Послания Ивана Грозного

У свят и Озерище, а сам ты пошел к Лукам, а наших послов велел нести за

собой. И, придя к Лукам, ты начал приступ, а нашим послам велел вести

переговоры, но какие же тут могут быть переговоры? Сколько льется

неповинной христианской крови, а послам вести переговоры! (И мы видячи

твое нежаленье о хрестьянстве...посольство их все нзрушилося. - Гонец Шишмарев

прибыл к Баторию в местечко Чашники (место это Баторий нарочно избрал для встречи

русских послов, так как из него шла дорога и в Смоленск и к Великим Лукам, и было

непонятно, куда он собирается итти походом) 19 июля 1580 г., в день, когда истек

установленный Баторием срок перемирия; Грозный просил через этого гонца продлить

срок перемирия, чтобы могли успеть приехать его «великие [полномочные] послы»;

Баторий отказал в этом и двинулся через Витебск на Великие Луки (Гейденштейн, ук.

соч., стр. 109 - 111). 7 августа польским войскам сдался (после четырехдневной осады)

Велиж, 16 августа - Усвят; Озсрище, вопреки указанию комментируемого послания,

было взято Баторием значительно позже - после падения Великих Лук. 27 августа

Баторий начал осаду Великих Лук, а 28 августа к нему прибыли «великие послы» царя -

Сицкий, Пивов и другие. Послы стали непосредственными свидетелями осады города,

находясь в лагере осаждающих в «особливом намете» (шатре); как сообщает приписка

к тексту их «речей», записанных литовскими канцеляристами, «но лх выеханыо был

замок запален так, иж они огонь видели» (КПМЛ, т. II, стр. 104). Несмотря на это

403

послы проявили большую настойчивость и упорство, соглашаясь уступить только те

города в Ливонии, которые (после окончательной измены Магнуса) все равно перешли

в польские руки, и несколько западнорусских городов, захваченных Баторием.

Переговоры прервались (послы предложили обратиться к царю за новыми

инструкциями) еще до взятия Баторием Великих Лук (6 сентября 1580 г.) ). А твои

паны, приходя к нашим послам, говорили, отрубая одним словом: либо

сделай так тогда будет мир, а не сделают так, как говорят паны, тогда миру

не будет. Что же это за мир? Паны с послами в шатре говорят о мире, а в то

же время по городу бьют непрерывно, - что ж тут послам с панами твоими

делать? А когда ты занял город, тут послам уже и посольствовать нечего -

тут уже всему их посольству конец! А к нам прислал ты своего гонца

Григория Лазовицкого с грамотой и с ним отпустил нашего сына боярского

Никифора Сущова, а предлагал при этом неподобающее дело, которое не

может осуществиться, а другого своего гонца Гавриила Любощинского

прислал к нам (А к нам еси прислал гонца своего Григорья Лазовпцкого з грамотою и

с ним отпущал нашего сына боярского Микпфора Сущова… а другово еси гонца своего

Гаврила Любощинского прислал к нам. - Гонец Григорий Лазовицкий был отправлен

Баторием к Грозному 5 сентября 1580 г. (накануне взятия Великих Лук); вместе с ним

ехал Никифор Сущов - гонец к царю от находившегося в Польше русского посла

Сицкого. В грамоте, врученной гонцу, король требовал от царя уступки всей Ливонии

