Послания Ивана Грозного

нашего боярина и воеводу Петра Ивановича Шуйского на год против

германских городов (ты был тогда в нашей вотчине, Пскове, ради

собственных нужд, а не по нашему поручению), мне пришлось более семи

раз посылать к вам, пока вы, наконец, пошли с небольшим числом людей и

лишь после многих наших напоминаний взяли свыше пятнадцати городов.

308

Это ли ваше старание, если вы берете города после наших писем и

напоминаний, а не по собственному стремлению? Как не вспомнить

вечные возражения попа Сильвестра, Алексея и всех вас против похода на

германские города, и как, из-за коварного предложения короля Датского,

вы дали ливонцамвозможность целый год собирать силы? (Како же убо

воспомяну о гермонских градех супротивословие попа Селивестра и Алексея и всех вас

на всяко время, еже бы не ходитй бранию, и како убо, лукавого ради напоминания

Датцкого короля лето цело даете безлепа рифлянтом збиратися? - Эта фраза,

разрезанная во всех до сих пор известных списках комментируемого послания вставкой

текста из заключительной части послания (см. Археографический обзор) и

восстанавливаемая по списку Археографической комиссии, очень точно указывает на

основной момент расхождений между царем и «избранной радой» во

внешнеполитических вопросах. Ливонская война началась в 1558 г.; уже в январе этого

года русские войска под командованием бывшего казанского хана Шах-Али и М. В.

Глинского вели в Ливонии военные действия карательного и разведывательного

характера (ПСРЛ, XIII, 289; Хроника Рюссова, Прибалт, сб., Ц, 358), в мае 1558 г.

русскими была взята Нарва (ПСРЛ, XIII, 293-295, - Никоновская летопись объясняет

завоевание Нарвы провокационным нападением самого нарвского «князьца» - фохта).

Возможно, что уже тогда «избранная рада» позволяла себе «словесные отягчения» по

этому поводу; но в июне 1558 г. в военных действиях против Ливонии должен был

принять участие и А. М. Курбский (вместе с кн. П. И. Шуйским и Д. Адашевым, -

ПСРЛ, XIII, 299-300). Вступив в Ливонию со стороны Пскова (к югу от Чудского и

Псковского озер), войска под командованием Шуйского и Курбского завоевали

Новгородок Ливонский (Нейшлос), Юрьев (Тарту, Дерпт) и ряд других городов

Ливонии (ПСРЛ, XIII, 303 - 306). Однако с начала 1559 г. в военных действиях

наступает перерыв. В марте этого года царь «маистру и арцыбискупу Ризскому и

бискупу Колыванскому для королева челобитья Датцкого дал кроткого предстояния,

воевати же не велел на шесть месяць, от майя до ноября»; «челобитье» датского короля

доложил царю Алексей Адашев (ПСРЛ, XIII, 318). Если учесть, что это перемирие как

раз совпало с походом Даниила Адашева на Крым (там же), то представляется весьма

вероятным указание царя, что причиной согласия на «лукавое напоминание» датского

короля были убеждения со стороны представителей «избранной рады»,

предпочитавших войну на юге. Ливонцы постарались максимально использовать

«кроткое предстояние» 1559 г. (фактически русские войска не начинали активных

действий до 1560 г.): они обратились к помощи своего номинального патрона -

германского императора Фердинанда (в начале 1560 г. он ходатайствовал перед царем за

Ливонию, - ПСРЛ, XIII, 324 - 325; Хроника Рюссова, Прибалт, сб., II, 376 - 377); в

августе-сентябре 1559 г. новый магистр Ливонии Кетлер признал власть польского

короля над южной и центральной Ливонией (ср.: Г. В. Форстен. Балтийский вопрос, I,

стр. 242). С этого времени война приняла международный характер, и вопрос о ее

дальнейшем продолжении приобрел особую остроту (характерно, что в «Истории о в. к.

Московском» Курбский именно на походе 1558 г. обрывает изложение истории

Ливонской войны и переходит к доказательствам необходимости войны на юге, - стлб.

