Жара в Архангельске

– Ничего не поделаешь – придётся идти, – вздохнула Олива, у которой от бессонной ночи голова просто разламывалась на куски.

– До двенадцати ещё около трёх часов, – Дима посмотрел на часы, – Так что лучше идите спать пока; в двенадцать я вас разбужу.

– Ну ты уж разбуди нас, – попросила Олива.

– Всё-таки заведите будильник на всякий пожарный, – сказал Дима, – А то я сам могу проспать – я блин из-за вас тоже всю ночь глаз не сомкнул. Салтыков блин всю ночь тут бродил, мне спать не давал… Тоже, раздули из мухи слона, сами не спали и другим выспаться не дали…

– Не обобщай, – сказала Аня, – Ты из-за них с Салтыковым одну ночь не спал, а я целых две. Вот и сосчитай.

– Ладно, пойдёмте спать, – зевнула Олива, и все разбрелись по комнатам.

Проснулась она по будильнику. Аня дрыхла без задних ног, Дима тоже спал в своей комнате. Голова у Оливы была просто чугунная, сил не было вообще. Но надо было вставать и идти…

Олива кое-как оделась, причесалась. В глазах темнело, голова кружилась.

Обнаружила, что пришли эти дела, причём на несколько дней раньше. Больше всего ей сейчас хотелось вырубиться. Но другого выхода не было, и она, взяв сумку, поехала к зданию высотки.

Ровно в 12:30 Олива явилась в назначенное место в кафе. После солнечной улицы в маленьком кафе было темно и прохладно. Народу там не почти не было. Не было там и Салтыкова…

Олива постояла там одну минуту и вышла в холл. "Значит, не придёт", – подумала она и решила уходить. Но в 12:31 на её телефон пришла смска: "Время пошло".

Олива вошла в кафе и увидела там его.

– Ну привет, – сказал ей Салтыков.

Олива промолчала. Салтыков стоял с каменным выражением лица и неподвижным, мертвенно-стеклянным взглядом вперился ей в лицо. Только по тому, как дёргался мускул на его щеке, было видно, что внутри он кипит.

– Ну, что скажешь?

– Я пришла, – ответила Олива, – Но то, что я тебе скажу, ты всё равно не будешь слушать…

– Правильно. Потому что ты сначала говоришь одно, а потом другое. Мне уже сложно верить тебе.

– Тогда я ничего не буду говорить.

– Нет уж, скажи, сделай милость. Почему ты так поступила со мной? Я жду от тебя ответа.

– Потому что… потому… Потому что, ты сам знаешь, Аньке ты не нравишься.

Знаешь, что она мне сказала, ещё на Яграх?

– Что?

– Что ты бестактный. Невоспитанный. Её коробит от твоей бестактности, вот что она мне сказала. Она сказала, что не может находиться с тобой в одной комнате…

– Мне тоже не особо приятно с ней находиться, – сказал он.

– Ну, а мне-то что делать? Я понимаю, вы друг другу не нравитесь. Но мне-то каково, вы подумали? Нет, вы думаете только о себе!

– Да ты хоть знаешь, что меня взбесило? – взорвался он, – То, что ты начала на меня орать. Ты вот жалуешься на свою мамашу, что она орёт, а сама-то? Ты ничем не отличаешься от своей мамаши! Вот. А я не выношу, когда на меня орут…

– А ты думаешь, на меня не орали? – оправдывалась она.

– Ну, замечательно! Анька на тебя наорала, а ты на мне отыгралась. Так, что ли?

– Так или не так – какая разница? Меня взбесило, что ты шкафы начал открывать, вот что меня взбесило! Как ты мог подумать про какого-то мужика? Как тебе в голову такое пришло?! Это же низко!

– Низко?! А то, что ты Гладиатора ночью к себе домой впустила – это как? Меня не впустила, а Гладиатора! Как я должен был реагировать?! Это обидело меня, оскорбило!!!

– Господи! – застонала Олива, – Ну что вы меня все дёргаете-то, Боже мой?! Аня впустила Гладиатора, я-то тут при чём? Ты так говоришь, как будто я изменяла тебе с Гладиатором!

– Этого только недоставало, – проворчал Салтыков.

Но обида, горечь уже была почти на исходе. Они ещё полчаса там сидели, высказывали друг другу всё, что накипело. Но в конечном итоге вроде бы помирились. Салтыков обещал позвонить Оливе в семь.

– Я пришла к тебе, – сказала она ему, – Если бы ты был мне не важен, я бы не пришла. У меня голова раскалывается, я чуть в обморок не упала, пока ехала…

– Пойдём, я посажу тебя на такси.

Салтыков посадил Оливу на такси, она доехала до дома. Заспанная Аня открыла ей дверь.

– Ну как?

– Порядок, – ответила Олива, – Вроде бы всё более-менее устаканилось…

Олива вышла на балкон, закурила сигарету. Аня вышла вслед за ней.

– Поздравляю, – надменно бросила она, – Ты уже курить начала! Скоро водку будешь бухать как Салтыков?

– Почему сразу "как Салтыков"? – оправдывалась Олива.

– Потому что я вижу, как он дурно влияет на тебя. Ты же как пластилин, своей воли не имеешь, кто что хочет из тебя, то и лепит. Вот он и лепит из тебя своё подобие…

Аня вернулась в комнату. Олива выбросила окурок и, подумав, тоже ушла с балкона.

Аня сидела с ногами в кресле и, даже не обернувшись, ковырялась что-то в своём телефоне.

– Любе смс пишешь? – спросила Олива.

– Делать мне больше нехуй, – злобно проворчала Аня.

– Господи, да я же только спросила! Что опять не так?!

– Да ничего.

Олива отвернулась к окну, еле сдерживая слёзы.

– Вот только без истерик тут! – проворчала Аня, – Иначе я уеду, и пошли все нахер.

– Ты бросишь меня тут одну?

Аня промолчала.

– Я вижу, что я тебя бесить уже начала, – сказала Олива.

– Ты меня бесить не начала.

– Правильно. Потому что я тебя уже давно бешу, – взорвалась она, – Только я не понимаю, зачем ты тогда общаешься с человеком, который тебя бесит, и которого ты ненавидишь? Что я сделала тебе, я не могу понять?! Ты вот злишься, а каково мне, ты подумала? Думаешь, мне не хуёво щас?

– Хватит!!! Мне надоело.

– Ах, да делайте вы что хотите!!!

Олива ушла на балкон. Аня вскочила с кресла и начала с психозом лихорадочно собирать свои вещи. Олива безучастно смотрела на неё, как во сне. Перед её глазами уже плыл туман, подкрадывалась обморочная тошнота и равнодушие ко всему на свете.

– Где здесь ж/д вокзал?

Олива обессиленно прислонилась к дверному косяку.

– Ты собралась уезжать?

– Да, – отрезала Аня и выбежала из квартиры, хлопнув дверью.

Олива не побежала за ней вдогонку, не остановила её. Просто опустилась в кресло и зарыдала. Распахнутая дверь в коридор хлопала от сквозняков – Оливе это тоже было по барабану…