(КПМЛ, т. II, № 54). Через несколько дней к королю прибыла грамота от царя с

извещением об отвоевании русскими у поляков захваченного ими на время Крейцбурга

(тамже, № 55). Баторий в ответ на это послал к царю гонца Любощинского,

«похваляяся», что он взял Великие Луки (там же, № 56).) с сообщением, что взял

Луки, как бы грозя нам и хвастаясь. А сроки ты устанавливаешь

невозможные, так что не только наши гонцы к тебе, но и твои гонцы к нам

за такие сроки не могут приехать; ездят же они по дорогам лениво, а из-за

этого льется невинная христианская кровь. И такого нечестия даже в

бусурманских государствах не слыхано, чтобы войска сражались, а послы

тут же вели переговоры. Если послы - то они и ведут переговоры, а если

хотят воевать, то выставляют какую-нибудь причину, прерывают

переговоры и шлют войска. Всю осень таскал ты за собой наших послов,

да и всю зиму продержал их у себя, а отпустил их ни с чем, за все это

укоряя и ругая нас. А когда послы наши были у тебя в Варшаве, твои паны

отказались от тех условий, о которых они же сами говорили нашим послам

под Невелем. Когда же паны твоей рады приходили к нашим послам с

ответом, вместе с ними пришло человек с сорок твоих людей, а твои паны

сказали послам, что это твоя младшая рада. Ни при каких твоих предках не

бывало, чтобы при переговорах были иные люди, кроме радных панов.

Видно, твоя рада, желая лить христианскую кровь, всю твою землю

склоняет к пролитию христианской крови. Побеспокоились ли твои паны о

христианской крови, когда они говорили нашим послам в Варшаве: «на тех

условиях, о которых мы с вами, а вы с нами сговорились под Невелем и о

которых вы просили и получили ответ, христианский мир заключен быть

не может, - ведь после этого прошла долгое время и наш государь понес

большие расходы на войско: взял наш государь у вашего государя

404

Заволочье, а теперь начал снова собирать войско, тут уж без расходов не

обойтись»? (И волочил еси наших послов...не без накладу ж. - После неудачных

переговоров в августе 1580 г. русские послы Сицкий и другие оставались в Польско-

Литовском государстве и продолжали переговоры до февраля 1581 г. Осенью 1579 г.

они встретились с литовскими панами в Невеле и, на основании новых инструкций

царя (КПМЛ, т. II, стр. 120), согласились уступить польскому королю все города п

Двине, завоеванные в 1577 г., а также замки Каркус и Трпкат, требуя возвращения из

завоеванных Баторием городов только Великих Лук, Невеля и Велижа; судя по

материалам «Метрики Литовской», предложение это не было принято (КПМЛ, т. II, №

59; о каком соглашении под Невелем говорит Грозный в комментируемом послании - не

ясно). Во время переговоров в Варшаве в феврале 1581 г. послы согласились еще на

уступку Вольмара, но паны заявили, что ими на войну «великий наклад учинен» и что в

одной (Ливонской) земле не могут быть «два пана» (КПМЛ, т. II, стр. 126).). По-

христиански ли твои паны говорят: проливать христианскую кровь не

жалеют, а о расходах жалеют? А если тебе убыток, так ты бы Заволочья не

занимал, кто тебе об этом бил челом? А это ли не жажда кровопролития -

послов у себя держать, дела с ними не делать, от брата своего послов не

ждать, а войско снова собирать, да все это еще нам в убыток поставить?

Кто тебя заставляет так расходоваться?

Отпуская к нам наших послов, ты передавал с ними, что если мы

захотим с тобой соглашения, то можем послать к тебе еще послов. И мы,

всё еще сохраняя терпение и надеясь, что ты придешь в себя и откажешься

от безмерных требований, послали к тебе других послов - дворянина

своего и своего-наместника Муромского Остафия Михайловича Пушкина с

товарищами. Но ты, охваченный высокомерием, и тут не пошел на

приемлемые условия и передал нашим послам через радных панов, что ты

с нами не помиришься, пока мы не уступим всю Ливонскую землю со

всеми крепостями и снаряжением и кроме того, мы должны уступить тебе

Себеж; Велиж и Невель уже у тебя, а Луки и Заволочье и Холм оставлены

при отступлении, как и Озерище и Усвят. Да к тому же мы должны еще

уплатить тебе за твои сборы, когда ты снаряжался на нашу землю,- всего

четыреста тысяч золотых червонцев, и заключить вечный мир. А ты будто

присягал, что будешь добывать у нас Ливонские земли и разрешишь

другие давние споры времени великого государя блаженной памяти Ивана,

деда нашего, и короля Александра.

И если это так будет, то что же это будет за мир? Взять теперь у нас

казну, нанести нам убыток, да на наши же деньги нанять людей и взять