Эмигрантка в Стране Вечного Праздника. Книга вторая (СИ)

******

В горах часто кажется, будто до той или иной постройки рукой подать, а в реальности добираться до неё приходится очень долго. Так было и на этот раз. Только через сорок минут активной ходьбы впереди замаячила крыша пекарского дома, от которого меня отделяли всего каких-нибудь триста метров. В этот момент лесная тропинка свернула вниз и вывела меня к небольшой речушке, в которой по колено в воде стоял какой-то мужчина. Он поздоровался со мной, вышел на берег, положил на траву шаровары, в которых трепыхалась большая форель, и сходу спросил: "Ты - местная?" "Нет", - ответила я, перепрыгивая с камня на камень речной переправы. "А здесь что делаешь?" - "В село иду помощи искать. У нас машина забуксовала так, что не выедет. Надо кого-нибудь с трактором, чтоб её оттуда на тросе вытащить. А Вы кто?" - "Я - пекарь". - "А здесь чем занимаетесь?" - "Рыбу ловлю". - "Что, вот этими брюками?" - "Ну да, я её всем, чем только можно, ловлю, - с нескрываемой гордостью ответил он и принялся, как при счёте, загибать пальцы на руке: - Штанами, рубашкой, футболкой, кепкой, сапогом, женскими чулками, шерстяными носками, бюстгальтером любого размера, а ещё каской. Показать?" В подтверждение своих слов, пекарь отправился в ближайшие кусты и достал оттуда металлическую и уже почерневшую каску, не исключено, что времён Второй мировой войны. "Что Вы, что Вы, не надо, я Вам верю!" - замахала руками я, предполагая, что он решит показать мне все остальные рыболовецкие снасти. На вид пекарю было около сорока лет, но за счет тонкого и звонкого голоса он казался гораздо моложе. У этого мужчины среднего роста и средней комплекции были непомерно большие кисти рук. Одет он был в белую рубашку с длинными рукавами, застёгнутую на все пуговицы, и широченные семейные трусы, заправленные в высокие рыбацкие ботфорты.

Далее сделаю небольшое отступление. Наблюдая в Перепёлках за сельским людом, можно было выделить два основных стилевых направления их повседневной одежды. Одни выглядели, как оборванцы, в зипунах и шароварах неизвестной эпохи, работы портного, давно почившего не на лаврах, а в сырой матушке-земле. Эта категория сельчан не только усердно донашивала то, что было приобретено ими по молодости, но и одежду, оставшуюся от своих предков, в том числе, давно усопших. Другая часть аграриев и животноводов, преимущественно мужского пола, отдавала предпочтение офисному стилю - рубашкам, брюкам, жилеткам и пиджакам классических цветов и покроя. Не думаю, что ходить в таком наряде по горам и долам было удобно, но таковым являлось их представление о том, как прилично выглядеть. В обоих случаях, эта одежда была повседневной, что буквально означало: носимая ежедневно, со сменой приблизительно раз в два месяца.

Набравшись смелости, я поинтересовалась у пекаря: "А почему Вы не ловите рыбу удочкой, как это делают другие? Ведь так, наверное, удобнее". "Тут дело не в удобстве! - отрезал он. - Мой дед её так ловил, мой отец, братья и двоюродные племянники по материнской линии". "Понятно... Вы, наверное, любите кушать рыбу?" - предположила я. "Не-а-а, - мотнул головой он. - Я мясо люблю, а рыбу отношу в село и отдаю знакомым, а ещё иногда угощаю ею своих собак". "А зачем тогда Вы её ловите? - удивилась я. - Тратите на это своё время и силы..." "Так ведь, - почесав в затылке, признался он, - у нас в роду все рыбачили: мой дед, отец, а сейчас - братья и двоюродные племянники по материнской линии". "Ясно, - кивнула я. - У вас такая семейная традиция". "Ну да", - потупил взор пекарь. "Зато Вам, наверное, хлебная выпечка очень нравится?" - попыталась я сменить тему разговора, но всё вернулось на круги своя. "Причём здесь нравится мне или не нравится? - пожал плечами мой собеседник. - У нас все мужчины в роду - пекари: дед был пекарем, потом отец, а теперь я, мои братья и двоюродные племянники по материнской линии. А до этого все были мельниками, носили длинные бороды и ходили к цирюльнику только по пятницам". "Ясно", - отозвалась я, живо представив себе несколько поколений клонов, регулярно занимающихся одним и тем же, хотя, по правде говоря, было непонятно, зачем родственники копировали друг у друга профессии и прочие занятия. Будто прочитав мои мысли, пекарь слегка замялся и, переминаясь с ноги на ногу, пояснил: "Когда живёшь не в селе среди людей, а вот так, на отшибе, слева - лес, а справа - речка, с кого же ещё брать пример? Вот мы и стали похожими друг на друга. Что один делает, то и другой. А теперь вот жениться никак не можем. С невестами здесь - напряжёнка, их тут кот наплакал".

