Серебряный меридиан

Он взял ее руку: «Представляю».

Месяц до отплытия Тома Виола провела в его доме. Она обещала

его ждать. И тогда, если она решится, в следующем году они

вдвоем уедут в Венецию. Об этом знал только Уильям.

Радуясь за сестру, он понимал, что с ее отъездом половина его

сердца оторвется навсегда. Он утешал себя тем, что время лечит, и что, возможно, осознание того, что она благополучна и любима, поможет ему примириться с ее отъездом. Но сердце теперь не пе-

реставало ныть.

Виола, провожая Тома, дала ему маленькое письмо, прочесть

которое попросила, когда они будут милях в семистах от Лон-

дона. Капитан измучил матросов, требуя не упустить на этом

пути ни одной перемены ветра. Открыв письмо, он прочел:

« Anchora Spei»**.

Долгие месяцы Виола металась от решимости до полной рас-

терянности. Ее пугала разлука с братом, со всеми и всем, кого

она любила. Она ждала. Том вернулся двадцать первого сен-

тября.

В апреле следующего 1599 года Виола и Том венчались в при-

ходе Св. Георгия-на-Лужках в присутствии Джима Эджерли

и Уильяма Шакспира. Обращаясь ко всем, ровно звучал высо-

кий голос:

* Шекспир У. Двенадцатая ночь, или Что угодно (пер. Э. Линецкой).

** Якорь надежды (лат.).

325

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

— Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь пред Богом

и этим собранием, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину

священными узами брака, о котором святой Павел повелел, чтобы

он был честен среди всех людей. Посему, никто не должен присту-

пать к нему необдуманно или легкомысленно, но здраво, благора-

зумно и в страхе Божьем…

Берешь ли ты эту женщину как свою законную супругу, чтобы

вместе жить в святом браке? Обещаешь ли ты уважать и любить

ее, беречь ее в болезни и здравии, в богатстве и нищете, оста-

вишь ли всех остальных и прилепишься ли только к ней пока вы

оба живы?

— Да.

— Берешь ли ты этого мужчину как своего законного супруга, чтобы жить с ним вместе в священном браке? Обещаешь ли ты лю-

бить, уважать и беречь его в болезни и здравии, оставить всех

остальных и прилепиться только к нему пока вы оба живы?

— Да.

— Подайте знак того, что этот завет будет соблюдаться всегда.

Теперь, на основании поручения, данного мне Всемогущим Богом

быть Его слугой и засвидетельствованного мне Ангелом, этой

властью я объявляю этого мужчину и эту женщину мужем и женой

во Имя Иисуса Христа. Аминь. Благословит вас Бог. Вы женаты.

Кого Бог сочетал, того человек да не разлучает.

По просьбе Виолы свидетели дали обещание никому и никогда

не говорить, что с нею стало и где она. 12 мая 1599 года галеоны

«Турин» и «Верона» поставили паруса на Италию.

Джек, улучив момент, подошел к Виоле так, чтобы никто его не

услышал.

— Я поверить не могу, что мы больше не увидимся, — сказал он.

— Джек, — Виола положила руки ему на плечи, — ты всегда был

моим другом. И останешься им навсегда. Навек.

Он едва сдерживался, чтобы не разрыдаться. Наконец, овладев

собою, он сказал:

— Возьми. Это мой подарок. Я хотел, чтобы твои стихи укра-

шали эти инициалы. Я делал их для тебя.

Он открыл деревянную коробку, покрытую изящной резьбой.

В ней, каждая в своем отсеке, лежали инициалы — резные заглав-

ные буквы для печати, которые ставили в начале абзаца или ис-

326

ЧАСТЬ II. ГЛАВА XI

пользовали для ручного набора узорного текста. Литеры изящно

переплетались с цветами, растениями и животными в технике

«жемчужного» узора Жоффруа Тори и выполнены были с непре-

взойденным изяществом и вкусом. Восхищенная Виола достала

инициал «W», вырезанный в виде якоря, корень которого при-

ходился по центру между двумя соединившимися, словно про-

никнув одна в другую буквами «V».

