Кубанский шлях (СИ)

Егор запрыгнул в кибитку. От ужаса кожа покрылась пупырышками, и душа в груди затрепетала, как пойманный воробей. "Точно, барин! Ан, как узнает! Не сносить мне головы! К тому же ещё и родственник моему хозяину!" - плясали мысли, наполненные страхом.

- Егор! Егор! - услышал оклик Барятинского, - экипаж готов?

- Эге, ж! - едва выдавил с хрипотцой Егор, скорчив до неузнаваемости лицо.

Залесскому почудился голос Авдюшки, беглого раба своего, и он заглянул в кибитку. Кажется, нет. Какой-то волосатый, криворотый ферт!

Экипаж тронулся.

На обратном пути Андрей вспоминал все подробности встречи с Залесским и не заметил, что Егор был сам не свой.

21. Егор Мокошин

Тогда, в прошлой жизни, Авдей и не собирался после побега встречаться с Фролом, который должен был выступить козлом отпущения в его преступном деянии. У него были совсем другие намерения. Пока суд да дело - поиски двух беглых крестьян, следствие, он спрячет драгоценности и начнёт осуществлять свою хитрую задумку.

Так и произошло. Укрыв мешок барина в тайном месте, он подкараулил обоз чумаков, следовавших в губернский город N... и, наврав им с три короба, уговорил взять его с собой. По дороге Авдей всячески обхаживал и веселил спутников. И когда чумаки приехали в город на постоялый двор, поселился как один из них. Сами его позвали, для смеху. Заселение прошло удачно, благо, проезжий документ был один на всех - у старшего артели. Так беглый крестьянин стал для постояльцев третьеразрядных нумеров чумаком из Малороссии.

Пока товарищи Авдея занимались торговыми делами, он приступил к осуществлению второй части своего замысла: любым путём раздобыть документы вольного человека. Снова становиться крестьянином, пусть и свободным, он не хотел. Если уж такое дело затеял, надо войти в более высокое сословие. И поскольку он считал себя человеком культурным, то стать мещанином или купцом для него в самый раз.

Украсть бумаги, да ещё человека с его собственными приметами, было сложно. Много препятствий.

Во-первых, никто не носит бумаги с собой. Они нужны на случай выезда за пределы губернии или даже страны.

Во-вторых, это должен быть молодой человек, среднего роста, худощавый, русоволосый, с зелёными глазами.

В-третьих, он должен заниматься делом хоть сколько-нибудь знакомым Авдею.

То есть, надо сначала найти такого человека, затем втереться к нему в доверие, даже подружиться с ним так, чтобы он пригласил к себе на квартиру, и незаметно обобрать.

Авдей ходил по незнакомому городу, разглядывал прохожих и понимал, как всё это непросто. Где? Где тот, который ему нужен? Как его встретить? Пока ему везло. Но повезёт ли дальше? Он прочитал молитву, которая ему всегда помогала, и тут прямо перед его носом распахнулась дверь, и на улицу вышел чисто выбритый молодой человек почти одного с ним роста. Он, было, последовал за ним, но увидел, что тот сильно хромает на правую ногу.

Авдей развернулся и поднял глаза на вывеску над дверью. Это была цирюльня. Он смело вошёл в заведение. Здесь его епархия! Пахло мылом, нашатырём, краской, одеколоном. На столе разнообразные ножницы, расчёски, щипцы для завивки волос и усов...

Цирюльника было два: старый и молодой. Он сел в кресло к молодому. Тот не был похож на Авдея. Чуть ниже ростом, брюнет.... Вот разве глаза, желтовато-зелёные, смахивали на его. Ну, не беда, масть подправить можно.

- Подстричь? Завить? Побрить? - услужливо осведомился цирюльник.

- Побрей, голубчик, - снисходительным тоном, чтобы придать себе весу, ответил Авдей. Потом наглядно понюхав воздух, покачал головой:

- Ай-ай! Одеколон не французский?

- Где ж его возьмёшь, французский? - смущённо отозвался мастер.

- Могу достать. Служу приказчиком в известной галантерейной лавке, и знакомства имею.

- Буду весьма обязан.

Пока цирюльник брил Авдея, тот успел осмотреться вокруг и прийти к выводу, что заведение стоит крепко на ногах. Есть посетители и даже собралось некое подобие очереди.

