выводили они голоса.

А из дверей святого храма

Казак с доспехом боевым

Идёт, идёт к коню он прямо

Среди друзей, своих родных.

И снова певца подхватили, и снова масло по сердцу.

Жена коня мужу подводит,

Племянник пику подаёт

И говорит отец - послушай

Моих речей, сын, наперёд.

И снова, будто казачий хор запел. Даже Императрица подключилась к пению.

И говорит отец - послушай

Моих речей, сын, наперёд:

Мы послужили Государю,

Служить тебе пришёл черёд.

На этом повторе, у Николая Александровича сверкнула слеза в глазу.

А вот и пика родовая -

Подруга славы и побед,

А вот и шашка-лиходейка

С ней бился я и бился дед".

Песня кончилась. Настала тишина.

- А ведь, когда я узнал об отречении Михаила, - тихо заговорил Николай Александрович, глядя на Булгакова, - я всё же подал текст нового Манифеста, в пользу Алексея. И просил генерала Алексеева послать телеграмму с этим текстом в

Петроград. И было это 3 марта 1917 года. Но, толи телеграмма не дошла и затерялась в этой катавасии, толи... Увы!.

- Хорошо пели, - сказал Булгаков, наливая мужчинам по чарке коньяка.

- Но когда с нами так поступили в ту кровавую ночь, я понял - какой Ад ожидает Россию, - глухо произнёс Император.

- И не ошиблись, доложу я Вам, - подтвердил писатель подняв свою рюмку с коньяком.

Выпили. Помолчали.

Послышались всхлипы, а потом и плач Мэрилин Монро. Она плакала с бокалом в руках, и что-то говорила сквозь плач. Но это уже был голос другой Мэрилин Монро, не милое лепетание славного ребёнка, а грудной полноценный голос женщины-актрисы.

- Она говорит: "Какая хорошая песня и какая дружная семья, какие дети. А у меня были одни выкидыши. Выкидыши и бессонница. О, господа, вы знаете - что такое бессонница?! Бессонница, таблетки, ранние съёмки и недоброжелатели.", - переводила Киска.

Теперь не только голос, но и лицо Мэрилин стало другим - не детским и не милым, и без бантика на губах. Она вдруг поднялась со своего места и направилась к царской семье.

- Она хочет всех расцеловать, - объявила переводчица.

И тут же, вдогонку, пояснила ей, как понял Голицын, что это семья русского Царя Николая II -го.

- О! - воскликнула Мэрилин, и походу стала что-то рассказывать, упоминая русское имя Никита Хрущёв.

126.

- Она уже знает одного русского президента - Никиту Хрущёва, - переводила Киска, почему-то довольно улыбаясь, глядя на Голицына. - Тот приезжал в США, и она была приглашена на приём. "И когда я с ним поздоровалась, то он посмотрел на меня как на женщину. Просто - на женщину. Понимаете?" - закончила она перевод прямой речью, явно опьяневшей Мэрилин.

И Монро запела, пытаясь танцевать, и пошла по кругу вокруг стола, и Киска стала ловить её за руку, предлагая ей что-то, и куда-то зовя.

- Сейчас мы пойдём в уютную комнату, и выпьем хорошего крепкого кофе, - пояснила переводчица, опять же странно улыбаясь.

Но по пути, Мэрилин ловко вывернулась из под руки Киски, прямо лицом к Голицыну, и заговорила в упор. Голицын строго глянул на переводчицу.

- Она говорит, что хотела снимать хорошее, серьёзное кино и для этого создала свою студию, но из этого ничего не вышло, потому что кругом волки, - перевела Киска, и потянула Монро за собой.