Роман (СИ)

И Голицын дрожащей рукой стал доливать кипяток в свою чашку с чаем, и жадно прихлёбывать из неё.

- Сюже-ет, - проговорил Булгаков.

- Сюжет, - подтвердил Голицын, упиваясь горячим чаем.

В это время, шумно стуча каблуками, и катя перед собой тележку-столик с шампанским и бокалами, в залу явилась Киска.

- А летит ли на этом корабле Булгахтер?! - громко и весело поинтересовалась Киска, не переставая заниматься своим делом.

Голицын поперхнулся чаем, и закашлялся, испуганно вытаращив глаза на Булгакова, который тоже чего-то явно испугался, вопросительно глядя на свою жену, и тут же переводя взгляд на поперхнувшегося чаем Голицына. Они встретились взглядами.

Голицын знал эту историю про "бухгалтера", читал. Читал - как в 39-ом году, когда все пьесы Булгакова были запрещены к постановке, он, под давлением МХАТа, пишет пьесу о Сталине "Батум". И пьеса отправлена "наверх", и группа мхатовцев, во главе с автором, едут в командировку на Кавказ для сбора необходимого материала. И как весело их провожают в Москве на вокзале, с коньяком и апельсинами. И как в Серпухове - вошла в вагон почтальонша с возгласом: "Где здесь бухгалтер?!" И Булгаков, побледнев, сказал: "Это меня". И почтальонша вручила ему телеграмму "молнию": "Надобность поездки отпала возвращайтесь Москву". После этого, писатель страшно заболел, и на следующий год - умер.

- Вы, мадам, хотели наверное сказать не "булгахтер", а Булгаков?! - строго сказал Голицын, обращаясь к переводчице.

Та залилась весёлым смехом, и сказала: "Ну конечно же, Булгаков. Булгаков! Вот ему коньяк с апельсинами. И всем шампанское!".

И стол празднично украсился серебряной корзинкой с апельсинами, красивой бутылкой коньяка, хрустальными рюмками, звенящими бокалами, и двумя ведёрками со льдом, где золотились бутылки шампанского.

123.

Голицын хотел вернуться взглядом к Булгакову, но не смог. Он вспомнил по тому же поводу - пьесы "Батум" - ходили разговоры, что вроде бы Сталин кому-то говорил: "наша сила в том, что мы и Булгакова научили на нас работать". Но знал ли про это Булгаков? И вообще... И новая незнакомая тяжесть вдруг насела на голову и на весь хребет Голицына.

Но тут послышался милый говорок Мэрилин Монро и громкий призыв Киски, толкающей Голицына в плечо: "Господин Голицын, поухаживайте за дамами"!

Голицын очнулся, увидел Мэрилин Монро, нетерпеливо протягивающую руку с пустым бокалом в сторону ведёрка с шампанским. И он воспрянул, оживился, стал открывать шампанское... "вот передо мной мечта и грёза всех мужчин.., но почему же мы встретились в такой неподобающей случаю компании" - думал он, наливая искрящийся напиток этой самой грёзе и мечте. Киска тоже подставила свой бокал, и громко объявила: "Наливайте всем желающим! Бокалы я расставила". Голицын же наполнил бокал, стоящий перед его соседкой справа, и протянул бутылку, почему-то, её мужу. Булгаков, с отсутствующим взглядом, принял эту бутылку, и передал её через стол в руки Николаю Александровичу. Тот же, немного растерявшись, наполнил бокалы своим дамам.

А Мэрилин Монро уже весело и звонко чокалась своим бокалом о бокал Киски, и выпивала, и приговаривала что-то, вытягивая губки бантиком.

- Простите, - заговорил вдруг Николай Александрович, глядя исподлобья на Голицына, - а от какой же ветви князей Голицыных вы происходите? Я знаю всех Голицыных.

- Ну, началось - скривил улыбку Голицын, - я не принадлежу ни к какой ветви тех князей. Я просто Голицын.

- Хм, зачем же скрывать от меня свою родословную? - улыбнулся царь одними глазами - Я не ЧК и не Уралоблсовет.

- Свою родословную я знаю только до дедов. Впрочем, как и большинство в моей стране. Это стыдно - я знаю. Но это считалось нормальным.

