Феликс Веселов. Три знака

 первые две иконы). Появились два новых знакомых, которым я немного, как мог

 (плохо мог), помогал приблизиться к христианской вере. И сам шёл к Христу-

 по прежнему “падая и поднимаясь”. Встречались втроем регулярно у меня

 (я становился всё большим домоседом), обсуждали многие вопросы христианской

 жизни, а чаще всего-историю христианства, церковную историю.

  Познакомившись с Новым Заветом и отчасти – с Ветхим, я начал “копать”

историю христианской Церкви, историю соборов, догматов, богословских споров,

 ересей… C  удивлением узнал (кажется, от В.В. Болотова ), что в первые века христианства православием (греч.”ортодоксия”) называли не больше и не меньше

 как “срединный или царский путь между крайними взглядами, противоположными

 ересями”! Опираясь на исторические факты и документы (информацию о которых я

 добывал любыми доступными путями и средствами), в частности, с помощью

 “лекций по истории древней Церкви” (“История Церкви в период Вселенских соборов”)

  известного церковного историка В.В.Болотова (+ 5 апр.1900 г.), я постепенно узнавал

 историю христианства и выяснял, кто и в какой мере виновен в том, что историческое

 не выполнило самый настойчивый призыв Христа многократно выраженный Им

 в молитве за будущих христиан, обращенной к Отцу:”да будут они едины, как Мы

 с Тобой едины!”. Постепенно пришёл к печальному выводу из всех  известных мне

 исторических фактов: большая часть вины за это религиозное и историческое преступление с тяжелейшими последствиями лежит на христианском Востоке-

 на Византии, а во втором тысячелетии христианской истории- и на нас…

    Сейчас я ни в коей мере не отказываюсь от этих исторических разысканий

  и выводов из них. Наоборот, я всё более убеждаюсь в достоверности фактов

 и правоте выводов, ибо за долгие годы я не нашёл во всех доступных мне

 источниках и не услышал ни от одного из моих оппонентов аргументированных

 убедительных возражений против тех фактов, которыми я располагаю (и которыми

 может располагать каждый, кто потратит достаточно много времени, чтобы честно,

непредвзято прочитать и обдумать все доступные ему источники, поездить по центральным библиотекам или воспользоваться, если есть возможность,

 междубиблиотечным  абонементом и т.д.). Более того, если не кривить душой, то я

 должен сказать, что в те годы, когда я постоянно искал возражения против горьких

 фактов, страстно хотел услышать убедительные возражения, я не прочёл и не

 услышал ничего, кроме псевдоправославной демагогии, напомнившей мне ту

 демагогию, которой я досыта нахлебался в первую половину жизни, когда был

 вынужден бесконечно “изучать” и регулярно сдавать нескончаемые зачёты и экзамены

 по “самому передовому мировоззрению” и “самой светлой истории”…

    И тем не менее, сейчас я считаю, что в те годы шёл неверным путём.

 Главная моя ошибка, которую я себе не прощаю, состояла в том, что я не сделал первый

 знак девизом последующей жизни, не сделал честных, до конца идущих выводов из него.

 Я постепенно, очень медленно перестал “заботиться и суетиться о многом” то о том,

 то о сём, фарисейски “забывая” (не желая помнить),что “одно только нужно”…

 Возможно , что из этой главной ошибки вытекала вторая моя ошибка. В течение почти

 десяти лет, прошедших между первым и вторым знаками, я не догадался сам и не встретил ни умного верующего человека (не обязательно христианина), ни умной религиозной книги, которые объяснили бы мне, что молясь не один раз на дню

 и уже привыкнув заочно участвовать в литургиях, транслируемых зарубежными

 радиостанциями, я занимаюсь тем, против чего протестовал когда-то в споре с

 “начётчиком”-занимаюсь “рабским деланием”!