— Сдвоенное «V». Уильям и Виола,— сказала она. — Вот, что мы

сделаем. Возьми.

Она протянула инициал Джеку.

— Всякий раз, когда ты будешь ставить эту литеру на свои

книги…

Виола повернула инициал корнем якоря влево, и буква стала по-

хожей на литеру «Е» будто ее так и задумали.

— …ты вспомнишь, где хранятся остальные.

Поцеловав Джека, Виола подошла к брату. Она долго смотрела

ему в глаза, затем нежно взяла его за уши, прижалась лбом к его

лбу и подмигнула. Так они и стояли — эти любящие и любимые от-

ражения друг друга. Потом Виола отстранилась, вдруг взяла пра-

вую руку Уилла обеими руками и, стремительно наклонившись, поцеловала ее.

— Милый, — сказала она, не отпуская его руки, — это не я. Это

время.

— Возвращайся, если только захочешь, — проговорил он. — Здесь

есть твой дом. Здесь живут твои друзья. Помни о них.

— Скажи всем потом как-нибудь, что я их люблю… любила. До-

рогой мой! Милый мой брат! Родной мой Уилл!

Они обнялись.

— Благослови вас Бог, Ви!

— Не смей печалиться! Слышишь! — она вытерла слезы с его

щек. — Слышишь, не смей! Не забывай про стратфордский дом.

Живи в нем с Энн счастливо.

— Себастиан! — Том положил руку на ее плечо. — Пора. Будь

счастлив, Уилл. Будь счастлив, Джек. Мы свидимся еще. В путь.

В последний раз Виола была одета в мужское платье.

И оба — капитан и «юнга» — поднялись на борт галеона.

Уильям Шакспир и Джим Эджерли долго смотрели, как два ко-

рабля отходят от причала и скрываются в перспективе.

327

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

О, как тебе хвалу я воспою,

Когда с тобой одно мы существо?

Нельзя же славить красоту свою,

Нельзя хвалить себя же самого.

Затем-то мы и существуем врозь,

Чтоб оценил я прелесть красоты

И чтоб тебе услышать довелось

Хвалу, которой стоишь только ты.

Разлука тяжела нам, как недуг,

Но временами одинокий путь

Счастливейшим мечтам дает досуг

И позволяет время обмануть.

Разлука сердце делит пополам,

Чтоб славить друга легче было нам*.

* Шекспир У. Сонет 39 (пер. С. Маршака).

328

ЧАСТЬ II. ГЛАВА XII

Глава XII

Ровно через месяц, 12 июня 1599 года, в день солнцестояния

и новолуния, произошло событие, навсегда оставшееся в истории.

В этот день в Саутуарке по случаю открытия нового театра по-

казывали «Юлия Цезаря». Пьесу играли на сцене нового театра —

«Глобус».

История строительства этого театра и баталий, этому предше-

ствовавших, началась в тот год, когда пьесы Уильяма начали изда-

вать с именем автора на титульном листе, а на сцене одну за

другой играли комедии о счастливой и преданной любви. Их ге-

роини то переодевались в мужскую одежду, отправляясь в отча-

янное путешествие за своими возлюбленными, то вместе со

своими достойными кавалерами являли публике торжество ост-

роумия, юмора и красноречия. «Бесплодные усилия любви» сме-

нились пьесой, в которой впервые появилась удивительная пара —

Бенедикт и Беатриче — полюбившийся публике живой остро-

умный дуэт. Много лет спустя один из зрителей писал в воспоми-

наниях: «В ожидании Беатриче и Бенедикта публика доверху

заполнила партер, галереи, ложи». В том же году Фрэнсис Мерез, magister artium* обоих университетов**, а также составитель учеб-

ников, опубликовал труд, названный «Сокровищница ума».

«Как Плавт и Сенека считались лучшими мастерами комедии

и трагедии у латинян, так Шекспир в обоих этих жанрах пре-

восходит всех среди англичан…», — писал Мерез. — «Кажется, музы говорили бы отточенными шекспировскими фразами, умей они говорить по-английски». Далее автор перечислял тра-