236, сл.. ). Сколько христианского народу они перебили, напав на нас в

начале зимы! Не это ли старания наших изменников? Вот старания наших

изменников и ваше добро - губить христианский народ! Потом мы послали

вас с вашим начальником Алексеем и с очень большим числом людей; вы

же едва взяли один Вильян [Вильянди, Феллин] и при этом еще погубили

много народа. Испугались литовских войск, словно малые дети! А под

Найду [Пайде, Вайссенштейн] вы пошли нехотя, по нашему приказу,

309

измучили войска и ничего не добились Это ли ваши старания, так-то вы

старались завладеть германскими городами? Если бы не ваше дьявольское

противодействие, то, с Божьей помощью, в том же году вся Германия была

бы под православной верой. Тогда же вы подняли против православия

литовский народ и готский [шведский]. (Они ж, пришед пред зимним временем,

и сколько тогда народу християньского погубили!...Оттоле литаоньский язык и

гофинский и ина множайшая воздвигосте на православие. - В октябре- ноябре 1559 г.

«не дождався сроку, на колко их государь пожаловал», ливонцы под командованием

нового магистра Кетлера напали на русские войска вблизи Юрьева «и побили многих

людей: убили семьдесят сынов боярских да с тысячю боярских людей» (ПСРЛ, XIII,

320 - 321); при известии об этом поражении царь принужден был срочно выехать из

Можайска с больной царицей (см. прим. 32). В феврале 1560 г. царь «отпустил на

немцы» Курбского и Д. Адашева (ПСРЛ, XIII, 326); в мае того же года был отправлен

«большой наряд» во главе с И. Ф. Мстиславским, М. Я. Морозовым, Алексеем

Адашевым (там же, 327). В августе русские войска разбили войска ливонского

ландмаршала («ламмашкалка») Шалль-фон-Белля, попавшего при этом в плен, взяли

крупную крепость Вильян (Вильянди, Феллин) (ПСРЛ, XIII, 330). Но в конце этого же

года под Пайдой (Пайде, Вайссенштейн) русские войска потерпели неудачу

[официальная Никоновская летопись ничего не сообщает об этом событии, но

Псковская летопись рассказывает о нем, прибавляя, что воеводы ходили «не по цареву. .

наказу... на похвале. .. а стояли под городом 6 недель... и отошли, города не взяв… и

Пскову и пригородам и сельским людям всей земли Псковской проторей стало в посохи

много» (ПСРЛ, IV, стр. 312; ср.: Хроника Рюссова, Прибалт, сб., II, 395)]. В конце 1561

г. «литовские люди» захватили у русских в Ливонии город Тарвас (Тарвасту) с

помощью подкопа (ПСРЛ, XIII, 339; это, возможно, и есть те «детские страшилы», о

которых говорит Грозный). Тем временем шведы, вслед за поляками, вмешались в

ливонские дела и заняли Колывань (Таллин, Ревель) и не доставшуюся русским Найду

(Вайссенштейн). Именно эти события имеет в виду Грозный, когда говорит, что

единомышленники Курбского, затянув войну, подняли «литаоньский язык и гофинский

[шведский] на православие» (т. е. дали Польше и Швеции возможность выступить).

Замечание царя, что если бы не это «злобесное претыкание», «вся Германия была за

православною верою лето же», также казавшееся историкам нелепым преувельчением

(Костомаров, ук. соч., стр. 269), совпадает с мнениями, высказывавшимися в те же годы

в самой Германии (ср. Г. В. Форстен, ук. соч., I, стр. 134).). Это ли ваши старания и

так-то вы стремитесь укреплять православие? Поголовно мы вас не

истребляем, но изменникам всюду бывает казнь: в той стране, куда ты

поехал, ты узнаешь об этом подробнее. А за ту вашу службу, о которой

говорилось выше, вы достойны больших казней и опалы; мы еще

милостиво вас наказали, - если бы мы наказали тебя так, как следовало, то

тебе бы не удалось уехать от нас к нашему врагу: если бы мы тебе не

доверяли, то ты не был бы отправлен в этот наш город, и убежать бы не

смог. Но мы, доверяя тебе, отправили в эту нашу вотчину, и ты изменил

нам, как собака.

Бессмертным себя я не считаю, ибо смерть - общая обязанность всех