Жара в Архангельске

– Конечно, мелкий, я очень счастлив, – с улыбкой отвечал Салтыков. Однако Олива заметила, что он был бледный и слегка вялый. "Наверно, это он такой после болезни", – решила она.

Вдруг к их скамейке подошёл какой-то оборванный старик бомжеватого вида и попросил у Салтыкова милостыни. Салтыков порылся в кармане и протянул ему горсть монет.

– Спасибо тебе, парень, ты щедрый, – сказал юродивый, ссыпая монеты в свой карман, – Береги то, что у тебя есть, парень. Береги как зеницу ока… – старик показал костлявой рукой на Оливу, сидящую у Салтыкова на коленях, – Если ты потеряешь то, что имеешь, то никогда уже не вернёшь…

Начал накрапывать мелкий дождик. Юродивый исчез в темноте, а Олива и Салтыков, встав со скамьи, поехали на ВДНХ, в свою гостиницу. …Олива сидела на подоконнике и ела апельсин. Салтыков рядом с ней курил, а за окном в свете фонарей шёл первый снег. Доев апельсин, Олива как кошка прижалась к Салтыкову и вновь принялась жадно целовать его, скрестив ноги у него на спине.

– Мелкий… – изумился Салтыков, – Ты… это…

– Да, любимый мой, да! Я готова…

Они нырнули в постель. Салтыков бросился за презервативами.

– Не надо, – попросила Олива, – К чёрту презервативы! Я полностью доверяю тебе и отдамся так…

– Но, мелкий, как же не предохраняться?..

– Хорошо, только, умоляю тебя, будь осторожен… Я постараюсь расслабиться и не кричать…

В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь учащённым дыханием совокупляющихся.

– Мелкий, раздвинь ножки… ещё… вот так, умничка…

Вдруг сдавленный крик вырвался из груди у Оливы. Острая боль прошила её насквозь.

– Тихо, тихо, мелкий…

Наступило молчание.

– Ну что? – вдруг спросила Олива.

– Блин, мелкий, я не могу войти в тебя… Ты как закричала, так у меня всё упало…

Подожди…

Прошла ещё минута в молчании. Олива лежала на постели, раздвинув ноги и чувствовала, как ветер задувает ей во влагалище.

– Ну, скоро ли?

– Сейчас, мелкий… подожди…

– Ну, жду, жду.

– Тихо, не отвлекай меня… Вот, сейчас, вот…

Очередная попытка проникнуть друг в друга опять потерпела неудачу. Всю ночь горе-влюблённые только и делали, что безуспешно пытались заняться сексом, но тщетно: то у Салтыкова в самый ответственный момент пропадала эрекция, то у Оливы внутри всё захлопывалось.

– Этак никогда ничего не получится! – воскликнула она со слезами в голосе, – Нет смысла и пытаться!

– Почему нет смысла? Давай ещё разок попробуем, мелкий…

– Ну уж, если и на сей раз ничего не выйдет, – сказала Олива, – То я одену трусы и… к чёрту это всё!..

Однако и эта попытка не увенчалась успехом. Олива психанула, вскочила с постели и, найдя свои трусы на полу, пулей вылетела в туалет.

– Да… – задумчиво произнёс Салтыков, отходя к окну и закуривая, – ТАКИХ проблем с девушками у меня ещё не было…

– Да, у меня тоже не было таких проблем! – плача, воскликнула Олива, подходя к нему сзади.

– Мелкий, ну чего так заводиться-то? Всё нормально, – Салтыков обнял её и прижал к себе, – Сегодня не получилось – завтра получится. Что мы – Госплан, что ли, с тобой тут выполняем? Относись ко всему проще.

За окном уже рассвело. Салтыков и Олива, измученные, легли в постель.

– Наш с тобой секс похож на безумный крокет из "Алисы в стране чудес", – с иронией заметила Олива, – Помнишь, там они играли в крокет фламингами и ежами, и какая чехарда у них там была – то ёж убежит, то фламинго вместо того чтобы бить по ежу, изогнётся и шею вытянет…

– Да уж… – разочарованно произнёс Салтыков, – Давай спать, мелкий.

С горем пополам они уснули. Где-то около часу дня Оливу разбудил стук в дверь.

Она открыла глаза – Салтыкова не было рядом с ней на постели. Подняв спутанную голову с подушки, Олива увидела, что Салтыков разговаривает с кем-то в дверях.

Потом он отошёл от двери, пропустив в комнату толстоватого парня в кожаной куртке, с дорожной сумкой наперевес…

– Майкл! – воскликнула Олива, вскакивая с постели ему навстречу.

– Да, Майкл, как хорошо что ты к нам приехал! – сказал Салтыков, – Сегодня же пойдём все вместе гулять по Москве!

– Я напишу Аньке, приглашу её гулять с нами, – решила Олива, – А она возьмёт с собой свою подругу Любу.

– Отличная идея! – поддержал её Салтыков. …В шесть часов вечера Олива, Салтыков, Майкл, Аня и Люба уже шли гулять в Царицыно. Аня и Салтыков, забыв о своём архангельском конфликте, уже вовсю общались между собой, лишь иногда беззлобно подкалывая друг друга.

– Ну что ты, – говорил Ане Салтыков в ответ на очередной её подкол, – Я очень хорошо воспитан, и знаю все правила хорошего тона…

– О да! Оно и видно, – саркастически отзывалась Аня.

– Об чём базар? – шутливо встревала Олива.

– Да мы так, о своём о женском, – отвечала Аня, искоса лукаво поглядывая на Салтыкова.

"Как хорошо, что они поладили!" – думала Олива, радостно улыбаясь.

Люба шла позади Ани и молчала. Молчал и Майкл, идя позади Салтыкова с грустным выражением лица.

– Бедный Майкл, – вздохнула Олива, обращаясь к Ане, – Он, наверное, приехал сюда в надежде встретиться с Волковой…

– Да, я знаю про его личную драму, – тихо отвечала Аня, – Но может, всё и к лучшему. Любу тоже бросил Илюха, вот я её и взяла с нами, может у них с Майклом что и получится, кто знает…

– Дай-то Бог, – вздыхала Олива.

Между тем, Майкл и Люба, идя позади них, разговорились между собой.

– Ты давно живёшь в Питере? – спросила его Люба.

– Вот уже третий год, – робко отвечал Майкл.

– Как бы я хотела там побывать!

– А ты там ни разу не была?

– Нет, – сказала Люба, – Но очень хотела бы. Мне нравится архитектура питерских старых зданий и мостов…

– Но в Москве я заметил, есть тоже старые здания с довольно интересной архитектурой…

– Кажется, они нашли контакт, – Олива заговорщически подмигнула Ане и Салтыкову. -…А я увлекаюсь фотографией, – говорила Люба Майклу, идя позади остальных, – Мне подарили фотоаппарат на день рождения…

– Ты любишь фотографировать?

– Да, – отвечала Люба, притормаживая, – Давай помедленнее пойдём, их вперёд пропустим…