Дикое Сердце 1 часть (ЛП)

- Конец? Почему?

- Уходи, Хуан! – отчаянно приказывала Айме. Резко его оттолкнув, она выбежала к Монике.

- Моника, сестренка! – воскликнула запыхавшаяся Айме нарочито весело.

- Откуда ты идешь? – сурово спросила Моника.

- Откуда иду? Из сада. Разве ты не видела? Почему не снимаешь облачение? Не понимаю, как ты носишь его в такую жару. Почему так смотришь? Что случилось?

Моника уперлась красивыми нервными руками в плечи Айме и стала вглядываться ей в глаза, словно желая проникнуть в ее мысли. Они стояли у входа в угловые комнаты огромного дома Мольнар, сердце Айме бешено колотилось, как в детстве, испугавшись проницательного взгляда старшей сестры.

- Ты не ответила, Айме. Откуда идешь?

- Я же сказала, что из сада. Что еще сказать? Только приехала и сразу попрекаешь…

- Я не хотела возвращаться. Мне пришлось. Теперь мне кажется, само Провидение направило меня сюда.

- Ай, ай, ай! Теперь уже я в затруднении. Когда ты упоминаешь Провидение…

- Не прикидывайся безответственной. Ты уже взрослая, чтобы разыгрывать тут избалованную девочку.

- Чего тебе вообще от меня надо? – яростно возмутилась Айме. – Ты не мешаешь, пока не лезешь в мои дела.

- Мне приходится вмешиваться. Между нами уговор. Айме, ты поклялась мне. Поклялась со слезами и исполнишь клятву.

- Я ничего не сделала…

- Правда? Положа руку на сердце, ты правда исполняешь обязательства невесты Ренато?

- Теперь появился Ренато!

- Разумеется появился, ведь ты выходишь за него замуж и пообещала его осчастливить.

- Так и случится. Я ничего ему не сделала. Видишь, за десять дней я уже два раза с ним встречалась. После шести месяцев его отсутствия; я торчала в этом доме шесть нескончаемых месяцев, как в могиле.

- Эта могила очень посещаемая. Ты приехала с друзьями, гуляешь все время, о тебе спрашивают типы, которые…

- Что? О чем ты говоришь? – не на шутку испугалась Айме.

- Я слышала, ты разговаривала в саду. С кем?

- Ни с кем.

- Не лги! Твоя ложь возмущает меня больше всего. Среди деревьев я отчетливо слышала мужской голос, а в этом окне о тебе спрашивал мужчина и называл по имени. Мужчина грязный, отвратительный, дерзкий, какой-то моряк.

- А! Это бедный Хуан, – притворно-изворотливо пояснила Айме. – Ты с ним говорила? Что он сказал? Предупреждаю, у него не все в порядке с головой. Он несчастный, но…

- Несчастный? Сумасшедший? Бедный? Но о тебе он говорил не как сумасшедший!

- Что тебе сказал этот мерзавец?

- Важно не что он сказал, а каким тоном он это произнес. Похоже, ты знаешь его. Кто этот мужчина?

Айме улыбнулась, совершенно успокоившись, и уверенно воспользовалась своим цинизмом, как беспроигрышным орудием, которое еще ни разу ее не подвело. Не придав значения ее словам, она цинично объяснила:

- Он рыбак. У него есть корабль, он ходит на нем далеко. Иногда привозит хорошую рыбу. Я покупаю ее, а в этой совершенной скуке и одиночестве я проявила слабость, поговорила с ним о подробностях его ремесла. Здесь нет разницы в положении, нет правил этикета, как в Париже или Бордо. Разве я не могу интересоваться занятием этого рыбака? Не могу говорить с людьми? Ты что, собираешься превратиться в моего сторожевого пса и сделать мою жизнь невыносимой из-за…?

- Замолчи, Айме!

- Хорошо. Замолчим обе. Пойми, я не потерплю, если ты будешь мне высказывать все, что заблагорассудится. Заговоришь ты, заговорю и я, скажу Ренато…

- Ты не скажешь ни единого слова, – гневно воскликнула Моника. – Не скажешь ничего и никому! Поняла меня? Забудешь о том, о чем, к сожалению, знаешь. Навсегда замолчишь, а если осмелишься…

- Моника, мне больно! Ай! – пожаловалась Айме.

- Прости. Я не хотела и не хочу делать тебе больно, сестра. Но между нами уговор, и ты должна его уважать. Для меня он важнее жизни. Понимаешь? Важнее жизни!