- Вы работаете на хозяина или на себя? - равнодушным тоном спросил он.

- Пока на хозяина, - двусмысленно улыбаясь, проговорил мастер и глянул на старика.

Старик, шутя, погрозил ему пальцем:

- Не отпущу!

- А как проводите свободное время? - полюбопытствовал Авдей.

- Гуляем.

- Не пройтись ли нам вместе по бульвару? Хотя бы и сегодня, вечером?

- С удовольствием. С умным, обходительным господином почему не пройтись. Очень даже приятственно вместе провести время. Как вас изволите называть?

- Пётр Семёнов, купецкий сын.

- Очень рад. А я Мокошин, Егор.

Так Авдей познакомился с нужным человеком, и уже вечером они фланировали по набережной, громко называемой горожанами бульваром. К концу прогулки Авдею удалось выведать у Егора, что, что он живёт в собственном доме, доставшемся ему по наследству от дяди, на окраине города. Что он получил по завещанию также немного денег и собирается открыть своё дело. Авдей, в свою очередь, поведал душещипательную историю о несчастной любви к купеческой дочке, которую отдали замуж за старика, и она для него потеряна навеки. О том, что он уходит от хозяина - её отца, и тоже вот-вот откроет свою лавку, где будет торговать только иноземными товарами.

- Как мы похожи, Пётр, в своих намерениях! - радостно воскликнул Егор, и, не заподозрив нового знакомца в злом умысле, пригласил его к себе домой на воскресный обед.

Собственный "дом" громко сказано - флигелёк из двух комнат с приходящей кухаркой. Авдей, не желая, чтоб та его увидела, выждал в тени разросшегося у забора шиповника, и только когда она ушла, открыл калитку. С собой Авдей принёс четверть вина, обильно сдобренного табаком.

Обед, как и дом, имел только звание обеда. Кухарка наварила ухи с карасями, поставила на стол квашеную капусту и пирог с гречневой кашей. Авдей сыпал шутками, заразительно смеялся, а сам неустанно подливал Егору вина. Егор не отказывался. Ему было хорошо и весело. И, в конце концов, он захмелел настолько, что уснул, свесив голову в миску с капустой.

Авдей, весьма довольный этим обстоятельством, хозяйским взглядом окинул комнату. Ну, где здесь молодому, неженатому человеку спрятать ценности? Из мебели только стол, комод и полдюжины стульев. Заглянул в спальню: кровать, шкаф и табуретка. Он вздохнул и совершенно спокойно открыл верхний ящик комода. Там лежали мешочки с париками, шиньонами и коробочка со склянками снадобий.

Во втором ящике - постельное бельё. Авдей порылся в рыжих простынях и извлёк из-под них кошель, туго набитый серебром.

"Видно, унаследованные денежки", - он опустил кошель себе в карман. "Так, а где же лежат бумаги или пачпорт? - размышлял он, выбрасывая вещи из остальных ящиков, - Ага, что-то есть!"

Он вытащил потёртую деревянную шкатулочку. В ней лежал вид на жительство мещанина Егора Мокошина, Потапова сына, двадцати четырёх лет и несколько рекомендательных писем. Рассовав по карманам бумаги, Авдей снова открыл верхний ящик и сгрёб парики. Вдруг он почувствовал, что кто-то смотрит на него. Обернувшись, он увидел слегка протрезвевшего Егора... с топором в руках. По его глазам он понял, что это не шутка и что топор сейчас опустится на его голову.

Авдей мгновенно сообразил, что делать. Он уцепился за край дорожки, на которой стоял Егор и с силой потянул на себя. Егор, потеряв равновесие, упал, пару раз дёрнулся и застыл. Кажется, ударился головой о выдвинутый ящик комода. Авдей нагнулся и посмотрел на хозяина флигеля, уже понимая, что тому пришёл конец, и сильно струхнул: "Надо уходить, - стучало в висках, - ещё подумают, что я убил. А я не причём, не виноват. Хотя "виноват, не виноват" - разбираться не будут. Он с предосторожностями выскользнул за калитку и помчался прочь. Сердце в груди колотилось. Ему казалось, что его кто-то преследует, вот-вот настигнет.... Всё убыстряя шаг, он, охваченный ужасом, вскоре бежал, как угорелый.