   По определению православных подвижников, практиков и знатоков интенсивной

 духовной жизни и “умной молитвы”, существует христианское “умное делание”,

 но существует,- и неизмеримо больше распространено,- христианское “рабское

 делание” (приблизительно то, что я делал в те годы, наивно полагая, что живу

 христианской духовной жизнью):”Одним из серьезных препятствий к истинной

 молитве является привычка относиться к ней формально. Мы часто считаем вполне

 достаточным, если мы выстоим перед иконами определенное время и “вычитаем”

 молитвенное “правило’.

 Такое понимание молитвы…без участия в ней не только сердца, но и ума, далеко

 от истинной молитвы. Такую молитву св.Отцы называют "подневольным трудом”,

 “рабским деланием” (2,гл.4).

 Я ничего не слышал ни о “рабском делании”, ни об “умном делании” и не догадывался,

 что я по прежнему, так же, как и в 72-м году, первобытно, дремуче невежествен в важнейших вопросах внутренней духовной жизни! Не догадывался, что я совсем не знаю

 и не понимаю, что такое молитва, в частности христианская молитва!..

 Сейчас я иногда думаю, что в достопамятном разговоре с “начётчиком” в 72-м году

 последний, ведая то или не ведая (последнее вероятнее) исполнял роль “подсадной утки”

 я- роль глупого селезня, простофили, Иванушки-дурачка, а сатана- роль охотника.

 Невидимая охота на меня в моём сознании, начатая (или продолженная?) “некоей мысленной тьмой греха и смерти” (св.Макарий Великий), увы, оказалась удачной,

 как ни горько это признавать. В моём ответе “начётчику” (см. выше) так переплелись

 “великая и обильная” дурь (“не молюсь, потому что не чувствую нужды в этом”)

 и разумные мысли (ведь всё остальное в ответе было моим интуитивным протестом против “рабского делания”), что, получив первый знак и вспоминая со стыдом этот

 разговор, я не смог тогда отделить в своих словах “пшеницу от плевел” и пошел, сам

 того не подозревая, по пути “рабского делания”…

     Увы, мне не встретился опытный, умный и добрый человек, который рассказал бы мне

 всё это и предупредил бы, что, судя по всему, грядёт тяжелая для меня пора, когда я буду

 жестоко расплачиваться за то, что в 72-м году пошел неверным путём- и в результате

 остаюсь безоружным перед обкладывающей меня темной силой!

   Предупредительный сигнал о том, что ко мне приближаются силы зла, прозвучал в середине 70-х годов. Сигнал был довольно “громкий”.

 Произошло это, кажется, в 75-м году (точнее сказать не могу; не раньше осени 74-го

 года  и не позднее лета 77-го года- вот и всё, что сейчас припоминаю).

 Однажды поздним  вечером  я чем-то занимался сидя за письменным столом. В комнате

 никого не было. За  спиной послышались негромкие, но отчётливые постукивания или

 потрескивания. Сзади меня стоял небольшой (журнальный) столик; поэтому я  не

 оборачиваясь предположил, что это он и потрескивает, рассыхается. Но постукивания

 стали громче, участились- теперь их уже нельзя было спутать с потрескиванием

 рассыхающегося дерева; они напоминали нервные постукивания ногтем по дереву…

 Обернулся- конечно, никого нет. Встал (стуки по моему прекратились), осмотрел столик,

 (первая грубая ошибка! Не должно быть никакой реакции!)  заглянул зачем-то под него,

 осмотрел стоящий рядом диван-кровать… Мелькнула смутная мысль. Вернулся за письменный стол. Стуки возобновились, стали ещё громче, требовательнее…

 К тому времени уже вышел из печати 4-й том Брюсова и я уже прочел его роман

 “Огненный ангел”. Вспомнилась сцена из романа- таинственные стуки в Кёльнской

 гостинице… А стуки за спиной продолжались, притягивали к себе внимание, мешали

 работать…Врать не хочу- не помню, молился ли я, просил ли у господа защиты и помощи. Но зато хорошо помню, что сделал. Был я нелепо самоуверен,”жареный петух”

 меня ещё не клевал, и любил я тогда повторять:”Бог не выдаст- свинья не съест”

 а также:”Противостаньте дьяволу- и он убежит от вас”. /  По прежнему уверен в этом,