- Мама зовет, – указала Айме; и правда, обе услышали голос Каталины. – Пожалуйста, Моника, не становись такой! Не воспринимай все так серьезно. Ничего же не произошло. Негоже в таком одеянии так горячиться, все принимаешь близко к сердцу. Сестра, ты не умеешь жить спокойно.

- Айме, доченька! Здесь Ренато! Иди же! – прозвучал голос приближающейся сеньоры Мольнар.

- Ренато. А вот и он. Слышишь, Моника? – усмехнулась Айме. – Успокойся, приди в себя. У Ренато прямо дар приходить вовремя. Тебе так не кажется?

Моника не ответила. Неподвижная, со сжатыми губами и бледными щеками, она внезапно стала похожа на восковую статую в белоснежных одеждах. Усиленно улыбаясь, Айме мгновение наблюдала за ней, затем слегка встряхнула руку сестры ласковым жестом.

- Успокойся, улыбнись Ренато. Встреча с тобой станет для него настоящим сюрпризом. Наверняка ему есть, о чем поболтать с тобой, Моника. Ты славная и развеселишь его. Ты ведь знаешь, как он тебя ценит. Я не эгоистка и одолжу его тебе на время, чтобы вы теоретически исправили наш мир, как обычно делаете. Не беспокойся, Ренато счастлив, и пока он любит меня, таким и останется.

В зале с колоннами, у высокого окна, сквозь которое проникали лучи заходящего солнца, Ренато Д'Отремон сжал руки Айме в ребяческом и влюбленном желании украсть у нее поцелуй. Издалека, изображая усердные хлопоты, Каталина де Мольнар радостно смотрела на них. Какой скромной и невинной казалась любовница Хуана Дьявола! Другие взгляды, улыбки, жесты – совершенная игра во влюбленную, задушевную и простодушную невесту.

- Айме, любовь моя, моя слава, моя жизнь! – страстно воскликнул Ренато.

- Успокойся. Не приближайся так близко. Мама смотрит, – кокетничала Айме со смехом. – Ты пугаешь меня такими порывами.

- Прости. Я обожаю тебя, Айме. Не могу дождаться, когда наконец ты станешь моей женой!

- До этого еще далеко.

- Зависит от тебя. У меня все готово. Мама знает, она довольна и счастлива. Надеется познакомится с тобой, благословить и назначить дату свадьбы.

- Что ты говоришь! Сеньора Д'Отремон?

- Моя дорогая мама. Она сразу полюбила тебя, как только узнала о моей любви. Я думал о тебе все эти дни, жизнь моя! Мечтал увидеть в своем доме, среди земель, что будут твоим королевством! Потому что там ты будешь как принцесса, как владычица из волшебной сказки.

- Но Ренато! – возразила Айме. – Ты обещал, что мы будем жить в Сен-Пьере.

- В Сен-Пьере у нас старый дом. Позже я прикажу его отремонтировать. Уверяю, когда ты увидишь Кампо Реаль, ничто не покажется тебе желаннее, потому что если и существует Рай в Америке, то уж точно в этой долине, у подножья гор, где соединится вся красота: цветы, пейзаж… и ты. Когда там появишься ты, это станет не земным раем, а самим небом.

- Как ты красиво говоришь, Ренато! А ты теряешь время. Мамы уже нет пять минут, а ты меня не поцеловал.

- Жизнь моя!

Он поцеловал ее с нежностью и смирением, сдерживая пламя желания, которое возбуждали в нем чувственные губы, бархатистая кожа и выразительные глаза, роскошный аромат тропического цветка, который источала плоть этой женщины.

- А теперь успокойся. Моника выйдет с минуты на минуту.

- Моника? Выходит, это правда… Твоя мама сказала, что она приехала на несколько недель домой. Будет очень приятно поприветствовать ее. Хотя не знаю. С какого-то времени твоя сестра отказала мне в дружбе и расположении. Маме я этого не сказал. Если бы ты знала, как меня это беспокоит. Вроде, я ничего ей плохого не сделал, по крайней мере осознанно.

- Какая глупость! – прервала Айме. – Ничего не случилось. Это просто религия и нервы. Моника стала такой странной, здоровье ее ухудшилось. Она слабая, вспыльчивая, любую ерунду превращает в трагедию. Даже в монастыре не знают, что с ней делать. Поэтому настояли, чтобы она уехала домой на пару месяцев. Иногда я думаю, не помешалась ли она.

- Что ты говоришь? Что за мысль! Моника – исключительно умное создание, уравновешенное, цельное. Замечательная женщина во всех смыслах.

- Тебе она кажется замечательной? – усмехнулась Айме. – А почему ты не влюбился в нее?