- А на чём же вы держитесь? - неподдельно изумился царь.

- Теперь? - так же изумился Голицын. - Теперь даже и не знаю.

Возникла недоуменная пауза.

- Кстати, вот, шампанское напомнило, - заговорила одна из дочерей царя, видимо старшая, - я помню того крымского старика с большой седой бородой и усами, который производил местное шампанское. Это ведь был князь Голицын, папа? - обратилась она к отцу, заодно, пригубив из своего бокала

- Да-а, - оживился тот, - Лев Сергеевич Голицын. Замечательный винодел. Мало того, что он выращивал сорта крымского винограда, он организовал производство шампанских вин в Империи. Абрау-Дюрсо - его детище! Он получил Гран-при на всемирной выставке в Париже!

- А начальник императорской охоты светлейший князь Дмитрий Борисович Голицын, - подсказала императрица.

- Да-а, герой русско-турецкой войны, - с удовольствием подтвердил Николай Александрович, - командовал полком Терского казачьего войска. Генерал от кавалерии. Кстати, подмосковное Голицыно - это от него. Да-а, охота! Охота и ходьба пешком на многие вёрсты - это единственное что меня спасало в моей должности. Когда под арестом нам позволяли гулять только один час по двору и даже запретили пилку дров - я заболел. Сразу поясница, ноги, геморрой, просим прощения. И я даже слёг на какое-то время.

- Папа, ты ещё забыл того Голицына, который пустил первые трамваи по Москве, - сказала очередная дочь царя с каштановым цветом волос, - и тоже отпила шампанского.

- Так точно, - отозвался папа, - князь Владимир Михайлович Голицын. Но он организовал не только трамвай. Он проектировал московское метро, но война 14-го года помешала. На должности городского головы он много чего построил. Но потом, правда оплошал - возглавил Думскую оппозицию... Ох уж эти Думы, - вздохнул царь и головой покручинился. - Но большинство князей Голицыных, во все времена, были военными, служили до генеральских чинов до высоких наград, чем они мне и дороги. Я ведь сам с головы до пят военный человек. Это моя стихия.

- А я вот встречал ещё одного князя Голицына, - таинственно заговорил Булгаков, - полковника. На Кубани. В Белом движении Он пришёл тем жутким "Ледяным походом" с генералом Корниловым из Новочеркасска. /Он сделал паузу, мельком взглянув на Голицына, и продолжил, обращаясь в сторону царя/ - Уже много позже, когда я тайком в Москве пытался собрать материал о Вашем расстреле... Нам-то большевистские газеты лгали, что расстрелян только царь, а вся его семья находится за границей. Так вот, до меня дошли сведения, что этот самый Голицын, будучи участником взятия Екатеринбурга белыми 30 июля 1918 года, и будучи уже в звании генерала, приказал начать первое военное расследование убийства большевиками царской семьи.

- Да это наверное князь Владимир Васильевич Голицын, - с какой-то странной весёлостью воскликнул Николай Александрович. - Отважнейший человек. В 15-ом году он был ранен, отравлен боевым газом.., но потом, в 16-ом, был произведён мною в полковники и назначен командиром 15-го Сибирского стрелкового полка. Да, да, потом, уже без меня, он служил при генерале Корнилове. Да.

- И на кого ж вы нас покинули?! - вдруг разыграл из себя плакальщицу Михаил Афанасьевич Булгаков, уронив кулаки на стол, и кручинясь всем туловищем вместе с поникшею головою.

И не понятно было - шутит этот писатель из писателей или всерьёз убивается.

Но Император посмотрел в его сторону довольно серьёзно и сказал: "Потому что кругом была измена, трусость и обман. Оказывается в феврале у них всё уже было обговорено и готово. Начальник моего Генерального штаба Алексеев представил мне Манифест о моём отречении, где стояли подписи всех Командующих фронтами. Делать было нечего. Во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии, как говорилось там, я отрёкся".

Наступившую паузу заполнили вскрики и весёлая болтовня Мэрилин Монро, которая уже самолично открывала вторую бутылку шампанского, наливала, выпивала, предлагала всем и снова выпивала.

Булгаков же в это время вскрыл коньяк, налил рюмку царю, себе и, секунду подумав, Голицыну.