Кубанский шлях (СИ)

Кирилл приспел к обедне. К широким, выложенным кирпичам вратам обители стекался народ: паломники, слободяне, крестьяне, подъезжали помещичьи экипажи....

Во дворе обители возвышался двухпридельный каменный храм, который являлся одновременно приходской церковью округи и располагал белым клиром . Против него - величественная, в готическом стиле, каменная же колокольня. По обе стороны колокольни удобно устроены о двух этажах кельи с кладовыми. Во дворе чисто и приятно для глаз. Кирилл с детства любил бывать здесь, как батюшка говаривал, "дышать святостью".

Он поспешил в храм, который был уже набит народом так, что монахи и послушники терялись в большом стечении мирян. Отстояв обедню, молодой священник первым делом преклонил колени перед гробом, недавно почившего в Бозе Тихона Святителя, являвшего ему достойный пример подвижнического служения Господу.

Правящий архиерей епископства Воронежского и Елецкого Тихон Третий поддерживал Святителя и посещал его, а после смерти старца настоял на захоронении его под алтарём, хотя игумен противился тому, и Тихон сам написал надгробные слова, перечислившие все степени священства тёзки: "Здесь скончался 1783 года Августа 13 дня Преосвященный Тихон епископ, прежде бывший Кексгольмский, а потом Воронежский, рождённый 1724 года. Пребывавший на обещании с 1769 года по смерть, показавший образ добродетели - словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою. 1783 года Августа 20 погребен здесь".

Всякий раз, повторяя наизусть эти высеченные на камне слова, Кирилл исполнялся духа служения Богу. Вот и сейчас невидимая нить соединила его с Ним. Он молил Господа о своём пути на священническом поприще, просил ниспослать ему силы для преодоления искусов и испытаний....

Вдруг невесть откуда раздались голоса, ангельские. Кирилл оглянулся - певчих не было, и, по-видимому, никто, кроме него, этого пения не слышит. А голоса звучат столь возвышено, что слов понять невозможно, и возносят душу, наполняя её восторгом и ликованием. Кирилл, изумлённый, пал ниц. Через некоторое время пение утишилось, и зазвучал глас Святителя, таков, каков он был в последнюю встречу Кирилла с ним, тихий и слабый:

- Будет по просьбе твоей, сыне!

Это слышание, не видение, а именно слышание, так поразило Кирилла, что он не мог осмыслить его. Как он, вчерашний семинарист, удостоился Божественного чуда!? В размышлении он потерял счёт времени, и когда вышел из храма, закатное солнце уже окрасило золотые купола алым блеском.

Друг Тихона Святителя схимонах Митрофан также чуждался братской трапезы, жил в печере . Его старчество было неугодно игумену. Но народ нескончаемо тек к нему, как и к Гробу Святителя Тихона, и он принимал богомольцев и давал наставления.

Выйдя из храма, Кирилл отправился к схимонаху в келью. Духовник молился, распластавшись перед образами. Его келейник едва успел перехватить Кирилла с просьбой не беспокоить схимонаха во время его единения с Богом. Дождавшись конца молитвы, Кирилл вошёл в каменное жилище своего наставника. В нём не было никакого убранства и украшения, кроме святых картин с изображением Страстей Спасителя. Здесь же находилась постель его - ковёрчик потёртый да две подушки. Кирилл знал обыкновения наставника: он не ел мяса, одевался в суконную рясу, обувался в чулки шерстяные да коты. А до самых холодов в лаптях ходил. По два года он их носил. Вот и сейчас на гвоздях у дверей висели старые лапти и скромный куколь . Кирилл знал, что одежду и обувь, которую его наставник получал от доброхотов, раздавал он сирым и убогим, вдовам и сиротам, ничего не оставляя себе. Не было у него и сундука, а только кожаная киса, в которую он, если куда ехал, клал гребень и книги. И чётки у него самые простые, ременные. Вот пример скромности, незлобия, кротости и духовной отрешённости от земных благ!

Кирилл предстал перед духовником. Они сердечно поздоровались

- Окончил курс богословских наук и прибыл под Ваше благословение, отче.

- Исповедоваться будешь, сыне?

- Да, отче. Прошу об исповеди.

Получив отпущение грехов, Кирилл с трепетом в сердце рассказал духовнику о чуде у гроба Святителя. Схимонах потрясённо воззрел на юношу:

- Да тебя сам Господь устами Тихона Святителя благословил на священнический подвиг!