Затем пекарь поправил на себе семейные трусы и неожиданно задал мне вопрос: "А ты сама-то замужем?" "Ага", - кивнула головой я. "Ну вот, - огорчённо произнёс он, - я так и думал". "Да Вы не расстраивайтесь! - стала утешать его я. - Вот увидите, Вы обязательно встретите свою судьбу!" Я уже было открыла рот, чтобы посоветовать ему: поместить объявление в каком-нибудь брачном агентстве, но осеклась, представив себе приблизительное описание пекаря в качестве жениха: "О себе. Работаю пекарем. В свободное время надеваю белую рубашку с длинными рукавами и отправляюсь ловить рыбу всеми подручными средствами, включая солдатские каски и женские бюстгальтеры, а свой улов обычно скармливаю собакам. Пока женат не был, но очень хочется". К тому же не исключено, что братья и двоюродные племянники пекаря, прознав, что он решил обзавестись семейством, поместят в региональном брачном агентстве аналогичные объявления и составят ему конкуренцию. Вопрос только в том, откликнется ли на такое объявление хоть одна потенциальная невеста? "Где я её, эту свою судьбу, встречу? Здесь что ли, на речке? - буркнул себе под нос пекарь. - Я ведь больше никуда не хожу". "Вот и начните посещать не привычные места, а те, куда Вы обычно не ходите!" - попыталась растормошить его я. "Точно! - воодушевился пекарь. - Схожу-ка я этой осенью по грибы! У меня и лукошко новое есть!" "О, Господи... - пронеслось у меня в голове. - Это просто приговор какой-то, как рыбная ловля и хлебопекарное ремесло!" Затем я попрощалась с пекарем и продолжила свой путь.

******

Обогнув пекарский дом, я вышла на узкую, но при этом двухполосную асфальтированную дорогу и энергично по ней зашагала, стараясь не терять из виду крыш деревенских домов, видневшихся вдалеке. Дорога оказалась настолько пустынной, что мне невольно вспомнились сюжеты из фильмов ужасов, в которых главные действующие лица, не подозревая, что вскоре им предстоит погибнуть от руки серийного убийцы, зомби или вампира, едут по безлюдной автотрассе, шутя и распевая весёлые песни. Как назло в течение часа в сторону села не проехало ни одной машины, в то время как в противоположном направлении промчалось две или три. Наконец, мне повезло. Где-то вдали, за спиной, послышался гулкий рёв, безошибочно свидетельствующий о двигающемся по направлению к селу тракторе. Обернувшись, я увидела огромный трактор, тянувший за собой прицеп с сеном в пластиковой упаковке, и приняла решение проголосовать. "А не то придётся идти своим ходом до деревни ещё час или даже больше", - подумалось мне. Я вытянула руку и, зажав ладонь в кулак, выставила большой палец кверху. Не прошло и пары минут, как трактор остановился, и его водитель прокричал в открытое окно: "Тебе в село? Залезай в кабину! Подвезу!" "Спасибо!" - гаркнула я ему в ответ, напрягая голосовые связки в попытке перекричать мощный гул мотора.