- Благословите и вы, отец Митрофан! - Кирилл стал на колени.

Митрофан перекрестил его иконой Спасителя:

- Бог благословляет, и я благословляю, сыне! Трудное дело ты избрал - нести веру в грешный мир.

- Мне, отче, труд этот в радость, - со светлым лицом и слезами умиления на глазах молвил Кирилл.

- Да, да, помню: обещанный Богу. И когда же за назначением в Воронеж поедешь?

- Пост закончится, обвенчаюсь с Софьей Ордынцовой, и тогда отправлюсь в епископат за местом.

- С местами трудно. Насколько знаю, в Елецком, Липецком и во всех близлежащих уездах полные штаты клира. Назначат на Нижний Дон или дальше. Слыхал, прикубанские земли тоже наши теперь?

- Как Господь распорядится, так и будет, владыко, я приму любое решение, - смиренно ответил Кирилл, целуя руку наставнику.

Свадьба прошла тихо и скромно. Венчание и семейный ужин. А утром Кирилл трясся в экипаже по разбитой, скользкой дороге в Воронеж. Уже неделю шёл дождь, на улице похолодало, кажется, лето закончилось. На душе было неспокойно, но весело. Сегодня он узнает о месте своего назначения и вскоре направится туда и приступит к исполнению пастырских обязанностей.

Из дому Кирилл выехал рано и уже к обеду был в епископате. Долго приёма не ждал: его пригласили в кабинет Святейшего третьим.

Речь епископа была проста и понятна:

- Предлагаем Вам порубежные станицы на Кубани. Там положение архитрудное. Храмов мало, некоторые только строятся, а так, в основном, молельные дома да часовенки. Требы исполняют, где дьячки, а где и пономари или один священник на триста вёрст. Конечно, служить там опасно, но необходимо. Православный люд остался без пастырей. В какую именно станицу вас направить, нам не известно. Это будут знать в штабе Кубанского корпуса.

Подумайте, посоветуйтесь с матушкой, с родными. Это служение как миссия. Не каждый к ней готов.

"Для того ли я все годы отлично учился, чтобы в итоге снять с себя ответственность за свою паству? Я должен пройти весь путь священничества, пусть и опасный", - подумал Кирилл и согласился ехать на Кубань.

18. Господи, живота

Выбиваясь из последних сил, коченеющий Агафон левой рукой ухватился за прибрежный рогоз и подтянул ослабленное тело. Наглая лягушка прыгнула ему прямо на голову и квакнула. Упираясь ногами в корневища, Агафон упорно полз к вожделенному берегу. Силы покидали его. Кровь хотя и шла из раны, но не так бурно, как вначале. К предплечью присосались с десяток пиявок. Правая рука свисала плетью, левая тряслась от напряжения. Приволокшись к берегу, Агафон упал животом вниз на пожухлую траву и забылся.

Он пришёл в себя, когда уже стемнело. Попытался приподняться, но не смог: онемели руки. И только там, внутри, от самой груди в десницу толкалась жгучая боль. Неужели это конец? Се аз, да увяз, да не выдрахся. Злость, нет, ярость охватывала его. Ярость и бессилие от того, что он не может ничего сделать, изменить... тело горело, горело, сердце жгло, душа пылала. И ему наплевать уже на источник огня.... Это конец!

Вдруг стало светло, как днём. Перед глазами возник апостол Пётр, позвякивая ключами от рая. Его грозный взгляд пронзал всё нутро дьякона, не оставляя никакой надежды на прощение.

- Агафон! - прогремел он, - не жди, в рай тебя не пущу! Сатана - твой Бог! И место тебе - в аду! В гиене огненной! Вечно будешь вариться в котле с кипящей смолой и проклинать каждую минуту своей никчёмной жизни. И нет тебе пощады-ы-ы!

От ужаса у дьякона зашевелились волосы на голове. Свет померк, и картинки одна страшнее другой замелькали перед затуманенными очами грешника.

Вот он в пьяном угаре, огромный, краснорожий, таскает за волосы молодицу, не давшую ему в долг вина... А вот уже чудище рогатое за волосы его вытаскивает из громадного котла с кипящей смолой. Смеётся, скалясь жёлтыми клыками, и снова окунает его в раскалённую лаву.