Забравшись в кабину, я облегчённо вздохнула и поблагодарила тракториста: "Спасибо Вам большое! Теперь до села быстро доберусь". "Не за что", - глянул на меня он из-под объёмной кудрявой чёлки и поинтересовался, как я очутилась в его краях. Я рассказала о том, что наше транспортное средство завязло в грязи на одной из окрестных просёлочных дорог, что мобильной связи там не было, и что нам пришлось отправиться на поиски помощи в разных направлениях. "Знаю я это место, - сказал тракторист, - там всегда после дождя грязи бывает по колено. Ничего, я вашу машину на тросе быстро вытащу, только сначала выгружу сено у хранилища". "Как хорошо, что я Вас встретила!" - ещё раз с чувством глубокой признательности проговорила я. "Эх, почаще бы девчат до села подвозить, тогда бы и у меня, глядишь, невеста появилась!" - расплылся тракторист в широкой добродушной улыбке. Повернувшись к нему лицом, я заметила, что этому молодцу было лет тридцать пять. По-видимому, брился он нечасто и стригся тоже. От сельскохозяйственных работ ногти на его руках приобрели черноватый оттенок, а от рубашки исходил терпкий запах табака и пота. Лицо у тракториста было круглым, со сросшимися на переносице бровями, курносым носом и постоянно прищуренными глазами. Нельзя было не заметить и его крупной комплекции. При росте метр восемьдесят весил он, наверное, сто с лишним килограммов. "Что это с вами, местными жителями, происходит? - с шутливой интонацией заметила я. - С кем ни поговорю, все жалуются на то, что не могут найти себе невесту. Неужели в округе совсем девчат не осталось?" "Есть, да не про нашу честь! - внезапно посерьёзнел тракторист. - Мужчин-то здесь всё равно больше, и на всех женского полу не хватает. А потом, те девчонки, которые в город уезжают учиться, обратно уже не возвращаются. Поживут там немного, и им с нами, деревенскими парнями, становится неинтересно". "А что на селе делать? - озвучила я первую же пришедшую мне на ум мысль. - Всю жизнь пасти овец и вязать носки?" "Это почему же? - не согласился тракторист. - Конечно, у сельчанок домашней работы много, но и свободного времени никто не отменял. Можно в карты играть, в шашки, рыбачить, плотничать..." "Это если Вы - мужчина, - перебила его я, - а если женщина, то..." "То что?! - возмутился он. - То же самое можно делать: играть в карты, в шашки, рыбачить, плотничать... Гордитесь своей эмансипацией, феминизмом этим, или как его там называют, вот и делайте то же самое, что и мужики! Тем более на деревне, где развлечений мало!" "А чем тогда, позвольте спросить, женщина отличается от мужчины?" - не сдавалась я. "На селе - абсолютно ничем, за исключением родильной способности, - заявил тракторист и, заметив моё обескураженное выражение лица, пояснил: - Поэтому-то и бегут отсюда бабы, сверкая пятками. Раньше они крепче были, а теперь не та жила пошла, хилые все стали, ни на что не годные". "Наверное, это зависит от того, чем занимаешься..." - предположила я. "Чего-о-о?! - с усмешкой посмотрел на меня тракторист, и толстая вена энергично запульсировала на его бычьей шее. - Артистки пусть отправляются в кино, а на селе работать надо! Вон у меня бабка - тощая была как палка, а если какая коза доиться не хотела и брыкалась, то она её одной рукой на землю заваливала, а другой все четыре ноги верёвкой связывала и выдаивала всё до последней капли. Мать моя, когда на неё в поле волк напал, так врезала ему косой между глаз, что порешила одним ударом. А потом дотащила волоком до деревни, выпотрошила его и нам, ребятне, супа наваристого приготовила, а из волчьей шкуры отцу шапку на зиму сшила. Во! Её после этого сельчане ещё долго Смертью звали. Сама понимаешь, в переносном смысле слова - мол, женщина с косой... Да и тётка моя, царствие ей небесное, только в том году спину себе надорвала и преставилась, в восемьдесят пять лет. А до этого как челнок бегала в лес за хворостом. Забросит себе на спину вязанку валежника и несёт домой, как ни в чём не бывало. И так по нескольку раз в день. У неё сельчане каждую зиму древесину покупали для печей и каминов. Она цены не задирала, брала по-божески, да и много у неё было этого добра, весь двор завален". Слушая рассуждения тракториста о том, какой в его представлении должна быть настоящая женщина, я мысленно анализировала эту информацию.